винтовками, издали короткие смешки. Подначка рыжей попала на благодатную почву. Что на это скажешь? Было дело, грешил…
— Да нет, не совсем, хотя и близко… На псионца их как раз хватит. За вас переживаю, дурёхи! Я когда линкор валил, вообще себя не контролировал, ни о какой защите не думал. Вон, даже Ле спалил… Ладно, хватит лирики. Поехали!
Я первым запрыгнул в люк катера… и тут меня что-то будто толкнуло под ребро. Развернувшись, я встретился взглядом с затравленно жмущимся в водительской зоне парнем. Он притулился рядом с пультами и почти не дышал. Бедолагу аж трясло.
— А это кто? Сайна? Вик?
— Таксист. Какой-то дурацкий сервис, с живым водителем оказался. Теперь вот катаем. Не выбрасывать же его на трассе? Ещё катер заблокируют… — начала оправдываться снежка. Она отвечала за транспорт, вот и переживала, что так опростоволосилась. От былой ироничности не осталось и следа.
— Ладно, парень, не бойся. Они не кусаются. Или?.. — я повернулся назад, к баюкающим оружие девчонкам.
— Подумаешь, чуть когтями пощекотали, — бесстрастно пожала плечами Викера. — Тебе каждый день куда больше прилетает, и ничего, до сих пор жив-здоров. А этот чуть не обделался. Как так можно⁈
Женщина реально не понимала. Для неё когти представлялись органичной частью тела, а тут какой-то гражданский вдруг пугается их до дрожи в коленках. Что ж, развлеклись, а мне теперь его в чувство приводить… Вот так с женщинами всегда…
— Я тебе серьёзно говорю: не бойся. Я мечник, — показал ему клинок, запустил сноп безобидных искр по ладони. Парень сразу же как-то пообмяк, успокоился. — Проводится операция по освобождению ценного заложника. Ты просто неудачно попал. Будь такси автоматическим — ничего бы и не увидел.
— А эти…
— Да ладно, ты чего⁈ — сделал я большие удивлённые глаза. — Это наши. Те же лысые, в париках, да ещё и белая плесень! Ты на моих посмотри! Видел, небось, в обзорник, как Тиш извивалась? Похожа она на плесень?
— Нет. Они красивые… Ты прав, мечник. Как увидел эти жуткие штуковины… Думал, Республика напала.
— Нет, тут разборки другого рода… Между псионскими родами. Ты главное не подставляйся, и не пострадаешь. Как подъедем, высаживай нас и вали отсюда. Можешь своим сообщить про операцию, мы гражданские службы не привлекаем, но мало ли как оно пойдёт… Если уж полями можно боевой корабль в пепел развеять, космодрому тоже может сильно прилететь.
Таксист совсем успокоился, даже головой покивал деловито, с оттенком понимания. Он теперь ощущал некую сопричастность свалившемуся на его голову приключению, но, главное, не паниковал. А значит, не наделает сдуру ошибок. И это правильно. Я повернулся к девчонкам. Они были спокойны. Триша ободряюще улыбалась: она правильно поняла мою игру, а остальным через режим тактической конференции довела Милена.
Шатл наплывал на нас своим зализанным плоским корпусом непривычных очертаний. Какие-то грани, обводы — всё было хищно, но без республиканского изящества. Мы начали высадку, когда катер ещё не завершил движения. Кошки выскочили первыми и сразу же заняли позицию в районе входного шлюза. Я вышел последним, картинно осмотрелся по сторонам, положил клинок на плечо и уверенной походкой хозяина жизни направился к шлюзу. Мои поля кривились, сыпали вереницами разноцветных молний, и производили ещё множество совершенно бессмысленных, но внешне эффектных действий. Однако и практическая польза от них была: если корабль начнёт прогревать двигатели, я легко смогу нарастить мощность и расширить область, чтобы сделать с ним всё, что пожелаю. И те, кто внутри, не могут этого не понимать. Я встал точно возле шлюзовой мембраны и картинно постучал по ней кулаком.
— Эй, на борту, открывай! И движки погаси, а то отрежу их нахрен!
Начавшие было предварительный прогрев двигатели смолкли. Внутри прониклись серьёзностью ситуации. Рядом с люком возникла голограмма уже знакомого мне псионца. Что характерно, теперь он ни от кого не скрывался, щеголял во флиппере. Правда, не белого, но голубого цвета.
— Что тебе надо, брат-мечник?
— Тамбовский волк тебе брат! Меня такие «братья» на дикой планете подыхать оставили. Хочу теперь полями поиграть с кем-нибудь из наших. Выходи, один на один схлестнёмся.
— А это у тебя там кто?
— Мои женщины. Боишься, своих орлов выведи, пусть тоже постоят, посмотрят, как настоящие мужики полями меряются.
От обвинения в трусости псионца аж перекосило. Нет, он не боялся. Тем более, не боялся женщин с пукалками в руках. Он просто тупо спешил, иначе бы даже не заморачивался, принял бы приглашение.
— Слушай, брат-мечник, я спешу. Давай как-нибудь в другой раз, а? Хочешь, забьёмся на место и время. Или могу твоим обидчикам передать точку стрелки и количество бойцов, сколько выставлять.
— Нет. Здесь и сейчас. Меня никто не спрашивал, чего я хочу. Я тоже не буду ни у кого спрашивать.
— Ты, гляжу, совсем отморозок? — с угрозой в голосе заметил псионец, нехорошо сощурившись.
— Мне похеру. Не выйдешь в течение пяти минут, начну резать корабль. Брат-мечник, — последнее словосочетание я выплюнул, как издёвку. Типа, не брат ты мне.
Девочки на тактической конференции выпали в осадок. Все. Такого «содержательного» разговора они не ждали, в особенности от своего всегда тактичного мечника. Я же отошёл чуть назад и поставил перед собой меч вертикально. Поля пришли в движение, охватывая всю область вокруг корабля тройной пеленой, которая начала угрожающе сжиматься. Раздался скрежет корёжащегося металла — пока только от опорных стоек. Голограмма больше не проходила, и у засевших внутри бойцов был только один вариант показаться и начать переговоры — выйти лично.
«Леон, ты точно псионец, — уверенно заявила Викера по линии связи. — Я раньше сомневалась, но сейчас…»
Было видно, что «высокий говор» псионских лордов сильно впечатлил наставницу. Ну, кто на что учился, как говорится. У любой социальной группы есть свой язык. Те же предшественники местных дворян. Они, конечно, изъяснялись более витиевато, даже специально изучали правильные обороты обращения друг к другу в зависимости от ситуации. Но для этого нужно всё же что-то учить. Если не учить, но