Хью спросил:
— А где Джо? Он не ранен?
Дьюк усмехнулся:
— Хочешь посмотреть на «Спящую невинность»? Вон там, на нижней койке.
Хью обнаружил своего заместителя громко храпящим и таким же некоммуникабельным, как и Грейс Фарнхэм. Доктор Ливингстон свернулся калачиком у него на груди. Хью вернулся в первый отсек.
— Я очень рад, что у Джо есть возможность выспаться. Русские, видно, подальше от нас сбросили…
— А по мне, так взрыв был чертовски близко. И когда только у них кончатся эти проклятые ракеты? — перебила отца Карен.
— Я думаю, скоро. Друзья, мы только что с Карен организовали клуб «Я ТОЖЕ БОЮСЬ» и собираемся отпраздновать его учреждение небольшим возлиянием. Еще кандидаты в члены клуба есть?
— Я почетный член! — представился Фарнхэм.
— И я тоже хочу, — поддержала Барбара.
Хью извлек откуда-то бумажные стаканчики и бутылку шотландского виски, рядом с ними появились секонал и милтаун.
— Принесите кто-нибудь воды.
— Мне не нравится, когда воду мешают со столь благородным напитком, — заметила Карен.
— А я, пожалуй, разбавлю, — сказала Барбара. — Как все-таки жарко!
— Отец, какая сейчас у нас температура?
— Дьюк, в туалетной есть термометр. Будь добр, сходи и посмотри.
— Сто четыре градуса, — объявил он. — Я еще немного отвернул вентиль. Правильно?
— Конечно. Вот твои таблетки, Дьюк, — двойная доза секонала и милтауна.
— Спасибо. — Дьюк проглотил таблетки и запил их виски. — Пожалуй, я тоже устроюсь на полу. Кажется, это самое прохладное место в доме.
— Логично. Ну хорошо, давайте ложиться. Дадим таблеткам возможность проявить себя.
Хью сидел с Карен до тех пор, пока та не уснула, затем осторожно убрал руку, которую она продолжала сжимать во сне, и вернулся на пост. Температура поднялась еще на два градуса. Пришлось чуть-чуть отвернуть вентиль. Он услышал прощальное шипение остатков кислорода и тут же открыл другой баллон. Впустив очередную порцию свежего воздуха в жилой отсек, Фарнхэм продолжал игру в солитер.
Через несколько минут на пороге появилась Барбара.
— Что-то мне не спится. Можно составить вам компанию?
— Вы плакали? — удивился Хью.
— А что, заметно? Прошу прощения.
— Садитесь. Сыграем?
— Давайте поговорим. Хотите еще выпить?
— С удовольствием! А может быть, не стоит тратить виски понапрасну?
— У нас его очень много. Да и к тому же, когда его и пить-то, если не в такую ночь? Но помните одно: мы оба не должны заснуть.
— Хорошо. Буду следить за этим.
Они выпили, смешав скотч с водой из бака. Было так жарко, что им показалось, будто виски выходит из тела с потом быстрее, чем они успевают пить его. Хью еще немного увеличил приток кислорода и тут только почувствовал, что весь жар идет сверху.
— Барбара, возможно, над нами горит дом. Но мы надежно защищены. Потолок — слой бетона толщиной в тридцать дюймов, да над ним еще фута два почвы.
— Хью, какая температура там, снаружи?
— Трудно сказать. Вероятно, мы находимся недалеко от эпицентра. У нас могут быть затруднения с дверью. Их вполне могло заклинить взрывом.
— Так мы в ловушке? — тихо спросила она.
— Нет, нет. В полу этой комнатки есть люк, ведущий в туннель, защищенный бетоном. Он выходит в канаву за садом. В случае чего мы пробьемся — у нас есть ломы и гидравлический отбойный молоток, — даже если выход завален и покрыт вулканическим стеклом. Это меня не тревожит: меня беспокоит другое — сколько мы еще продержимся здесь, внутри… и будет ли безопасно выйти наружу?
— А как с радиоактивностью?
Он поколебался.
— Барбара, какая вам разница. Вам что-нибудь известно о радиации?
— Конечно. В колледже я в основном занималась ботаникой. И в генетических экспериментах мне приходилось пользоваться изотопами. Хью, мне легче будет узнать самое худшее, чем пребывать в неведении — это меня удручает.
— М-м… Положение гораздо хуже, чем я сказал Дьюку. — Он указал большим пальцем через плечо. — Счетчик вон там, за бутылями. Можно посмотреть.
Барбара воспользовалась разрешением, потом несколько секунд она хранила молчание.
— Ну как? — спросил он.
— Я выпью еще немного.
— Конечно! — Он налил ей виски и разбавил его.
Сделав глоток, она прошептала:
— Если радиация не начнет уменьшаться, то к утру дойдет до красной черты. — Брови ее сдвинулись. — В принципе, конечно, это еще не предел. Если я правильно понимаю, то тошнить нас начнет не раньше, чем на следующий день.
— Да. Но излучение скоро будет уменьшаться. Вот почему меня больше волнует жара. — Он взглянул на термометр и еще немного приоткрыл вентиль. — Сейчас работает батарейный поглотитель; не думаю, что нам стоит в такой жаре прибегать к ручному воздухоочистителю. СО2 напомнит о себе только в момент нашего удушья.
— Резонно.
— Давайте на время забудем о подстерегающих нас опасностях. О чем бы вы хотели побеседовать? Расскажите что-нибудь о себе.
— Да мне и рас сказывать-то почти нечего, Хью. Пол — женский, белая, двадцати пять лет от роду. Учусь, вернее, училась в школе — после неудачного замужества. Брат — военный летчик — вероятно, уцелел. А родители мои жили в Акапулько, так что, может, и они живы. Детей, слава Богу, нет. Я очень рада, что Джо спас своего кота. Я ни о чем не жалею, Хью, и ничего не боюсь. Только как-то тоскливо… — Она тяжело вздохнула. — Все-таки это был хороший мир, даже несмотря на то, что в нем я была не очень-то счастлива.
— Не плачьте.
— Я не плачу. Это не слезы. Это пот.
— О, да… конечно.
— Просто невыносимо жарко. — Она вдруг завела руки за спину. — Вы не против, если я сниму бюстгальтер? Как Карен. Он буквально душит меня.
— Пожалуйста. Дитя мое, если вам так будет легче — снимайте. Я на своем веку нагляделся… так что вид обнаженного женского тела меня не шокирует.
Он посмотрел на счетчик, затем на термометр и еще больше отвернул вентиль на баллоне.
— В принципе, я мог бы запасти вместо кислорода сжатый воздух. Мы могли бы тогда курить. Но, честно говоря, я меньше думал об охлаждении жилища, чем о его обогреве, — он, казалось, совершенно не обращал внимания на ее наготу, — хотел придумать печь, в которой использовался бы зараженный воздух, не причиняющий при этом вреда обитателям убежища.
— Вы и так все замечательно оборудовали. Я никогда даже не слышала об убежище с запасом воздуха. Ваше, вероятно, единственное. Вы — настоящий ученый. Верно?
— Это я-то? Боже, конечно же, нет. За плечами у меня только школа. А то немногое, что я знаю, я почерпнул за свою долгую жизнь: кое-что во время службы на флоте, кое-что из самоучителей. Я некоторое время работал в одной строительной конторе, что, как видите, не прошло бесследно для меня. После этого я стал подрядчиком. — Он улыбнулся. — Нет, Барбара, я просто нахватался всего понемногу. Своего рода курьез. Вроде нашего: «Если не ошибаюсь, контора Ливингстона».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});