стволу, пытаясь прикрыть свою вынужденную наготу. В такт порывам ветра они торопливо наклоняли вершинки, отвешивая во все стороны поклоны, и неистово рукоплескали самим себе, касаясь листьями друг друга, а потом, вдруг застыв на мгновение и распрямив тонкие стволы, напряженно ждали продолжения представления.
Как только ветер убегал куда-то за околицу и там, не найдя обратной дороги на какое-то время терялся, появлялась стайка воздушных танцоров — стрижей или ласточек. Они устремлялись к пруду в центре деревни и, чуть не вспарывая его рябую еще не успевшую успокоиться от порывов ветра поверхность ножничками черных крылышек, отважно проносились в нескольких сантиметрах от водяных гребней, совершая головокружительные виражи и пируэты, словно пытались вызвать из глубины таящихся там водяных духов. И так же стремительно исчезали, чтоб как заправские актеры, вызванные на бис, возвратиться обратно и вновь проделать свои упражнения и, наконец, с первыми струйками дождя покинуть сцену.
В это же самое время на заборах, столбах или в ином открытом месте появлялись вечные спутники человека — галки и вороны, ко- торые, опасаясь быть застигнутыми врасплох, несмотря на все свое любопытство, старались находиться подальше от человеческого жилья. Повадками они походили на сторожей-обходчиков, зорко осматривающих вверенное им добро, постоянно прислушиваясь к каждому постороннему шороху, движению и готовые в любой момент поднять шум в случае появления опасности. В их напряженных позах и нежелании покидать выбранное для наблюдения место угадывалось желание дождаться конца бури, чтоб поживиться плодами принесенных ей разрушений, будь то перевернутое ведро с кормом для скотины или сброшенное с дерева гнездо с птенцами, а может быть, и что-то еще вполне пригодное в пищу.
После короткой паузы по небосклону проскальзывали небольшие тучки-разведчицы, обозревая предстоящее поле битвы между силами небесными и земными. Они недолго барражировали над холмом, где примостилась наша деревенька, и неслись с сообщениями куда-то дальше, где, видимо, и находился их главнокомандующий. Через какой-то срок чуть стороной проходила тяжелющая черная тучища, почти касаясь верхушек пытающихся вспороть ей брюхо елей-защитниц. Из нее иногда выскакивали вспышки очередей- молний, поддерживаемые мощными громовыми раскатами, способными напугать любое живое существо. И, завершив маневр, черное чудище уползало дальше, после чего наступала непродолжительная тишина.
За это время хозяйки должны были успеть снять подсохшее белье, укрыть на грядках хрупкие побеги, загнать под навес копошащихся подле завалинок кур, а потом еще наглухо закрыть ставни. И опытные путники спешили как можно быстрее найти поблизости любое укрытие, хорошо зная по опыту, какое светопреставление вскоре начнется.
После предварительной разведки и артподготовки на землю посылались тонкие стрелы дождя, окончательно разгоняя всю живность, кого в близкую норку, иного в дупло или под навес еловых лап. Сраженными падали вниз полчища насекомых, не пытавшихся подобно другим живым существам избежать гибели от надвигающейся все ближе грозы. Постепенно дождевые потоки нарастали, усиливались и вот, словно кто открыл створки небесных плотин, уже не струи, а сплошной поток шквально сокрушал побеги, смывал скопившуюся на стволах, листиках и лесной хвое грязь, лечил раны, утрамбовывал вспученную кротами землю, ровнял машинные колеи, спеша привести землю в первозданный вид, какой она и была миллионы лет назад.
За всем этим действительно усматривалась целенаправленная профилактическая работа Творца, который наконец-то обратил внимание на все безобразия, творящиеся на не обихоженном им кусочке земли, и спешил навести порядок, показать всему живому, кто истинный здесь хозяин. Когда дождь завершал процедуру, над деревенькой зависала серо-синяя туча-бомбардировщик и какое-то время выцеливала с высоты подходящий объект. Вслед за тем в чреве ее ненадолго открывалось окошко-амбразура и оттуда выстреливал желто-белый разряд молнии и рваной стрелой вонзался в землю. Следующий затем раскат грома можно было принять за эхо взрыва, но мне он почему-то казался грозным хохотом невидимого существа, находившегося за нависшими вверху тучами.
Грозовая рапсодия, творящаяся в дневное время, выглядит не столь красочно и убедительно, нежели ночью. Тогда истинному ценителю батальных сцен есть чем полюбоваться. Небо становится не плоским, каким мы привыкли его видеть, а именно куполообразным, перевернутой вверх дном чашей, в которой земля совершала исцеляющее омовение, принимая с благодарностью эту лечебную терапию. Размягченная и расслабленная от дождевых струй и электрических разрядов, она превращается в разнеженную женщину, ждущую в своем будуаре прихода желанного гостя. Становится даже неловко подглядывать за ее приготовлениями, а потому в смущении отводишь взгляд, чтоб не мешать соитию находящихся вне человеческого понимания сил.
И в этот вечер грозовое представление разыгрывалось как обычно, хотя и с небольшими отклонениями от привычного мне либретто: чаще сыпались молнии, ложась в непосредственной близости от моего дома, и раскаты грома следовали почти без пауз, из чего можно было заключить, что неистовый исполнитель испытывает истинное наслаждение от своего музыкального творчества. Но привыкший к подобной вакханалии я и даже не озаботился принять недвусмысленное предупреждение на свой счет, а лишь с улыбкой подумал, что Илья- пророк не на шутку разъездился на золотой колеснице и чересчур долго кружит над деревней, словно выискивает что-то давно потерянное. В тот же момент раздался сокрушительной силы громовой удар, поблизости послышался треск сухого дерева и погас электрический свет. Через неприкрытое ставнями окно с ужасом увидел, как расщепился напополам ближайший к дому столб, а подведенные к нему электрические провода на мгновение побелели, обуглились и упали на землю. Почти сразу закончилась и гроза, дождь постепенно утих, и могучая туча уползла в сторону болот, откуда вскоре раздались уже затухающие раскаты, больше похожие на хлопки чего-то тяжелого о землю. Гроза покинула наши пределы, лишивши одного из главных завоеваний цивилизации — электричества.
Вечер наступил неожиданно быстро, а оставаться в непривычных потемках было как-то не по себе. Вышел глянуть, что там произошло с системой электропередач, и, пройдя по единственной уцелевшей от всеобщего бегства поселенцев улочке в пять изб, с удивлением обнаружил, что более половины столбов, простоявших нерушимо почти полвека, скорбно лежали на земле, а рядом траурными венками расположились змейки покореженных проводов.
«Так вот что выцеливал сверху Илья-пророк, посылая десятки своих стрел из поднебесья. Выходит, не по душе ему оказался электрический соперник, трудившийся нам во благо, — подумалось мне. — Даже на небе не любят конкуренции и хотят быть единственными монополистами. Расправились как с Прометеем, укравшим огонь для людей…»
Но мифология мифологией, а обходиться без электричества в наше время вряд ли у кого получится. Потому нужно было срочно заниматься восстановительно-реставрационными работами по установке столбов, а это дело артельное, одному просто не справиться. Постучал в один из домов, где, на мое счастье, оказались только что вернувшиеся из города