— Я имею право рассчитывать, что к выпускному курсу вы научитесь на моих уроках заниматься только делом, — жестко изрекла она. Впрочем, профессор не стала хвалить молчаливых слизеринцев.
Гарри, подавленный последними новостями, не сразу заметил, что на уроке присутствует и Малфой. А заметив, обратил внимание также и на перемену в поведении слизеринца. Если до сих пор тот старался держать нейтралитет, прикидываясь, что никаких Гарри и компанию не замечает, а то и вовсе не помнит, то теперь он явно обнаглел. Заметив, что Гарри наблюдает за ним, Малфой в ответ принялся исподлобья сверлить его взглядом.
— Гарри, прекрати немедленно! — попросила через некоторое время Гермиона. — Ты еще задание не сделал, и вообще, вы как маленькие, кто кого переглядит. Я думала, ты переживаешь из-за сегодняшнего, а ты…
— Слизеринцы вот не переживают, — возразил ей Гарри, но ему все же пришлось отвлечься, потому что профессор МакГонагол, даже сочувствуя ему, все равно вызвала его к доске.
А слизеринцы тоже не остались равнодушны, хотя, не исключено, происшествие в Министерстве взволновало их больше. В течение дня к Гарри подошли несколько членов Д.А., заметивших, что они засуетились. Они околачивались в таких местах, где раньше и не показывались: возле хижины Хагрида, например. А вскоре и сам Хагрид обрадовал потрясающей новостью, правда, не Гарри, а профессора Слагхорна. Лесничий остановил пойманного им студента посреди вестибюля, заметив, что завуч колледжа уже спешит к ним.
— Вот, полюбуйтесь, сэр, — объявил он, держа за ухо упирающегося Крэбба, — снова, почти выловил из леса.
Проходящие мимо ученики, в том числе и Гарри с Роном, останавливались, чтобы поглядеть, как Крэбб получит нахлобучку.
— Мерлин! — всплеснул руками старый зельевар. — И что же тебе там понадобилось?
— Тестралов хотел посмотреть, — заявил Крэбб.
— Даже не отрицает! А получше соврать не мог? Он же их не видит, — прошептал Рон.
— Может, уже и видит, — мрачно предположил Гарри.
И все же он не мог вызвать в своей душе былой ненависти, такой, которой он пылал в начале года. Похоже, это сильное чувство со временем измельчало, растерялось в буднях, когда он вынужден был каждый день видеть врагов и ничего не мог сделать. Теперь Гарри наблюдал за Крэббом лишь с усталым раздражением. А скоро и его самого отругали.
Письмо, отправленное в Министерство, принесло, пожалуй, молниеносный результат. Уже на следующий день в «Хогвартс» приехал Перси Уизли собственной персоной.
Фадж, предоставивший ему свой кабинет, судя по всему, не был посвящен в цель визита, искренне полагая, что речь идет всего лишь о «родственном участии».
— Мистер и мисс Уизли, ваш брат хотел бы поговорить с вами относительно предстоящих экзаменов, — бодро объявил бывший министр, специально ради этого пройдя мимо гриффиндорского, самого дальнего от входа, стола. Перси следовал за ним на почтительном расстоянии. — Он надеется, что вы как следует к ним готовитесь, ведь будет крайне неудобно, если вы опозоритесь. Ведь и ваш отец, и брат работают в Министерстве магии!
Слушая это, Рон старательно изображал самую жалкую улыбку, какую только Гарри приходилось видеть.
Очевидно, Перси сохранил с бывшим начальником прекрасные отношения. Во время обеда они сидели рядом за учительским столом, и, глядя на Перси, можно было не сомневаться, что тот поддерживает «исключительно почтительную беседу», исходя из понимания Рона.
Однако тон министерского чиновника категорично переменился, как только ребята остались с ним наедине. Гарри и Гермионе позволено было присоединиться к родственной компании, и впервые в жизни Гарри подумал, что принадлежность к семье Уизли, помимо больших радостей, имеет и такую вот обратную сторону.
— Меня прислали разобраться, — заговорил Перси, невыносимо пыжась. — Когда я увидел это послание, я поверить не мог, что у вас может быть еще такая детскость в головах! Жаловаться министру в подобном тоне! — он помотал головой, давая понять, что предпочел бы не верить, что такое вообще возможно. Когда он поднял голову, обвиняющий взор его ударил в Гарри. — Гарри! Я никогда не мог предположить, что ты опустишься до такого. Без реальных доказательств… А главное, что ты станешь строчить доносы, словно какой-нибудь слизеринец! Знаешь, как такое поведение называется?
Упорно отводя взгляд, Гарри заставлял себя считать до десяти. Невзирая на то, что еще на эскалаторе он дал себе зарок не слушать Перси, некоторые его слова все же задевали парня, и очень больно. С другой стороны, то, что их произносил Перси, который никогда не пользовался его особой симпатией, пожалуй, было хорошо, но все равно невыносимо.
— Я уже сыт по горло тем, что у меня нет этих самых доказательств! — вспылил Гарри.
На это Перси покачал головой с такой безнадежностью, что это выглядело даже комично.
— Министр обеспокоен, — произнес он таким тоном, словно речь шла о боге. — Если так пойдет и дальше, ты потеряешь весь свой авторитет в глазах серьезных людей, Гарри! А что касается всех вас, — принялся Перси пропесочивать остальных, — то следует удивляться, как вам повезло, что никто не обнаружил вас в Министерстве! Я, честно, предпочел бы поверить, что вы это выдумали, но я слишком хорошо понял, на что вы способны. И, никогда, слышите, никогда больше не вздумайте вести себя подобным образом!
Перси так разошелся, что от воспитательных усилий на его лбу проступил пот, и он изящно вытер его платочном. Это позволило Рону, наконец, вставить свое слово.
— Ты все такой же зануда! — обреченно вздохнул младший брат. — Еще скажи сейчас, что твое Министерство делает все возможное для борьбы с Темным лордом, давай!
Такая критика очень не понравилась Перси, и он враз посуровел.
— Начинаю думать, что и вам это не по зубам, — едко ответил он.
Следующим шагом стало то, что Перси категорически запретил им вообще приближаться к Малфою.
— Между прочим, Малфой тоже был в Министерстве и там… короче… — растерялась, подбирая слова, Джинни.
— Да, я знаю, он оттолкнул Беллатрикс Лестранж, которая пыталась затянуть за собой его и Нимфадору, — оборвал ее Перси. — Если бы он сделал другой выбор, я бы, пожалуй, совсем перестал уважать его.
— Сильно уважаешь? — ядовито осведомился Рон.
— Не говори глупости. Просто, в отличие от тебя, я помню, что Нимфадора Тонкс — жена нашего брата. Я, конечно, проведу неофициальное служебное расследование. Но, вполне может быть, она ничего недозволенного не сделала. Общение с родственниками — не преступление, а тяжкий крест.