— Почему ты в таком хорошем настроении? — я спросил.
Приска лучезарно улыбнулась мне.
— Вице-король согласился помочь. Повстанцы вернулись.
— Сейчас не время произносить имя другого мужчины.
Она издала задыхающийся смешок.
— Я могу вернуться позже…
— Ты никуда не пойдешь.
Мой рот накрыл ее рот, уловив ее стон, когда я задрал ее платье повыше, скользнув рукой к ее горячей сердцевине.
— Уже мокрая для меня. Тебе нравится заставлять меня терять контроль, не так ли?
Ее следующий смех превратился в стон, когда я скользнул в нее одним пальцем, а затем другим. Она обхватила мои пальцы, ее бедра выгнулись, и я провел зубами по ее шее. На вкус она была как сладкий яд. Как все, чего я не должен был хотеть… и все равно убил бы, чтобы сохранить. Но она снова застонала — так же отчаянно желая меня, как и я ее. Эта мысль успокоила худшую часть моей ярости. По крайней мере, в этом мы были едины.
Я хотел подразнить ее еще немного. Мне нравилось заставлять ее умолять. Но мне нужно было чувствовать ее. Я был в отчаянии от необходимости..
— Сейчас, Лориан, — выдохнула она, и я высвободил пальцы, почти неуклюже расстегивая штаны.
Мои руки нашли ее задницу, и я приподнял ее, прижимая к стене. Она открылась для меня, и я погрузился в нее до самого конца. Не было слов, чтобы описать удовольствие, которое я испытывал, находясь прямо здесь. Внутри нее. Приска издала один из тех грубых стонов, и я поймал его ртом, украв у нее.
Удерживая ее на месте, я толкался, мое зрение сужалось, пока все, что я мог видеть, была она. Я издал собственное рычание, когда она извивалась для меня, ее руки находили мои плечи, мою спину, ее ногти впивались, когда она пыталась подстегнуть меня.
— Мой темп, — напомнил я ей и почувствовал, как она напряглась вокруг меня.
Мой смех был больше похож на хриплое дыхание. Приска ненавидела, когда ей указывали, что делать, больше, чем кто-либо из тех, кого я когда-либо встречал — за исключением, может быть, меня. И все же здесь, когда я был внутри нее, она хотела моего господства. Мои приказы заставляли ее становится мокрой.
Я врезался в нее, и она ахнула, наклоняя свои бедра для меня, принимая меня глубже. Набирая темп, я скользнул рукой вниз к ее клитору, напрягаясь от того, как ее внутренние мышцы сжались на мне. От того, как они начали трепетать вокруг меня.
Я вонзился в нее, теребя ее маленький бугорок, когда у нее перехватило дыхание в горле. Стон, который она издала… в сочетании с горячим прижатием ее к моему члену, как будто она никогда не хотела меня отпускать…
Я кончил так сильно, что мне пришлось опереться рукой о стену, скрипя зубами от удовольствия. Приска дрожала рядом со мной, крошечные толчки, которые я хотел ощущать каждый гребаный день.
Я почувствовал, что она медленно приходит в себя, и поднял голову. Ее глаза были прикрыты и, несмотря на очарование, отливали янтарным. Она открыла рот, но я завладел ее губами — еще не готов вернуться к реальности.
Я сказал ей, что она моя, но она на самом деле не приняла это. Скоро она точно поймет, что это значит.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Приска
В утро бала в честь Дня Богов я проснулась в тот момент, когда Даселис открыла мою дверь.
Сев, я свесила ноги с кровати и бросилась в ванную.
Даселис последовала за мной, когда меня вырвало.
— Ты в порядке?
Она была достаточно любезна, чтобы положить влажную мочалку мне на шею. Я вздрогнула и закрыла глаза.
— Это… Ты…беременна?
— Что? Нет.
Меня охватил такой всепоглощающий ужас, что мне показалось, будто кто-то сидит у меня на груди, пока кто-то другой играет с моими внутренностями.
Триста девять жизней. И это не считая мятежников. Как только Вайсер согласился с моим планом, они все подчинились. Если бы я потерпела неудачу…
Мы все были мертвы.
Я наклонилась, и меня снова вырвало. Даселис приложила тыльную сторону ладони к моему лбу — впервые я увидела беспокойство на ее лице.
— У тебя не жар.
— Я кое-что съела, — выкрутилась я.
— Возвращайся в постель. Ты не можешь пропустить бал сегодня вечером, поэтому тебе нужно отдохнуть. Я скажу королеве.
Я позволила ей затащить меня обратно в постель, хотя бы потому, что мысль о том, чтобы сидеть с остальными за завтраком, вызывала у меня желание спрятаться где-нибудь в шкафу.
И все же, лежа в постели и думая обо всем, что могло пойти не так, только усугубляло ситуацию. Настолько, что час спустя, когда Даселис вернулась проведать меня, я встала с кровати и ходила взад-вперед.
— Что с тобой не так? — потребовала ответа Даселис.
Мне нужно было убедиться, что Даселлис ничего не заподозрит. И если бы я осталась в этой комнате на весь день, я бы сошла с ума.
— Теперь я чувствую себя лучше. Я пойду к королеве.
— Она хочет, чтобы ее оставили в покое. Если ты полна решимости расхаживать по комнате, ты можешь выйти наружу.
Я натянула толстое шерстяное платье и сбежала, направляясь к садам. Я держалась окраины садов, где деревья стояли ближе друг к другу и я могла быть уверена в уединении.
Остаток дня тянулся медленно, мучительно, пока Даселис снова не пришла и не нашла меня там, где я сидела под тенистым деревом, погруженная в свои заботы.
— Пришло время.
Я поднялась на ноги, и у меня снова закружилась голова. Все зависело от следующих нескольких часов.
Даселис наклонилась ближе.
— Я не знаю, почему ты сегодня так взвинчен, но скажи мне вот что. Должна ли я сообщить слугам, чтобы они держались подальше от замка сегодня вечером?
Мое сердце дрогнуло, на затылке