Читать интересную книгу Загадка смерти Сталина. Исследование - Абдурахман Авторханов

На XX съезде Хрущев, выгораживая и себя и Маленкова, тогда еще сидевшего в Президиуме ЦК, «ленинградское дело» приписывал одному Берия:

«Повышение Вознесенского и Кузнецова встревожило Берия… именно Берия «предложил» Сталину, что он, Берия, со своими сообщниками сфабрикует против них материалы в форме заявлений и анонимных писем…» (Доклад на закрытом заседании XX съезда КПСС, с. 41). Только после исключения Маленкова из ЦК в 1957 году Хрущев сообщил, кто же был первым сообщником Берия, назвав Маленкова, но умолчав о третьем сообщнике — о себе самом. В определенном смысле борьба между Ждановым, Молотовым, Кагановичем, Ворошиловым и другими старыми большевиками, с одной стороны, и Маленковым, Берия, Хрущевым — с другой, была отражением конфликта двух поколений — дооктябрьских и послеоктябрьских большевиков.

Ленин любил повторять, что лису можно перехитрить, воспользовавшись ее чрезвычайной осторожностью. Можно ставить фальшивые капканы на виду, чтобы лиса, осторожно обойдя их, попала бы в настоящий скрытый капкан. Серии таких фальшивых капканов ставят Берия и Маленков против Сталина начиная с 1948 года, с тем чтобы в настоящий капкан попал сначала тот, кто вызвал падение Маленкова и возвышение «ленинградской мафии», — Жданов.

Карьера Жданова была стремительной, но неровной. Во время организации убийства Кирова Сталиным и в последующей чистке Ленинграда от кировцев он был правой рукой Сталина в Секретариате ЦК. Во время войны и он и Ворошилов, руководя Северным фронтом в Ленинграде, доказали Сталину свою полную несостоятельность, дав немцам окружить Ленинград. Сталин Ворошилова грубо выкинул (назначив на его место Жукова), но оставил почему-то Жданова. Отозванному из Ленинграда и назначенному первым (после генсека) секретарем ЦК (1945) Жданову Сталин дал возможность реабилитировать себя подготовкой новой послевоенной «великой чистки». Жданов взялся за это со свойственным ему лакейским усердием, но из-за предпринятых против него подвохов со стороны Берия и Маленкова Сталин начал подозревать, что Жданов под влиянием своей властной и честолюбивой жены ведет двойную игру.

Как всегда в подобных случаях, для противовеса Жданову и контроля Сталин притащил в ЦК в качестве секретаря и Суслова (1947). Хорошо зная, каким весом при Сталине обладает Берия (со Сталиным Суслов встречался лишь на редких заседаниях Секретариата ЦК, но никогда — частным образом), Суслов с самого начала сделал на него ставку в своей карьере.

Суслов был до войны координатором работы НКВД и партии сначала в аппарате ЦКК, а потом и в Комитете партконтроля при ЦК. Официальный его ранг был невысок. В списках сотрудников партконтроля он числился лишь инспектором, но этот ранг делал его номенклатурным работником ЦК. Во время «великой чистки» Суслов, уже поднявшись до чина заместителя председателя Комитета партконтроля Ежова, вместе с ним участвовал в составлении знаменитых списков актива партии, направляемых Сталину и членам Политбюро для утверждения смертных приговоров.

На XX съезде Хрущев сказал, что в 1937–1938 годах Сталину было направлено 383 таких списка (см. «Доклад на закрытом заседании XX съезда КПСС», с. 28).

Когда Берия занял место Ежова в ноябре 1938 года, Суслов начал для Берия составлять уже другие «списки» — тех, кто внутри партии выполнял функции внутрипартийных чекистов: функционеров сети партконтроля для работы в НКВД вместо ликвидированных ежовцев. Ближе познакомился Берия с Сусловым во время войны на Кавказском фронте, где оба были членами военного совета и руководили депортацией кавказских народов. После войны по рекомендации Берия и Маленкова Суслов был назначен чрезвычайным парторгом ЦК в Прибалтику с неограниченными правами для чистки «освобожденных» республик. Успешно депортировав примерно четвертую часть населения Прибалтики в Сибирь, Суслов доказал, что ему можно доверить любой пост. Таким образом, из партийного и полицейского контролера среднего ранга получился идеолог и теоретик партии, конечно, как противовес Жданову, тоже ведь претендовавшему на второе место в марксизме-ленинизме после самого «корифея». Этого-то Суслова и завербовали Маленков и Берия, готовя против ждановцев удар, известный под именем «ленинградское дело».

