Но по-настоящему в этой статье Гарри зацепило другое.
— Знаете, — сказал он друзьям, когда у них выпала возможность остаться относительно наедине в шумной гостиной «Гриффиндора», — я думал, Орден теперь стал вроде совета, где решение принимается голосованием. И как-то даже и не предполагал, чтобы кто-то новый возглавил Орден Феникса.
— О чем тут думать? — отмахнулся Рон. — Наверняка это Шизоглаз. Он потому и не выходит никогда на связь, что не хочет лишний раз светиться.
Слушая это предположение, Гарри не чувствовал никакого внутреннего протеста. Да, пожалуй, такой вариант его бы устроил; ведь Шизоглаз Хмури был настоящим аврором и, к тому же, другом Дамблдора.
— Я хочу вступить в Орден, — сказал он. — Как считаете, Шизоглаз меня примет?
— Конечно, примет! — не сомневался Рон. — Я бы тоже хотел…
— А я вовсе не уверена, что надо так уж верить всему, что заявляет Министерство, — вмешалась Гермиона. — Возможно, и нет никакого нового председателя. Я бы на вашем месте поинтересовалась тем, что откопала эта мерзавка Вриттер, — сказала она и протянула газету, тыча пальцем в небольшую заметку.
«Публикации о месте захоронения профессора Альбуса Дамблдора запрещены, информация засекречена», — прочел Гарри.
— И для чего, скажите, писать все эти глупости, отравлять людям жизнь? — с отвращением произнес Рон.
Гарри чувствовал то же самое, последнее предположение Вриттер насчет того, что «тело бывшего директора перемещено в секретные лаборатории Министерства для опытов», показалось ему чудовищным.
— Мерлин, до чего отвратительно воображение этой женщины, — согласилась с братом Джинни.
Но общее мнение ничего не решало, не помогало и даже не радовало. Гарри почти видел, как над всеми ними уплотняется зловещий туман.
— Гарри, может, я вместо тебя пойду и помешаю зелья? — ненавязчиво намекнула Гермиона.
Как она и рассчитывала, принимать ее помощь гриффиндорец не стал. Все же хоть это сделать он был пока в состоянии. Повозившись с Феликс Фелицис, который запахом и цветом стал напоминать знакомое ему зелье, он потянулся к карте.
Карта показала, что Малфой с приятелями находится в библиотеке, где они, вполне возможно, просто усердно занимаются. И на этот раз Гарри ничего не почувствовал по этому поводу. Ему было так тяжело, что совсем не хотелось ни о чем думать, и он почти сожалел, что когда-то научился читать.
Это состояние держалось при нем несколько дней, но постепенно начало рассеиваться. И вот, наконец, когда он вместе с другими выпускниками возвращался с гербологии, сигнальное зеркало в кармане брюк снова дало о себе знать.
Слизеринцы, к счастью, успели уйти далеко вперед, но находящиеся рядом члены Ордена Феникса заметили, как он дернулся. А Гарри, вспомнив, как отругал его в свое время Шизоглаз, забирая из дома на Бирючиновой аллее, проклял свою небрежность, ведь теперь зеркало так неприятно щекотало его, что он никак не мог остаться к этому равнодушным.
— Что с тобой, Гарри? — заволновалась Сюзан Боунс.
Зеркало не собиралось успокаиваться, и Гарри решился. Вымучивая для хуффульпуффки улыбку, он полез в карман и вынул тайно врученный ему предмет на всеобщее обозрение.
С первого взгляда было ясно, что Кингсли Шеклбот здорово обеспокоен.
— Слушай, я не могу вырваться, — быстро и четко заговорил он. — Я теперь понимаю, что эта служба у премьер-министра магглов была способом держать меня подальше от Министерства, но… Гарри, можно тебя попросить? Необходимо, чтобы ты и кто еще там с тобой срочно отправились в Отдел Тайн и помогли Нимфадоре Уизли.
— Да! — воскликнул Гарри и едва не завыл от радости. О таком он даже не мечтал!
— Дело в том, что, по нашим данным, кто-то со стороны лорда Волдеморта в самое ближайшее время проникнет в Министерство, — продолжал Шеклбот.
Гарри кивнул; он так хотел получить настоящее задание!
— Возможно, сегодня они и не попытаются, — охладил его пыл Кингсли, — но надо, чтобы кто-то там находился, пока мы не оформили соответствующий приказ и не выставили охрану из авроров. Нимфадора пошла на риск сегодня, но будьте предельно осторожны, ее могут уволить, если поймают.
— А как мы туда попадем? — спросила Гермиона. Гарри вздрогнул; он совсем не замечал, что у его левого плеча выросла дополнительная голова, и когда она заговорила прямо под ухом, это было не особо приятно.
— Мы подключили отделенную каминную ветку, — ответил Кингсли. — Вы попадете куда нужно через кабинет профессора МакГонагол, надеюсь, Гарри, ты помнишь, где расположена дверь в отдел Тайн.
И Кингсли отключился. Увидев в зеркале собственное лицо, Гарри поразился тому, какой у него горящий взгляд. Он попытался успокоиться, понимая, что, если он сейчас же заговорит вдохновенно с ребятами, некоторые решат, что он не в себе.
— Отличное у тебя оборудование! — с завистью выдохнул Захариас Смит.
«Вот ведь вредный тип», — подумал Гарри, но благодаря этому ему мгновенно удалось состроить равнодушную физиономию.
— Оно необходимо, — отчеканила Гермиона, — чтобы мы могли получить такую информацию, как сейчас.
В нескольких словах она пересказала, чего хотят от них члены Ордена. От Гарри не укрылось, что многие ребята были озадачены такой просьбой, а некоторые — и вовсе напуганы.
— Но ведь это опасно, нас тоже могут исключить! — указал Эрни Макмиллан.
— Можешь оставаться тогда, — ледяным тоном ответил ему Рон.
Возможно, Эрни, негодующе соглашаясь, в глубине души надеялся, что профессор МакГонагол запретит им столь рискованный шаг. Когда он, одним из первых вслед за Гарри, возник в камине и ступил на серый пол министерского подвала, в глазах его все еще сохранялось недоумение, отчего завуч «Гриффиндора» этого не сделала.
— Пошли, — распорядился Гарри и двинулся по единственному проходу. Скоро он и его спутники оказались возле лифта, того самого, которым гриффиндрец пользовался для того, чтобы попасть на оба заседания Уизенгамота, где ему довелось побывать.
— Он, кажется, едет сюда, — потянув Гарри за рукав, заметила Гермиона.
Было похоже, что так и есть. Подав знак своим товарищам оставаться на месте, Гарри и сам отодвинулся в тень. У него были основания надеяться, что это Тонкс, встреча с другими сотрудниками Министерства ему сейчас совсем не улыбалась.
И менее всего Гарри склонен был ожидать, что из лифта выйдет Драко Малфой собственной персоной. От возмущения гриффиндорец утратил дар речи, но не способность двигаться. Он бросился вперед, не считая нужным скрываться от того, кому самому здесь не место. Остальные поступили так же.