За его плечом и вне пределов видимости, Чудесная указала себе на пах.
— Член и яйца, — изобразила она одними губами, рукой показывая отрубающий взмах. — Чле-ен… и… — Когда же Йон обернулся, она спокойно разглядывала ногти, будто бы ничего и не делала.
— Уже встали? — Поток, хромая, огибал костры и спящих вместе с незнакомым Ручью мужчиной, тощим, с копной серых прядей.
— Наши младшие нас разбудили, — буркнула Чудесная. — Дрофд воспылал чувством к оружию Ручья.
— Вот видите, как оно бывает… — начал Йон.
— Можете пощупать моё, если так нравится. — Поток взялся за булаву на поясе и приподнял её, ставя торчком. — У него на конце большая шишка! — При этом Дрофд издал смешок, хотя кажется большинство остальных было не в настроении веселиться. Уж точно не Ручей. — Нет? — Поток ожидающе огляделся. — Всё потому что я уже старый, да? Можете сказать вслух. Потому что я старый.
— Старый или нет, я рада, что ты здесь, — промолвила Чудесная, приподняв бровь. — Теперь, с вами двумя, Союз забоится нападать.
— Не хочу дать им воспользоваться возможностью, но мне пора отойти поссать.
— Третий раз за ночь? — поинтересовался Йон.
Поток посмотрел на небо.
— По-моему уже четвёртый.
— Вот почему его прозвали Поток, — шепнула себе под нос Чудесная. — На случай, коли вам интересно.
— Я по пути наткнулся на Скорри Тихокрада. — Поток мотнул большим пальцем на тощего рядом с собой.
Тихокрад помедлил, взвешивая слова, затем мягко произнёс.
— Я оценивал обстановку.
— Что-нибудь обнаружил? — спросила Чудесная.
Он кивнул, очень плавно, словно набрёл на открытие самой сокровенной жизненной тайны.
— Битва ещё не закончилась. — Он подсел, скрестив ноги, к Ручью и протянул ему руку. — Скорри Тихокрад.
— Из-за его тихой поступи, — сказал Дрофд. — В основном в разведке. И в заднем ряду, ну, с копьём.
Ручей ответил одеревенелым рукопожатием.
— Ручей.
— Красный Ручей, — вклинился Дрофд. — Вот полное имя. Получил его вчера. От Долгорукого. Во время сражения за Осрунг. А теперь он присоединился… к нам… ну… — Он отполз под хмурыми взглядами обоих, Ручья и Скорри, и завернулся в одеяло.
— У Утробы был с тобой разговор? — спросил Скорри.
— Разговор?
— Насчёт правильных поступков.
— Он о них упоминал.
— Не принимай близко к сердцу.
— Что?
Скорри пожал плечами.
— Правильный поступок для каждого свой. — И он принялся вытаскивать ножи и выкладывать перед собой на землю, начиная от здоровенной штуковины с костяной рукоятью, величиной примерно с короткий меч, и заканчивая крошечным серповидным, вообще без ручки, лишь с парой колец, чтобы просунуть два пальца.
— Вон тот, чтобы яблоки чистить? — спросил Ручей.
Чудесная провела пальцем поперёк своей жилистой шеи.
— Вскрывать глотки.
Ручей подумал, что она, похоже, над ним смеётся, затем Скорри плюнул на оселок, и малюсенькое лезвийце засияло в свете костра, и внезапно он перестал быть в этом уверен. Скорри поднёс ножик к камню, лезвие лизнуло его с обеих сторон, шть, шть, и одеяла неожиданно встрепенулись.
— Сталь! — Вирран выпростал руки, потянулся, его меч совершенно запутался в походной постели. — Слышу звук стали!
— Заткнись! — прикрикнул кто-то.
Вирран рывком высвободил меч, скинул с лица капюшон.
— Я пробудился! Утро ли это? — Кажется, рассказы о недремлющем воителе из Блая немножечко преувеличивали. Он выпустил меч, вгляделся в чёрные небеса, в прорехах туч украдкой поблёскивали звёзды. — Отчего ж так темно? Отриньте страх, детишки, с вами Вирран, и он готов к бою!
— Хвала мёртвым, — проворчала Чудесная. — Мы спасены.
— В этом вся ты, женщина! — Вирран натянул капюшон обратно, поскрёб в волосах, с одной стороны плоско приплюснутых, а с другой торчащих как чертополох. Он внимательно окинул взглядом Героев и, не заметив ничего, помимо гаснущих костров, спящих людей и всё тех же старых камней, зевая, пододвинулся поближе к огню. — Долой постылые приветствия. Вправду ль я слышал разговор об именах?
— Айе, — пролепетал Ручей, не осмеливаясь сказать что-то ещё. Это всё равно, что разговаривать с самим Скарлингом. Он вырос на преданиях о подвигах Виррана из Блая. Слушал, как старый пьяница Скави рассказывал их в деревне, и просил ещё. В мечтах вставал подле него, как равный, вместе с ним обретая своё место в песнях. А теперь он здесь, сидит рядом с ним — притворщик, трус и убийца соратников. Он поплотней натянул материн плащ, ощутил, как под пальцами хрустнула какая-то корка. Вспомнил, что ткань закостенела от крови Терпилы, и ему потребовалось унять дрожь. Красный Ручей. Всё верно, на его руках кровь. Но при этом он не чувствовал себя так, как ему мечталось, будет.
— Имена, значит? — Вирран поднял меч и поставил его на острие перед костром. Тот выглядел чересчур длинным и тяжёлым, чтобы казаться превосходным оружием. — Это Отец Мечей, и он известен людям под сотней имён. — Йон снова опустился на ложе и прикрыл глаза. Чудесная закатила свои к небесам, но Вирран продолжил глубоко и мерно гудеть, словно часто произносил эту речь и прежде. — Лезвие Рассвета. Могильщик. Кровавый Жнец. Высший и Низший. Скак-анг-Гайок, что на языке долин означает Раскалыватель Мира, Битва, что была в начале времен и будет в конце. Это моя награда и моё наказание. Моё благословение и проклятье. Его передал мне Дагуф Кол на смертном одре, а тот получил его от Йорвела-Горы, который получил его от Четырёхликого, который получил его от Лейф-Рейф-Оканга, и так далее, до поры, когда мир был юн. Когда сбудутся слова Шоглиг, и я лягу, истекая кровью, в последний раз лицом к лицу с Великим Уравнителем, я отдам его тому, кого сочту заслужившим его, и разрастётся его слава, и список его имён, и список имён великих мужей владевших им, и великих мужей павших от него будет расти, и шириться, и тянуться во мглу за пределы людской памяти. В долинах, там, где я был рождён, люди считают — это меч Бога, упавший с небес.
— Но не ты? — спросил Поток.
Вирран стёр пальцем грязное пятнышко с крестовины.
— Считал и я.
— А теперь?
— Бог творит, правильно? Бог — пахарь. Плотник. Повитуха. Бог вдыхает жизнь. — Он запрокинул голову и посмотрел на небо. — Какой прок Богу в мече?
Чудесная приложила руку к груди.
— О, Вирран, ты так заебато глубок. Я бы часами сидела и разгадывала смысл каждого твоего слова.
— Вирран из Блая — вроде не особо глубокое имя, — ляпнул Ручей, и сразу же пожалел о сказанном, когда все повернулись к нему, особенно Вирран.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});