Официально никогда не сообщалось, в чем же его суть. Из частных высказываний Хрущева было известно, что ленинградцы никакого заговора не устраивали, а лишь внесли предложение создать Российскую Коммунистическую партию со своим ЦК и центром в Ленинграде, туда же перевести из Москвы Совет Министров РСФСР. Р. Конквест тоже приводит слухи (из других источников) о желании ждановцев перенести центр РСФСР в Ленинград, а это не могло не насторожить Сталина (см.: Robert Conguest. Power and Poliy in the USSR. London. 1961, p. 103). Дело в том, что Российская республика парадоксальным образом — единственная союзная республика в составе СССР, не имеющая своей российской, или русской, коммунистической партии. За это предложение и ухватились мастера великих комбинаций Берия и Маленков, используя против ждановцев своих ставленников как по линии ЦК (Суслов), так и по линии МГБ (Абакумов) и заручившись поддержкой обиженного Хрущева на Украине.

«Оперативный план» Берия и Маленкова против ждановцев все еще остается достоянием секретных архивов ЦК. Официальным историкам партии он так же недоступен, как и нам. Однако еще живы возвращенные из лагерей старые большевики, имевшие доступ к этим архивам в качестве экспертов во время работы Комиссии ЦК по реабилитации жертв культа личности. Живы и многие опальные вельможи из окружения Маленкова. Может быть, от них и идут слухи о сути «ленинградского дела»…

Согласно слухам ждановцам приписывался следующий план. Поскольку Сталин стар и сам же требовал после окончания войны освободить его от главных должностей, надо наметить ему преемников. В связи с этим надо разгрузить ЦК ВКП(б) от непосредственного руководства Российской Федерацией и создать РКП(б) во главе со своим ЦК и с центром в Ленинграде. Одновременно надо реорганизовать и структуру ЦК, создав должность почетного председателя ЦК. Им назначить Сталина, передав должность Генерального секретаря Жданову. Председателем Совета Министров СССР назначить Вознесенского, первым секретарем ЦК РСФСР — А. Кузнецова; на место Кузнецова в ЦК ВКП(б) поставить Родионова, освободив, его от должности председателя Совета Министров РСФСР. МГБ и МВД вновь воссоединить и во главе поставить секретаря Ленинградского обкома Попкова. Сомневаясь, что такие предложения действительно могли исходить от ждановцев, мы все же должны заметить, что толчок для подобных слухов подал сам Сталин, если он вообще сам не спровоцировал ждановцев на их предложения. Существует официальный советский документ, проливающий некоторый свет на данный вопрос. Это следующий отрывок из мемуаров адмирала Н. Г. Кузнецова, опубликованных в ленинградском журнале «Нева» (1965, № 5, с. 161):

«Парад Победы состоялся 24 июня 1945 года… Когда парад закончился, высокое начальство задержалось в небольшом здании за высокой кремлевской стеной… Получился импровизированный банкет. В центре внимания, конечно, был Сталин. Все успехи и победы приписывались только ему. Между прочим, именно здесь были высказаны предложения о присвоении Сталину звания генералиссимуса, о награждении его вторым орденом Победы и присвоении звания Героя Советского Союза».

Однако к концу банкета Сталин сделал заявление, за которое вполне резонно могли ухватиться его верноподданные ученики из группы Жданова. Вот это заявление в изложении Кузнецова:

«Когда многочисленные тосты сделали свое дело и настроение еще больше поднялось, взял слово Сталин. Напомнив, что ему идет 67-й год, неожиданно заговорил о том, сколько лет он еще может оставаться на своих постах. «Что же, я еще два-три года поработаю, а потом должен буду уйти» — таков был смысл выступления Сталина. Я не берусь судить, было ли это его искреннее желание или ему просто хотелось посмотреть, какой эффект произведет на окружающих столь необычное заявление… Мне неизвестно, высказывал ли Сталин подобные мысли когда-нибудь еще, допустим, в узком кругу, и почему он отказался от них».

Он «отказался от них», по всей вероятности, позднее, когда Берия, Маленков и Хрущев возможные деловые предложения ждановцев о создании РКП(б) могли представить Сталину как «заговор против партии и правительства», то есть против самого Сталина. Ход конем Берия и Маленкова был столь неожиданным и оглушительным, что Жданов залег в кремлевскую больницу, а Сталин это, как всегда в таких случаях, оценил как признак его «нечистой совести».

Большой козырь в руки врагов Жданова-отца дал и его сын — Юрий Жданов (один из руководителей отдела науки ЦК): он публично объявил Лысенко шарлатаном, тогда как Лысенко свирепствовал в ученом мире по мандату ЦК. Как стало потом известно, выступление Жданова-сына было организовано Сусловым по заданию Берия в провокационных целях. Потом тот же Суслов предложил Жданову-сыну написать письмо Сталину с раскаяньем, и тот, как дисциплинированный коммунист, согласился. Жданов-сын признался, что пошел против ЦК, он обещал исправиться, но по замыслу врагов Жданова-отца все должны были вычитать из этого письма то, чего в нем нет: Жданов-отец воспитал врага Сталина, да еще притащил его в аппарат ЦК. Письмо опубликовано в «Правде» 7 августа 1948 года. Через три недели объявили, что Жданов-отец умер «от паралича болезненно измененного сердца при явлениях острого отека легких» («Известия», 1.9.48).