— Я последний раз так расклеился, когда моя домашняя крыса превратилась в Питера Петтигрю, — уныло сообщил Рон.
— Хуже всего то, что она втерлась в нашу семью, — заявила Джинни, решительно поднялась и, поколебавшись, снова села. — Наверное, надо написать маме?
— Не торопись, — посоветовала ей Гермиона. — То, что Нимфадора разговаривает с Малфоем, еще не значит, что она с ним заодно. Все-таки она — аврор, и ее проверяют.
— Вот пусть еще раз проверят, — предложил Гарри и вынул сигнальное зеркало.
Однако реакция вышедшей на связь Хестии Джонс не понравилась ему. Она очень миролюбиво, мягчайшим тоном убеждала его, что родственники у людей могут быть какие угодно, и их все равно надо знать по именам и в лицо. А главное, гораздо больше тех обстоятельств, которые казались Гарри подозрительными, ее волновало состояние здоровья Нимфадоры. Гарри спрятал зеркало в карман с мыслью, что не стоило его и вытаскивать.
— Обсуждаете новость?
Гарри приветственно кивнул, в который раз подавляя недовольство способностью Маклагена появляться не вовремя.
— Какую новость? — недружелюбно проворчал Рон.
Маклаген наигранно вытаращился на гриффиндорцев, и в этом проявилось такое отъявленное сознание своего превосходства, что Гарри, не выдержав, отвернулся. Общение с человеком, который никак не может не выпендриваться, слишком сильно напоминало ему Дарсли.
Однако, когда Кормак заговорил, все оказалось еще хуже.
— Ну, как же? Я думал, потому-то у вас такие кислые лица. Ведь могилу ночью убрали, — объявил он. — Она ненастоящая.
Гарри не помнил, как оказался на ногах. Он был в числе тех, кто бросился к окнам.
Надгробие, действительно, исчезло. Однако на том месте, где она была, одиноко маячила мощная фигура Хагрида, заслоняя развороченную землю. Рядом неуместно присоседилась тачка.
— Неужели все это убрали ночью? — Рон был не просто потрясен; даже в голосе его сквозила подавленность.
— Да, — удивился его удивлению Кормак. — Так всегда делают, даже магглы. Кто же станет раскапывать могилу средь бела дня? Вот еще, народ потешать! Вообще-то это оскорбило бы чувства людей, — поправил он, почувствовав, что его юмор здесь вряд ли поймут и оценят.
Гарри отшатнулся от окна; в глазах было темно. Некоторое время он простоял так, не обращая внимания, что вокруг оживленно гудят разговоры. Несколько раз его толкнули; это не имело значения.
— Надо идти на уроки. Гарри, — позвала Гермиона.
— Вы идите, а я не могу, — отрезал Гарри. — Мне надо… туда. Не беспокойтесь, там ведь Хагрид.
Он подождал, пока они уйдут, и помчался вниз по лестнице, яростно преодолевая ступеньку за ступенькой. Кстати вспомнилось, как он бежал вниз, преследуя Снейпа. Сейчас спешить было некуда, но Гарри все равно не мог идти спокойно. Изнутри его жгло кипящее чувство, не оставляющее места для успокоенности.
Внезапно нога его провалилась, и Гарри почувствовал, что падает. Будь у него в руках что-нибудь, гриффиндорец непременно бы все рассыпал. С трудом удержав равновесие, он руками оперся о ступени и дернул ногой. Ее держало крепко.
Гарри понял, что застрял на одной из особых проваливающихся ступенек, о свойстве которой, увы, прекрасно знал. Ситуация была глупее не придумаешь, и эта очередная насмешка судьбы настолько вывела его из равновесия, что захотелось плакать от злости. При мысли о том, что редкие ученики, опаздывающие в Большой зал, могут застать его здесь в таком беспомощном положении, Гарри становился сам себе противен.
— Не беспокойся, Гарри. Сейчас я тебе помогу.
Однако прежде, чем выполнить это, Сюзан Боунс опустилась перед ним на корточки. Глаза ее, печальные и серьезные, смотрели на парня с понимающим сочувствием.
— Знаешь, я тоже думаю, что все это ужасно, — мягко произнесла она.
Гарри уныло кивнул. Но, как бы хорошо не относился он к товарищам по Дамблдоровой Армии, у него не было сейчас желания обсуждать с ними что-либо. Сюзан это поняла и выпрямилась.
— Выбраться нетрудно, — сказала она. — Надо только постучать по перилам. Вот здесь.
Она действительно знала, что делает. Он почувствовал, что ногу сразу отпустило.
— Спасибо, — невыразительно произнес Гарри, принимая ее руку.
Поблагодарив девушку и не спросив, что же заставило ее подняться с завтрака так рано, он с той же скоростью бросился вниз. К счастью, по пути Гарри встретился только Филч, и к его ворчанию парень остался равнодушен.
Он так ждал, когда же холодный воздух улицы ударит ему в лицо. Серость здесь была ярче, чем из окна, а маячившая на знакомом месте фигура Хагрида казалась совсем огромной.
Заметив его, лесничий не прервал своей работы. Он медленно, словно тоже не в силах был поверить, разравнивал землю.
— Вот тебе и раз, — угрюмо приветствовал он Гарри.
Там, где был вывернут дерн, валялся разный мусор и, хоть его было немного, Гарри содрогнулся от ощущения чего-то невыразимо гадкого и недостойного. Выглянуло солнце, и в его лучах блеснула кривая железка с налетом ржавчины.
Находиться здесь оказалось еще тяжелее, чем бездействовать в башне. У Гарри перед глазами все плыло, ему становилось все труднее дышать. Казалось, над этим местом теперь нависло ощущение бесконечного зла.
— Почему они это сделали? — выдохнул гриффиндорец.
— А, — протянул Хагрид, сгребая мусор в одну кучу; Гарри передернуло, и он поскорее отвернулся. — Оказывается, знамо дело, та могила, что на кладбище, настоящая. А вот в этой даже никого и не оказалось.
Он нагнулся, чтобы собрать мусор на совок, и выбросил его в тачку. Звук сыплющихся предметов снова заставил Гарри поежиться, но уже не так сильно.
— Как?! — выдохнул он.
Хмурое лицо Хагрида ненадолго прояснилось.
— Да. Точно говорю, они при мне разрывали. Я чуть в обморок не грохнулся. Во дела! А кто же с нами тогда был весь год? Ну, ладно, ты держись.
И, тяжко вздохнув, лесничий покатил тачку прочь. Гарри остался стоять, глядя вниз, и понемногу ощущение кошмарного злодейства отступало. Это было странно, как будто зло отдалялось от него, хотя все оставалось по-прежнему, и, невзирая на здравый смысл, юноша продолжал чувствовать обиду на Министерство, осквернившее его святыню.
Только почувствовав, что замерз, Гарри решился повернуть обратно. «Как бы то ни было, — думал он, — с этой могилой кто-то нас все-таки надул. Осталось только выяснить, кто и зачем».
Исчезновение могилы было бурно воспринято обитателями замка. Об этом говорили всюду, хотя профессор МакГонагол и попыталась пресечь разговоры на своем уроке снятием двадцати баллов со всех колледжей, кроме онемевшего «Слизерина».