– А мы никогда не узнаем, кто еще был в него замешан, – не менее терпеливо пояснил патриарх Эмбан, – и не сможем знать наверняка, не повторят ли они покушение.
Принцесса Даная сидела чуть поодаль от них с Мурр, свернувшейся на ее коленях. Ее зрение странным образом раздвоилось – одна картина налагалась на другую, и казалось, что ночные улицы Кирги пролегают прямо за спинами собравшихся в гостиной.
– Я тронут тем, что ты так тревожишься за меня, – говорил Сарабиан, – но я и сам не так беспомощен, как кажусь. – Он театрально взмахнул шпагой.
– А поблизости мы поставим стражу, – добавил министр иностранных дел Оскайн. – Шакола и Тореллия наверняка получают помощь от кого-то из правительства – скорее всего, от тех, кто уцелел после разгрома мятежа.
– Я вырву из них эти имена, прежде чем их прикончу! – объявила Лиатрис.
Сарабиан заморгал при слове «вырву».
– Мы уже близко, Божественная Афраэль. – Голос Ксанетии казался одновременно немыслимо далеким и очень близким. – Мнится мне, что я чую воду. – Узкая темная улица, которой они шли, выводила на площадь длиной не меньше, чем в сотню футов.
– Лучше схватим их всех, Лиатрис, – уговаривала Элисун свою сестру-императрицу. – Возможно, ты и сумеешь вырвать у Шаколы и Тореллии пару-тройку имен, но, если мы застигнем убийц при попытке покушения, мы сумеем очистить всю имперскую резиденцию. В противном случае нашему мужу придется прожить остаток дней с обнаженной шпагой в руке.
– Чу! – прошептала Ксанетия в другом, далеком городе. – Воистину я слышу шум текущей воды.
Даная изо всех сил постаралась сосредоточиться. Так трудно было существовать раздельно…
– Мне очень не хочется так поступать, Лиатрис, – с сожалением сказал Сарабиан, – но я запрещаю тебе убивать Шаколу и Тореллию. Мы разберемся с ними после того, как их наемники попытаются убить меня.
– Как прикажет мой супруг, – автоматически ответила Лиатрис.
– Что мне на самом деле нужно от тебя – чтобы ты защитила Элисун и Гахенас, – продолжал он. – Гахенас, вероятно, грозит сейчас наибольшая опасность. Элисун пока еще нужна заговорщикам, но Гахенас известно больше, чем им бы хотелось. Уверен, что они попытаются убить и ее, так что лучше сегодня ночью вывести ее из Женского дворца.
– Сие под улицей, Божественная, – сказала Ксанетия. – Мнится мне, что поток воды протекает под самыми нашими ногами.
– Верно, – согласилась Богиня-Дитя. – Давай проследим его до источника. Должна же быть какая-то возможность проникнуть в этот поток во внешнем городе.
– Как ты оказалась втянутой в это дело, Элисун? – спрашивала между тем Лиатрис. Элисун пожала плечами.
– У меня больше свободы передвижений, чем у всех вас, – ответила она. – Шакола нуждалась в доверенном лице, которое выносило бы ее послания из Женского дворца. Я сделала вид, что мне понравился ее план. Шаколу не так-то трудно было обмануть – она же, в конце концов, кинезганка.
– Это здесь, Божественная, – прошептала Ксанетия, положив ладонь на железную плиту посередине булыжной мостовой. – Ток воды можно ощутить, даже лишь касаясь сей плиты.
– Верю тебе на слово, анара, – отозвалась Афраэль, содрогаясь при одной мысли о том, чтобы прикоснуться к железу. – Как ее открывают?
– Кольца сии наводят на мысль, что плита может быть поднята.
– Тогда вернемся и приведем сюда весь отряд. Думаю, что это и есть то самое слабое место, которое хотел отыскать Бевьер.
Даная зевнула. Все как будто шло по плану, а потому она свернулась в кресле, обняла Мурр и тотчас уснула.
***
– А ты не можешь просто… – Телэн красноречиво повертел в воздухе пальцами.
– Это железо, Телэн, – преувеличенно-терпеливо сказала Флейта.
– Ну и что? Какое это имеет значение? Она содрогнулась.
– Я не выношу прикосновения железа. Бевьер пристально взглянул на нее.
– Беллиом страдает тем же недомоганием, – заметил он.
– Ну да. И что?
– Это предполагает некоторое родство между вами.
– Бевьер, твое умение постигать очевидные вещи прямо-таки потрясающе.
– Веди себя прилично, – одернул ее Спархок.
– Что такого неприятного в железе? – спросил Телэн. – Оно холодное, твердое, ковкое и ржавеет.
– Превосходное научное описание. Тебе известно, что такое магнетизм?
– Кусок железа, который прилипает к другому куску железа, правильно? Помнится, Платим как-то толковал что-то о магнетизме.
– И ты как раз слушал? Поразительно!
– Так вот почему Беллиому пришлось сгуститься в сапфир! – воскликнул Бевьер. – Все дело в магнитных свойствах железа. Беллиом не переносит его – и ты тоже.
– Пожалуйста, Бевьер, – слабо попросила Афраэль, – у меня от одной мысли об этом мурашки по коже. Мы ведь сейчас говорим не о железе, а о воде. Под улицами внешнего города течет поток воды, быть может подземная река. Течет он ко стенам внутреннего города. Посередине улицы неподалеку отсюда в мостовой есть большая железная плита, и слышно, как под ней бежит вода. Вода течет по некоему туннелю, а этот туннель ведет во внутренний город – во всяком случае, я на это надеюсь. Я выясню это наверняка, как только вы, господа, поднимете для меня эту железную плиту.
– Вы не видели на улицах патрулей? – спросил Келтэн.
– Нет, сэр рыцарь, – ответила Ксанетия. – Столетия и привычка, очевидно, ослабили бдительность кинезганцем, кои отвечают за безопасность внешнего города.
– Мечта взломщика, – пробормотал Телэн. – В этом городе я мог бы сказочно обогатиться.
– И что бы ты воровал? – осведомилась Афраэль. – Киргаи не признают ни золота, ни серебра.
– Какие же у них деньги?
– Никаких. Им не нужны деньги. Кинезганцы снабжают их всем необходимым, а потому мысль о деньгах даже не приходит им в голову.
– Это же чудовищно!
– Мы побеседуем об экономике Кирги в другой раз. Сейчас мне не терпится исследовать их водные запасы.
***
– Глупец! – в ярости кричала королева Бетуана на своего полководца.
– Мы должны были это выяснить, Бетуана-королева, – объяснял он. – А я не пошлю другого туда, куда не пойду сам.
– Я на тебя весьма и весьма сердита, Энгесса-атан! – от ритуального траура Бетуаны не осталось и следа. – Неужели прошлая встреча с тварями Клааля ничему тебя не научила? Они могли затаиться у самого входа в пещеру, и ты оказался бы с ними один на один.
– Такое предположение противоречит здравому смыслу, – упрямо ответил он. – Гонец Афраэли сказал нам, что твари Клааля укрываются в пещерах, чтобы дышать другим воздухом. Воздух у входа в пещеру такой же, как и снаружи. Впрочем, это неважно. Дело сделано, и ничего страшного не случилось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});