Читать интересную книгу Вторая мировая война. Ад на земле - Макс Хейстингс

Но к 1945 г. произошли большие изменения. Тяготы войны и в особенности совместная служба в армии способствовали ускоренной интеграции национальных групп. Например, Энтони Карулло перебрался с семьей в США с юга Италии в 1938 г. Из армии (он служил в Европе) Энтони вынужден был писать только сестрам, а не матери, которая не выучила английский. Тем не менее на вопрос «Будете ли вы сражаться с итальянцами, если мы отправим вас на Апеннины?» двадцатилетний солдат решительно отвечал: «Я – гражданин Америки и готов сражаться с кем угодно»11. Сержант Генри Киссинджер, немец по крови, впоследствии утверждал, что именно война выковала из него настоящего американца12. С 1942 по 1945 г. миллионы его соотечественников, таких же недавних иммигрантов, становились гражданами.

Гораздо более сложным и мучительным был вопрос о патриотизме и лояльности для жителей стран, оккупированных державами оси, и для колоний, находившихся под властью европейских держав. В некоторых регионах по сей день спорят, считать ли тех, кто согласился служить немцам или японцам или оказывал сопротивление союзникам, предателями или же это была своеобразная форма патриотизма. Многие европейцы под оккупацией оставались на службе в полиции, действовали против интересов союзников и на руку немцам: так, французские жандармы ловили евреев и отправляли их в лагеря смерти. И вопреки легенде о поголовно помогавших евреям голландцах (возникновению этого образа способствовал дневник Анны Франк) на деле голландские полицейские оказались намного беспощаднее французских коллег: отлавливали, обрекая на депортацию и заведомую гибель, бόльшую часть своих соотечественников-евреев.

Францию раздирали внутренние противоречия. Правительство Виши пользовалось широкой поддержкой, особенно в первые годы войны, а это предполагало сотрудничество с Германией. Немецкий участник Комиссии по перемирию в 1940–1941 гг. Тассило фон Богенхардт отмечал, что ему было интересно поболтать с французскими членами той же комиссии. «Я заметил, что их задевает стойкость англичан под нашими бомбежками. Они восхищаются маршалом Петеном и уважают его настолько же, насколько недолюбливают коммунистов и Народный фронт»13. В дивизию СС «Вестланд» записалось 25 000 французских добровольцев. И хотя несколько колоний Франции перешли на сторону сформированного де Голлем в Лондоне правительства, большинство держало сторону Виши. Даже после вступления США в войну французские солдаты, моряки и пилоты продолжали оказывать сопротивление союзникам. В мае 1942 г., когда англичане высадились на контролируемом Виши Мадагаскаре, чтобы помешать японцам захватить этот стратегически важный остров, сражения продолжались не один день. Мадагаскар больше Франции, протяженность его составляет более полутора тысяч километров. Генерал-губернатор острова дал знать Виши: «Наши воины готовы оказывать сопротивление врагу на каждом шагу с тем же боевым духом, который осенял наши войска при Диего-Суаресе, при Маджунге, при Тананариве [перечисляются прежние столкновения вишистов с союзниками]… где всякий раз героическая оборона была вписана в историю Франции!»

Случались и схватки на море: Королевский флот вынужден был потопить у берегов Мадагаскара французский фрегат и три подводные лодки, среди оборонявших остров погибли 171 человек и 343 было ранено, в то время как англичане потеряли 105 человек погибшими и 283 ранеными. Капитан подводной лодки Glorieux, получив от губернатора приказ уйти в вишистский Дакар, выразил сожаление, что его лишают возможности нанести удар по британскому флоту: «Весь экипаж горько разочарован, как и я сам: мы видим перед собой идеальную мишень для субмарины, но лишены шанса атаковать ее»14. Защитники Мадагаскара капитулировали только 5 ноября 1942 г. Как и в других местах, желание присоединиться к де Голлю выразили немногие. А там, где верх брали вишисты, французы обращались с пленными солдатами союзников и даже с гражданскими лицами грубо, порой с откровенной жестокостью. «Французы подлецы, – заявила миссис Эна Стоунман, спасшаяся с затонувшего лайнера Laconia и побывавшая в плену у марокканских французов. – В конце концов, мы уже их, а не германцев считали за врагов. По большей части они обращались с нами как с животными». Даже в ноябре 1942 г., когда в исходе войны сомнений не оставалось, французы удивили и даже шокировали американцев упорной обороной при высадке союзников в Северной Африке.

