Читать интересную книгу Каждому своё 2 - Сергей Тармашев

Очнувшись, он обнаружил себя лежащим на грунте рядом со шпалами железнодорожного пути, где-то в тоннеле, ведущем от бункерной полости в сторону Москвы. Его левый рукав был наскоро закатан, на самой руке укреплен блок реанимационной капельницы, индикатор которой сообщал об окончании введения препарата. Брилёв неуклюже поправил на лице маску дыхательного аппарата и попытался сесть. Пространство вокруг оказалось заполнено лежащими без сознания людьми в дыхательных аппаратах с такими же капельницами. Воздух был горячим и мутным, на выезде из тоннеля со стороны КП рваными тенями метались багровые отсветы. Какие-то фигуры в штурмовых комплектах, надетых поверх скафандров высшей защиты, появлялись оттуда с неподвижными телами на плечах, сгружали их на землю и убегали обратно. Над спасенными возились непонятные мутные тени, то растворяющиеся в темноте тоннеля, то появляющиеся в отблесках бушующего за ним пожара. Одна из теней заметила поднявшего голову Брилёва и начала быстро приближаться к нему.

– Товарищ полковник! – Вблизи размытый силуэт принял очертания спецназовца в фотохромном комбинезоне. – Встать можете? – Он снял с руки Брилёва блок опустевшей капельницы. – Давайте за мной! Надо надеть скафандр!

Боец помог ему подняться и повел к выходу из тоннеля, обходя разложенные в узком пространстве тела. Голова уже не кружилась, к зрению вернулась резкость, болезненные ощущения сменились замедленной реакцией нервной системы, находящейся под действием мощного обезболивающего. Несколько раз полковник запнулся о лежащие тела, но спецназовец удержал его от падения. Добравшись до выхода, боец указал на сваленное возле кучи распечатанных реанимационно-медицинских наборов аварийное снаряжение:

– Надевайте скафандр! Как размер подгонять, знаете?

Его слова не сразу дошли до разглядывающего бункерную полость Брилёва. На несколько секунд полковник замер, обводя растерянным взглядом открывшуюся картину. Полость сильно обрушилась и превратилась в один сплошной завал. Стоящий в тупике железнодорожный состав расплющило вместе с тупиком, из-под огромных валунов торчала вывернутая наизнанку половина последнего вагона. От висящей на сотнях стальных тросов громады командного пункта осталось рваное месиво, больше всего походившее на скомканную фольгу, объятую химическим пламенем. Размозженный бункер валялся на дне бункерной полости, на две трети засыпанной обрушением, выпирающие из-под завалов элементы рваного корпуса дымились чем-то желтым, дальнюю часть искореженной конструкции было невозможно разобрать в бушующем шипящем пламени. Верхняя половина незасыпанной бункерной полости была заполнена желтоватым дымом, и объем задымления продолжал расти. Противобункерный боеприпас ударил с противоположной от выхода стороны, ближайшая к взрыву часть КП оказалась сплюснута в лепешку мгновенно, остальной бункер смяло в гармошку почти полностью. Сектор выхода, полопавшийся и деформированный, оказался единственным относительно уцелевшим сегментом КП. От неминуемой смерти Брилёва спасло то, что за несколько секунд до взрыва он покинул командный отсек, и охрана задраила толстостенный люк, запирающий мощную разделяющую переборку. Но если бы не майор инженерной службы, он все равно был бы мертв, потому что шипящее желтым дымом пламя уже охватило остатки бункера целиком, и объятый огнем надувной аварийный трап с гулким хлопком лопнул прямо на глазах у полковника.

В нескольких метрах от превратившегося в металлический костер бункера шесть человек в экзокорсетах поверх скафандров высшей защиты торопливо собирали разбросанное вокруг оружие и штурмовые комплекты. Брилёв понял, что все это извлекалось прямо из огня, пока еще была возможность, и сбрасывалось вниз по аварийному трапу или просто на грунт. Потом огонь выдавил спасателей из бункера, и теперь они складывают то, что удалось спасти, на две телеги, собранные кустарным способом. В эту секунду сознание полковника осмыслило фразу спецназовца, и он бросился к сваленным в кучу скафандрам. Радиация! Здесь смертельная радиация! Ему срочно нужна защита! Раз он не погиб, то еще не все потеряно! Это телеги, изготовленные инженерным отделом! А те шестеро возле них – и есть инженерный отдел, только они в момент взрыва были в защите, он сам приказал им собраться у выхода в полном боевом для проведения смотра! Они эвакуировали из бункера кого смогли и вытащили защитное снаряжение. Значит, у него еще есть шанс!

Нужный скафандр обнаружился быстро, и спецназовец помог Брилёву надеть снаряжение. Остальные трое бойцов в двух шагах от него оказывали спасенным медицинскую помощь. Находящимся без сознания людям в аварийных дыхательных аппаратах ставили капельницы с реанимационным препаратом, накладывали повязки на видимые раны и оттаскивали вглубь тоннеля. Раненых и пострадавших было много, кто-то уже пришел в себя, но большая часть лежала неподвижно, и полковник увидел, как один из спецназовцев, склонившихся над очередным раненым, прекратил реанимационные процедуры. Боец снял с него дыхательный аппарат, подхватил тело и оттащил в сторону, где лежали несколько таких же.

