– Но разве он не прелесть? – сказала она, и взгляд ее затуманился.
– Кто? Джонни? О, разумеется.
– Да нет, не Джонни, – хохотнула она. – Я имею в виду Роури Читем-Стэбба.
– А… ну…
– Я считаю, он великолепен! – выдохнула она.
– Да, он высококвалифицированный адвокат, – отметила я. – Немного жесткий, – добавила я.
– О да, – с энтузиазмом подхватила она, – это именно так. Я так рада, что заполучила его, миссис Смит, – продолжала она. – Я хочу сказать, он действительно знает свое дело, вы не находите?
– э…
– Он – именно то, что мне нужно, – добавила она, и в глазах ее запрыгали чертики, – понимаете, что я хочу сказать?
– Да-да, – солгала я, – понимаю.
Мы обменялись заверениями в дружбе и вернулись в зал. Во втором отделении три пары уже не были уверены, так ли уж им хочется оставаться супругами. Теперь, когда вдруг оказалось, что фактически они все свободны, в душу каждого из них закрался червь сомнения. Муж Клары, Херберт, восстает первым, другие тоже подумывают об этом. Я сидела, глядя на сцену, внимая репликам, и вдруг вспомнила, как же назывались духи, которыми душилась миссис Томпсон. Это были «Ноу ригретс».[140]
На следующей неделе дети вернулись домой. Впервые мы встречали Рождество не всей семьей, и я постаралась сделать праздник как можно веселее. Мы сходили в церковь, потом пекли пирожки с мясом и вешали рождественские открытки. Потом, в воскресенье, дети провели день с Питером.
– Как он? – спросила я Кейти мельком вечером того же дня, когда мы украшали елку.
– Да нормально, – ответила она. – Кстати, мам, он рассказал нам об Энди. Теперь она крепко его зацепила.
– Он живет… с ней?
– Нет, что ты, он все еще живет у себя. Бедный папочка, – добавила она, распутывая гирлянду. – И бедная ты.
– Со мной все будет хорошо, – солгала я. Потому что правда заключалась в том, что я ощущала себя такой же хрупкой и пустой внутри, как стеклянная елочная игрушка, которую я сейчас держала в руках. Один удар – и она разлетится вдребезги.
– Кстати, ты была совершенно права насчет Джоса, – сменила я тему. – Все, чего он добивался, это чтобы его обожали.
– Похоже, он пытается таким образом возместить себе какую-то детскую утрату, – сказала она.
– Да, именно так.
И я рассказала ей, что узнала о нем – она уже достаточно взрослая, чтобы понять.
– Ого! Так, стало быть, не Грэма надо было наказывать, – сказала она возмущенно, – а его! Хотя Лили он нравился, да? – добавила Кейти.
– Да, – сухо согласилась я, – нравился.
– Но это и понятно, она сама чем-то похожа на Джоса. Все еще не нашла взрослого внутри себя. Мам, – продолжала Кейти, украшая нижние ветки блестками, – в голосе ее звучало сомнение, – я никогда не спрашивала тебя об этом, но все же – как вы с Лили стали близкими подругами?
– Ну, честно говоря, бывают минуты, когда я сама спрашиваю себя об этом, – ответила я, вешая золотую звезду. – Я хочу сказать. Лили ведь может довести меня до белого каления.
– Ей все время необходимо быть в центре внимания, – рассуждала Кейти, укрепляя фею на верхушке елки. – И все время необходимо побеждать.
У меня глаза округлились. Это была чистая правда.
– Но ты, мам, абсолютно другая. Так что я иногда удивляюсь, как вы могли подружиться?
– В школе многие девчонки не любили ее, дразнили, а я этого терпеть не могу, вот я и решила стать на ее сторону. Потом, когда она поверила в себя, оказалось, что с ней очень весело и интересно. А так как я сама отличалась благоразумием и никогда не была авантюристкой, с Лили мне было легко, она вносила в мою жизнь свободу, в ней был ничем не сдерживаемый порыв.
– Противоположности притягиваются?
– Да, пожалуй, дело именно в этом. Для меня она была как тонизирующий напиток. Она была так бесстрашна. И я ей нравилась, потому что не представляла для нее никакой опасности. Мне всегда казалось, особенно после того как я вышла замуж, что мы в конце концов пойдем каждая своей дорогой. Но этого не случилось. Более того, к моему величайшему изумлению, она никогда надолго не пропадала, все время стремилась поддерживать отношения.
– Ну, тогда просто очевидно, что ты нужна ей, мама.
– Да, возможно.
– Подумай, ты же ее единственная настоящая подруга. И именно из-за того, что вы подружились в детстве, когда она была еще маленькой девочкой, ты напоминаешь ей о том, что она ушла далеко вперед и очень многого добилась в жизни.
– Возможно, ты права, – вздохнула я, вешая на елку крошечный блестящий шар.
– И еще совершенно ясно, что она тебя обожает. Моя рука вдруг замерла в воздухе.
– Это совершенно ясно? – удивилась я.
– О, конечно. Никаких сомнений. Ты – очень важный человек для Лили. Да и дружите вы уже двадцать пять лет. Может, вам стоит устроить серебряную свадьбу вашей дружбы? – рассмеялась она.
– Ммм… может, и стоит. Чем дольше дружишь с кем-то, Кейти, тем важнее и дороже становится эта дружба.
– Она, без сомнения, ревнует тебя к папе, – заметила она. – Как будто она знает тебя лучше, чем он. Может, из-за этого он ее недолюбливает, – предположила она. – Трое в комнате – уже толпа.
– Ну, не знаю, – сказала я, – я думаю, он считает ее немного легкомысленной и тщеславной. Он восхищается ее умом, – добавила я, – но думает, что она понапрасну разбрасывает свои таланты. Он говорит, она могла бы стать отличным хирургом или ученым. А она продалась миру моды и мишуры.
– Но это ее дело, как распоряжаться своей жизнью. Папа тут ни при чем.
– Да. Конечно, ты права.
– Мне очень нравится Лили, – сказала Кейти веско. – Она смешная. И непредсказуемая.
– Непредсказуемая?. – пробормотала я. – Да.
– Она сложный человек, очень неоднозначный, – добавила Кейти. – Она такая увлекающаяся, прямо горит на работе. Кстати, папа тоже много работает.
– Он всегда много работал.
– Нет, сейчас он работает особенно много, но он не сказал над чем, хоть мы с Мэттом и спрашивали.
– Возможно, ведет переговоры о покупке нового дорогого автора, – предположила я, – или какой-нибудь зарубежный проект. Что ж, вы справитесь без меня завтра вечером? – спросила я, оглядывая елку. – Я уйду ненадолго.
– Все будет в порядке, – ответила она беззаботно. – Ты же видишь, мы уже почти что взрослые.
– Да, – грустно вздохнула я, – очень хорошо вижу. Слишком хорошо.
Кейти включила гирлянду, она замигала разноцветными лампочками, а я с тоской представила, как вскоре они с Мэттом уедут от меня. Питер хотел, чтобы у нас с ним был еще один ребенок. А теперь он родится у Энди.
– Веселая будет вечеринка? – спросила Кейти, когда мы убирали коробки.