В самой Франции Сопротивление поддерживали очень немногие, пока немцы в 1943 г. не ввели принудительную трудовую мобилизацию – тогда молодые люди стали присоединяться к маки, но сражались они с переменным энтузиазмом. Бороться против оккупантов было трудно и смертельно опасно. Застарелый антисемитизм избавлял большинство французов от желания спасать евреев из лагерей уничтожения. Значительная часть французских аристократов сотрудничала с немцами и с режимом Виши, который действовал на территории центральной и южной Франции, пока немцы не захватили и эти территории в ноябре 1942 г.

Были из этого печального правила и прекрасные исключения, в том числе графиня Лили де Пастре. Она родилась в 1891 г., мать ее была русской, а отец принадлежал к богатой династии производителей вермута Noilly Prat. В 1916 г. она вышла замуж за графа Пастре, из семьи, сколотившей состоянии в XIX в. на морских перевозках. К 1940 г. они развелись, но графиня оставалась жить в роскошном шато де Монтредон к югу от Марселя. Она не жалела денег на то, чтобы превратить Монтредон в пристанище художников, бежавших с оккупированной немцами территории (большинство из них составляли евреи). Она создала организацию Pour que l’Esprit Vive («Чтобы дух жил») и помогала тем, кто находился в опасности, деньгами, предоставляла им крышу над головой. Одновременно в шато жило по сорок человек – писателей, музыкантов, художников, в том числе Андре Массон и чех Рудольф Кунжера, еврейская пианистка Клара Хаскил и арфистка Лили Ласкин. Пастре организовала для Хаскил операцию по удалению опухоли глазного нерва и переправила ее в Швейцарию.

Жители замка регулярно устраивали репетиции и вечерние концерты. Для поощрения творчества графиня назначила премию 5000 франков за лучшее исполнение фортепианных сочинений Брамса. Вершиной ее продюсерской деятельности стала постановка «Сна в летнюю ночь» при лунном свете в ночь на 26 июля 1942 г. с 52 актерами на сцене и с оркестром во главе с еврейским дирижером. Костюмы сшил молодой Кристиан Диор из занавесок шато Монтредон. Деятельность Лили де Пастре была насильственно оборвана под конец войны: замком завладел вермахт, часть ее друзей, в том числе еврейского композитора немецкого происхождения Альфреда Токайера, отправили в концлагеря. И все же старания графиня помочь хоть кому-то из обреченных жертв нацизма достойно выделяются на фоне общего равнодушия французских аристократов, боявшихся за свои жизни и свои кошельки. Лили умерла в 1974 г. в бедности, растратив огромное состояние на благотворительность, в первую очередь – в годы войны.

Некоторые маленькие страны сопротивлялись упорнее, чем Франция. Дания, единственная из стран Европы, отказалась соучаствовать в депортации евреев, и почти все датские евреи уцелели. Мало кто из 293 000 жителей крошечного Великого Герцогства Люксембург радовался вхождению в состав гитлеровского рейха. В 1940 г. во время немецкого вторжения семеро из 87 защитников герцогства были ранены; герцог с семьей и министрами ускользнул в Лондон и сформировал там правительство в изгнании. Когда в октябре 1941 г. был проведен плебисцит по вопросу присоединения к Германии, 97 % населения проголосовали против. Берлин только плечами пожал, объявил всех люксембуржцев гражданами Германии и начал мобилизовать их в вермахт. Народ ответил всеобщей стачкой: сломить ее немцам удалось, лишь казнив двадцать одного члена профсоюза и еще несколько сот отправив в концлагерь. Не будем идеализировать сопротивление Великого Герцогства: после войны 10 000 его жителей были осуждены за коллаборационизм, и 2848 люксембуржцев погибли на фронте в немецкой униформе. Но подавляющее большинство населения было против нацистской гегемонии и сумело выразить свой протест.

Хуже обстояли дела на Востоке: украинцы и жители Прибалтики активно вступали в вермахт, поскольку сталинский режим ненавидели больше, чем нацистов. Украинцы поставляли охранников в гитлеровские лагеря смерти, и в феврале 1944 г. Николай Ватутин, один из лучших сталинских генералов, был убит антисоветскими украинскими партизанами, подкараулившими его автомобиль. В оккупированной Югославии немцы использовали межэтническую рознь, натравив хорватское ополчение (усташей) на сербов. Усташи вместе с надевшими немецкие мундиры казаками совершали чудовищные злодейства по отношению к своим согражданам. В последние годы войны немцы брали на службу всех, кто соглашался пойти в вермахт, – казаков, латышей, набрали даже несколько подразделений скандинавов, французов, бельгийцев и голландцев.