– Сделайте вдох и закройте глаза! – помогающий Брилёву спецназовец держал в руках его гермошлем. – На счет «три» снимайте дыхательный аппарат, я надену на вас шлем.

Полковник торопливо вдохнул, зажмуриваясь, и боец произнес:

– Раз! Два! Три!

Брилёв сорвал с себя маску и почувствовал, как подшлемник охватывает голову. Гермокрепления щелкнули, с тихим шипением стравливая воздух, и в лицо ударила прохладная струя кислорода, вытесняя из гермошлема забортную атмосферу. Полковник выдохнул, но не смог заставить себя вытерпеть положенные перед вдохом секунды и судорожно вдохнул. По слизистым ударило что-то едкое, носовые пазухи и гортань защипало, из глаз брызнули слезы, и он закашлялся.

– Сейчас воздух очистится! – глухо донесся до него голос спецназовца. – Потерпите пару секунд!

Прохладный кислород быстро заполнил гермошлем, и болезненные ощущения пропали. Брилёв отдышался и открыл глаза. Датчик скафандра показывал стопроцентное функционирование всех систем, и полковник облегченно выдохнул. Хотя бы так!

Стоящий напротив спецназовец соприкоснулся с ним лобовым щитком и произнес:

– Рацию – в режим сканирования! Ближняя связь на первом канале, аварийная частота на десятом!

Брилёв нащупал панель управления скафандром, включил рацию и выставил указанный канал:

– На связи!

– Принимаю тебя! – подтвердил боец.

– Абрек! – раздалось в эфире. – Реанимационный раствор, скорее! Есть кислородная подушка?!

Спецназовец обернулся, и полковник увидел инженеров. Двое из них катили к тоннелю груженые телеги, третий бежал к спецназовцам, следом за ним оставшаяся пара тащила на руках шестого, в котором полковник узнал начальника инженерного отдела.

– Что с ним? – Боец бросился к куче снаряжения и выдернул из нее очередной контейнер с реанимационно-медицинским набором.

– Отключился! – ответил подбегающий офицер. – Сильное облучение!

– Тащите его внутрь и снимайте скафандр! – Спецназовец рывками распечатывал контейнер. – Будем ставить капельницу! Капитан, держи подушку!

Он выдернул кислородную подушку, сунул ее инженеру и подхватил реанимационный контейнер. Оба ринулись вглубь тоннеля, следом за затаскивающими туда майора офицерами. Начальника инженерного отдела уложили на грунт, поставили кислородную подушку и наполовину освободили от скафандра. Пока спецназовец укреплял на его руке блок капельницы, остальные вкалывали какие-то препараты и орудовали кислородной подушкой, оставшиеся два инженера докатили телеги до входа в тоннель. Они бросились было к майору, но увидели кипящую вокруг него сутолоку и остановились в нерешительности.

– Как это произошло? – Брилёв подошел к ним. – Он же был в скафандре и под антирадом. Остальные в порядке?

– Более-менее, – ответил один из инженеров, не сводя глаз с пытающихся реанимировать майора людей. – Когда рвануло, нас во все стороны раскидало. Мы у выхода стояли, ждали смотра, в скафандрах и экзокорсетах. Никто не пострадал, но тряхнуло сильно, оклемались не сразу. Саныч первый поднялся и нас поднял. Аварийные системы не работают, бункер деформирован, переборки порвались, радиация растет, в воздухе едкий дым. Стало ясно, что бункеру крышка. Он сказал, что надо спасать людей, кого еще можно. Дыхательные аппараты на каждом аварийном посту расположены, их много уцелело, мы вышибли внешние люки и начали искать выживших. Оказалось, что от бункера почти ничего не осталось, пожар распространяется быстро, внутри оставаться нельзя, почти все выжившие без сознания, многие в крови и непонятно, что с ними. Нужны реанимационные аптечки, а они в лазарете. Мы туда… Но дойти не смогли. Там уже на подступах две тысячи рентген, и с каждым метром растет чуть ли не на сотню… И просто так не пройдешь, стены полопались, переборки рваные, пол покорежило… В общем, мы дошли до трех тысяч рентген, и Саныч отправил всех обратно. Приказал ждать и пошел один. Так один всю медицину оттуда и перетаскал. Сказал, что из медиков не выжил никто, от лазарета ничего не осталось, а от их склада осталась едва треть, поэтому уцелело не так много, как хотелось бы… Хорошо, что ваши бойцы обучены первой медицинской помощи, Саныч поручил им откачивать всех, кого вытаскиваем, все равно фотохромные комбинезоны проседают по радиационной защите. Потом мы сразу рванули выносить скафандры и оружие… Склады горят, мы взяли, сколько успели, потом боеприпасы взрываться начали, пришлось уходить. Еле ноги унесли. Как наружу выбрались, Саныч приказал все собрать, сказал, что надо осмотреть емкость с топливом, и упал…