свадьбы и приведём твоих родителей.
— Мне нравится ход твоих мыслей, — с видимым облегчением прошептала Оля. — И знаешь, Мир, я очень соскучилась по тебе.
— Я всё равно больше, — шепнул русфиец в желанные губы, чувствуя себя самым счастливым мужчиной в Эллии.
Но поцелуй доказал им, что соскучились они одинаково.
Сказано - сделано. И вот двое влюблённых стояли в главном храме Эллии: Оля в красивом платье из тонкой струящейся ткани лазурного цвета, с распущенными волосами, украшенными разноцветными цветами. Мирук — в строгом тёмном костюме, в белоснежной рубашке, с волосами, заплетенными в сложную косу.
Герцог Дарвиг и владыка Оринский стояли за их спинами. У обоих глав семейств выражение на лицах было настороженным. Они знали, что расслабляться пока рано — от парочки, стоящей перед алтарем, чего угодно можно было ожидать.
Ещё в храме присутствовали лорд Николас Червинг с Элией. Больше никого не пригласили, сделав обряд закрытым и тайным.
Последние слова главного жреца отзвучали, Оля и Мирук три раза обменялись кольцами обряда обещания, все присутствующие замерли, практически затаив дыхание.
А в ответ тишина...
И никаких волшебных татуировок — знак того, что Бог Геёт услышал влюблённых и благословляет обряд обещания, проведённый в его храме.
Кольца обряда тоже не посветлели, как положено.
Главный жрец храма торжественно и немного напряжённо повторил:
— Великий и добросердечный Бог Геёт, благослови эти кольца обряда обещания, венчающие безымянные пальцы двух магов: тёмного нернесса и нернессы, одари их своей благодатью, чтобы они увидели твою щедрость.
В третий раз жрец произнёс те же слова, а в ответ снова тишина.
— Что и следовало ожидать, — пробормотала под нос Оля, не сдержав разочарованного вздоха.
Мирук ничего не сказал, только плотнее сжал челюсти и крепче ухватил тонкие пальчики невесты, доверчиво лежавшие в его руке.
— Я достучусь до него, чего бы мне это ни стоило, — глухо произнёс он. — Верь мне.
Но грустные глаза невесты сказали Мируку другое.
Они снова полетели к Главному храму и с этого дня вдвоём каждый день посещали храм. Сначала Мирук просил благословения, приносил жертвы, потом уговаривал, в итоге стал ругаться и требовать, и возмущённые жрецы перестали пускать их в храм.
— Я его достану, — цедил недовольный русфиец. — Он упрям, но я ещё упрямее. Измором его возьму.
Они стали посещать другие храмы, и уже там обращаться к Богу Геёту.
— Когда-то ты очень любил прапрапрабабку моей невесты. Сделай исключение для потомка той, что когда-то любил, и благослови наш обряд обещания верности.
Но проходил день, второй, третий, а кольца на пальцах не светлели, татуировки не появлялись.
Мирук мрачнел всё больше. Олю охватывала тоска.
— Ты же всё можешь, ты — Бог! — не успокаивался русфиец в новом храме, уже не преклоняя колени перед статуей Бога, а стоя перед ней в полный рост, с возмущением сжимая кулаки.
— Мир, у нас на Земле, если двое любят, то не обращают внимание на все эти обряды, — успокаивала Оля любимого мужчину. О мнении родителей она старалась не думать. — У нас тоже есть обряд обручения, обряд бракосочетания, но в основном двое, которые хотят пожениться, просто идут в специальные органы, расписываются в документах и... всё. А многие живут вместе и без этого.
— Здесь не твой мир, — возражал русфиец, с нежностью заглядывая в глаза девушки, благодарный за её слова. — В Эллии тебе не дадут спокойно жить в статусе любовницы, да и я никогда не оскорблю тебя подобным предложением.
Однажды Бог приснился Миру. И сон был очень похож на явь.
— Перестань с утра до вечера меня донимать и упрекать, русфиец, а то заберу тебя к себе, здесь такие упёртые очень нужны.
— Обойдёшься. Пожил в своё удовольствие — дай пожить другим, — гневно и вызывающе возразил Мирук. — Ты же помнишь как был влюблён в Энели Дарвиг, я не меньше люблю её внучку.
— А ты нахал, тёмный, — холодно ответил Бог. — Энели? Кто такая? — вдруг удивился он.
— Та, ради которой ты за одну ночь изогнул все стволы деревьев в Эллии.
— А-а... эта красавица попортила мне много крови, — задумчиво протянул Геёт, — пока я добился её взаимности, чуть не поседел.
— Боги не седеют, — к месту заметил русфиец.
— Это смотря с кем их судьба сводит, — насмешливо усмехнулся Геёт.
— Тогда ты должен понять меня. Я люблю её внучку, у которой не менее упёртый характер. Один раз она уже бросила меня, избавившись от брачных уз...
При этих словах русфийца Бог Геёт некрасиво присвистнул.
— Теперь нам нужно твоё благословение, потому что я — тёмный нернесс, а она — только обычная нернесса, — стараясь не волноваться, закончил Мирук.
— Хм... но ты должен жениться на тёмной. Постой! — Геёт нахмурился. — Твоя невеста уже была тёмной?
— Да.
— Она же... сама..?
Бог вдруг расхохотался, достаточно насмешливо хмыкая, а Мирук терпеливо ждал, когда тот успокоится.
— Сама отказалась от магии, а теперь хочет за тебя замуж? — некрасиво скривился Бог. — Она сумасшедшая, ты знаешь это?
— Это не так, — спокойно возразил Мирук. — Тогда у неё были причины для отказа от магии.
— Ой ли? А как зовут твою странную девушку?
— Оля Романова.
— И имя у неё странное.
— Она из другого мира.
— Ну и угораздило же тебя влюбиться, русфиец! В бывшую жену, без подходящей магии и из другого мира, — усмехнулся Бог. — Постой, ты же сказал, она внучка Энели?
— Внучка. Только это долгая история.
— А у меня много времени. Рассказывай.
Мирук стал рассказывать. Бог с большим интересом слушал его историю, временами прерывая восклицаниями. Под конец рассказа, Геёт задумчиво проговорил:
— Не нравится мне твоя девушка. Вылитая прабабка. У неё такой же вредный и упрямый характер. Пусть уходит в свой мир, а ты найди себе другую невесту.
Сказал и исчез.
Глава 75
На данной стадии переговоров с Богом, Оля и Мирук не заметили, что до Дня упавшей Великой Звезды осталось всего несколько дней.
Когда они спохватились, Оля растерялась: как лучше поступить?
С одной стороны, она очень соскучилась по родителям и младшим братьям, с другой, — не могла оставить Мирука на целый год. Не сейчас, когда им нужно добиться