поклонник девушек в мини-юбках, только хмыкнул.
— Сколько ей лет?
— Около двадцати трех, по-моему, но точно не скажу.
Детектив задал еще несколько вопросов и, довольный полученными сведениями, распрощался с миссис Уотсон. Из ближайшего автомата он позвонил Ольсену в больницу:
— Слушай, друг, выясни у Шермана, есть ли у Ноны Джейси кузина из Техаса по имени Шейла Мейсон. Понял? — Лепски услышал, что Ольсен тяжело дышит в трубку, и подозрительно спросил: — Может, ты под юбкой медсестры шаришь, а я тебя отвлек?
— Что ты несешь? — возмутился Ольсен. — Да ее и рядом нет!
— Тогда не сопи так, дубина. Поднимись к Шерману, спроси его про кузину из Техаса…
Лепски еще три раза повторил имена, прежде чем Ольсен запомнил их правильно.
Сгорая от нетерпения, Лепски выкурил три сигареты, пока опять не услышал голос Ольсена:
— Шерман сказал, что у этой Ноны нет кузины… и вообще никаких родственников. Что ты из меня идиота делаешь?
— Ты уверен?
— Уверен — никаких родственников. Везет же людям!
Лепски отправился в городской суд и за полчаса узнал, как арестовали Нону, как ее судили и каков был приговор. Уже два часа он не выходил на связь с управлением. Беглер наверняка рвет и мечет. Лепски нехотя набрал номер.
— Джо, — сказал он Беглеру, — я напал на такой след… Через пару часов шеф у меня на ушах плясать будет.
— Возвращайся немедленно! — рявкнул Беглер. — Я сижу один, а дел невпроворот. Возвращайся, слышишь?
— Не слышу, — нагло ответил Лепски, — у меня уши заложило.
Лепски включил сирену, выжал девяносто пять миль в час и доехал до женской тюрьмы за двадцать минут. Он весь взмок: дважды чудом избежал аварии. Охранник у ворот, которого Лепски знавал по прошлой работе, рассказал много интересного. Детективу повезло: рейсовый автобус, отвозивший освобожденных в город, еще не ушел. От водителя Лепски узнал про Лулу Додж, а ее адрес выяснил в тюремной канцелярии. Сломя голову Лепски рванул обратно в город. Целый час он высунув язык искал Лулу и наконец нашел ее в баре, где она высматривала себе клиента повыгоднее. Лулу не только подробно описала мужчин, забравших Нону, но, порывшись в сумке, отыскала второпях нацарапанный номер их машины.
В управление Лепски попал в пятом часу. Беглер разгребал текущие дела с помощью троих новичков-патрульных.
— Знаю, что ты мне сейчас скажешь, — торопливо бросил Лепски, врываясь в дежурку, — так что не трудись. Ребята! Я такое раскопал! Где шеф?
Беглер сжал огромные кулаки.
— Таких, как ты, надо гнать из полиции, Лепски! — зарычал он. — Я уже доложил о твоих художествах. Если тебя, по крайней мере, не разжалуют, я…
— Полегче! — огрызнулся Лепски. — Пожалеешь о своих словах. Где шеф?
Беглер махнул рукой в сторону кабинета Террелла.
— Вы небось с шефом сговорились, — сказал он с угрюмым сарказмом. — Он тоже спрашивает: где Лепски? Катись туда за выходным пособием.
Лепски ухмыльнулся:
— Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Шерлок Лепски действительно доведет до конца это… ну, как там у тебя по-французски?
— Dénouement… дубина! — взревел Беглер. — Ступай!
В бунгало, которое арендовала Tea Форрестер, было две спальни и большая гостиная. Пальмы и высокие акации скрывали в своей тени «любовное гнездышко», каких было немало на побережье. Все бунгало лепились к морю, и ничей нескромный взгляд не мог проникнуть внутрь.
Когда Пола Форрестера увезли в лечебницу и угроза смерти миновала, Tea решила остаться в Парадиз-Сити. Правительство платило ей сносную пенсию, а остальное она добирала с многочисленных любовников.
Tea была развратницей, что называется, от бога. Она никак не могла понять, зачем ей понадобилось выходить замуж за Форрестера. Возможно, она верила в его карьеру ученого, в то, что он будет обладать большим состоянием. Она давно решила, что деньги — самое главное в этой жизни. Ради них она была готова на что угодно.
Мужчины восхищались ее красотой, a Tea умело ею торговала. У нее была яркая чувственная внешность, и она уделяла ей ежедневно несколько часов: посещала лучшего парикмахера города, ходила в сауну, плавала, делала гимнастику, загорала, словом, доводила свое тело тридцатилетней женщины до совершенства.
Tea весила чуть больше нормы. Ее волосы, черные и блестящие, как соболиный мех, чудесно гармонировали с большими изумрудно-зелеными глазами. Лицо было красиво, тело — просто мечта скульптора. Tea умела одеваться. Мини-юбки она презирала. Мерцающий в зеленых глазах первобытный зов волновал мужчин гораздо больше, чем нарочитый показ ляжек и колен.
Подруг, которых мучил вопрос, носить мини-юбки или нет, Tea наставляла так: «Милая, неужели ты думаешь, что они обалдеют от счастья, когда увидят твой жир, обвисшую кожу, твои окорока, когда ты сидишь в низком кресле, твою бочкообразную задницу, когда ты нагибаешься… Если ты и впрямь думаешь, что мужчин — я не говорю о слюнявых мальчишках — привлекает это, тогда полный вперед! От щиколотки до колена — для ценителя, а выше — уже для мясника».
Подруги слушали, морщились и бежали покупать мини-юбки. Tea, решили они, все же несколько отстала от жизни.
Детектив третьего класса Макс Джейкоби подъехал к бунгало в четверть двенадцатого. С ним были двое молодых полицейских — Дик Харпер и Фил Бейтс, которые едва успели переодеться в штатское.
— Осмотрите окрестности, — инструктировал их Джейкоби. — Будете нести здесь дежурство, но оставайтесь незамеченными. Через семь часов вас сменят. — По дороге Джейкоби уже успел внушить парням, насколько важна их задача. — Если Форрестер объявится — действуйте, только без обычных наших штучек. Он очень важная шишка. Форрестер может впасть в буйство, даже применить оружие, и тогда ваша задача — обезвредить его, только, повторяю, аккуратно. Не дай вам бог помять его… И все же помните: он — ненормальный.
Харпер, детектив ростом повыше, сказал:
— Ясно, поняли. Пошли, Фил.
Полицейские направились к зарослям акации.
Джейкоби позвонил в дверь. Хозяйка открыла через несколько минут. У Джейкоби перехватило дух — обычная реакция большинства мужчин, которые впервые видели Tea. Она куталась в розовую накидку, отнюдь не скрывавшую ее форм. Розовое очень шло Tea. Ее глаза скользнули по атлетической фигуре гостя, и она улыбнулась. Белые зубы ослепительно блеснули. Прислонившись бедром к дверному косяку, Tea поправила тонкими пальцами воротник, чуть обнажив загорелую грудь.
Но Джейкоби служил в полиции, а значит, видел и не такое. Он быстро пришел в себя и предъявил значок:
— Простите, мадам. Я из полицейского управления. Мне поручено организовать охрану вашего дома.
Улыбка исчезла. Зеленые глаза посуровели. Tea вопросительно приподняла бровь:
— Какую охрану? Что это значит?
— Пока это тайна, — тихо ответил Джейкоби, — но вам сказать можно. Доктор