— Как ты понял, что эта глупая свадьба не была шуткой? Я думала, что ты вообще выбросишь все из головы.
— Когда ты на следующее утро исчезла, я стал вспоминать все, что ты говорила и делала. Я все время возвращался мыслями к нашей первой ночи. Мне казалось, что что-то… не так. — Как Мойру, должно быть, смешила его наивность. — Я очень удивился, обнаружив брачную лицензию. Ты сделала все, чтобы наше фальшивое бракосочетание выглядело законным.
Она прикрыла глаза, чтобы скрыть появившееся в них выражение.
— Я знала, что ты рассердишься, но…
Он ждал, что она скажет, но она молчала. Тогда он резко спросил:
— Но что?
— Все это было забавно.
— И какая же часть этого «всего»? Когда мы были в постели? Или отношения, которых по-настоящему никогда не было? Честно говоря, ни то ни другое я не очень-то и запомнил. Если бы я не почувствовал, что ты у меня что-то украла, я бы вообще все забыл.
Она покраснела и сжала губы.
— То, что произошло в постели, было настоящим. Мне все еще дороги воспоминания об этом.
Значит, это не прошло? Отлично. Он был доволен.
— Когда все было сказано и сделано, мне стало жаль викария. — Увидев ее удивленный взгляд, он добавил: — После того как ты исчезла, я нашел его. Он рассказал мне, что ты наняла его и пообещала хорошо заплатить. Он отказывался, но ты настояла.
— Как только я заговорила о деньгах, он сразу же согласился, — отрезала она.
— Его младшая сестренка — инвалид. Он должен платить за уход.
По лицу Мойры пробежала тень.
— Я не знала об этом.
— Ты все подготовила, включая сообщения в газетах и брачную лицензию, так что наше бракосочетание выглядело законным.
Она начала что-то говорить, но он поднял руку, останавливая ее.
— Я понимаю, что мог бы все это отменить, но только если бы был готов к публичному разбирательству. Ты знала, что я этого не сделаю. Почему, Мойра? Для чего все это было нужно?
— Может быть, мне просто захотелось иметь мужа, который заботился бы обо мне.
— Ты сразу же сбежала от меня. Я увидел тебя через две недели, когда столкнулся с тобой на курорте в Бате, но ты опять сбежала. Так что не надо говорить, что ты хотела, чтобы кто-то о тебе заботился.
— Я все еще не могу поверить, что ты выдал меня властям.
— Ты была шпионкой.
— И поэтому тебе поручили приударить за мной? — В ее полном презрения голосе слышались еще какие-то нотки, но он не смог определить, какие именно.
— Вначале я действительно начал следить за тобой, но через два месяца уже было не до слежки.
— Я никогда не поверю, что ты влюбился. Если бы это было так, ты не допустил бы, чтобы меня арестовали.
— Мои чувства к тебе не изменились от того, что ты выведывала информацию в пользу иностранного правительства.
— К тому времени как начались наши отношения, я уже все это бросила, — горячо возразила она. — Я хотела начать все сначала и делать все правильно.
— Хотелось бы в это поверить. Но правдивость никогда не входила в число твоих добродетелей.
— Я делала лишь то, что считала нужным.
— Сколько смысла в таком коротком заявлении! Ты использовала меня, Мойра. Ты обманом заполучила мою фамилию, а потом исчезла. Можешь злиться на меня за то, что я выследил тебя и передал властям, но ты это на самом деле заслужила.
— Я недолго оставалась в тюрьме.
— Да. Мне следовало охранять тебя самому, а не доверять это другим. Я, очевидно, единственный в Англии человек, способный противостоять твоим чарам.
— Я не думала, что ты догадаешься, что наше бракосочетание в Воксхолле было всерьез.
— Ты думала, что хорошо меня знаешь. Но твои действия были для меня загадкой, поскольку было непонятно, зачем тебе все это надо. — Роберт помолчал. — Но потом у меня возникла одна мысль.
Их взгляды встретились, и ему показалось, что она затаила дыхание.
— Мойра, где наш ребенок?
Глава 6
Поскольку тебе так нравятся книги о путешествиях, я посылаю тебе этот старинный фолиант. Считай это подарком на твой день рождения, поскольку рахат-лукум, который я купил для тебя еще в прошлом месяце в одной лондонской кондитерской, я съел, не удержался.
Я уверен, что ты все равно предпочтешь книги, так что наслаждайся своим пыльным томом. Надеюсь, что он немного подсластит твое кислое настроение.
Из записки, которую Роберт Херст спрятал в подарке на шестнадцатилетие своего брата МайклаУ Мойры чуть не остановилось дыхание. Как он догадался?
Он поднял бровь.
— Ну? У нас есть ребенок или нет?
— Что за глупость? — Она опустила губку в воду, чтобы иметь время подумать. — Ребенок? У нас? Я не могу это даже вообразить.
Он нахмурился:
— Значит, ребенка нет?
— Нет. Я вообще не из тех женщин, которые становятся матерями. Что бы я стала делать с ребенком? — Такой вопрос сам по себе уже казался предательством по отношению к Ровене.
— Не знаю, верить ли тебе.
— Разрешаю тебе проверить мой багаж, мои апартаменты, все что угодно. Я предпочитаю свободную жизнь, как, впрочем, и ты, насколько я знаю.
Он внимательно оглядел ее.
— Значит, ты обманом женила меня на себе, потому что…
— Это был вызов. Я просто хотела проверить, смогу ли я это сделать.
— Моя дорогая, позволь освободить тебя от иллюзии, что я поверил. Ты обманула меня, а потом бросила, потому что у тебя была причина. Единственной веской причиной могло быть то, что ты была беременна.
На мгновение Мойра подумала о том, чтобы сказать ему правду. Но губка выскользнула из ее рук и упала на пол. Мгновение прошло. Мойра одумалась. Она уже была так близка к тому, чтобы вернуть Ровену. Все, что ей нужно, — это проклятая шкатулка из оникса. Нет смысла все осложнять.
«Что, если он решит оставить Ровену себе? — Сердце Мойры сжалось. — Я не могу вернуть ее только для того, чтобы снова отдать!»
Суды никогда не примут сторону одинокой женщины. Тем более учитывая ее сомнительную биографию. У Роберта есть связи в правительстве, и он воспользуется ими. «Я не могу рисковать. Он никогда не должен узнать о Ровене».
Мойра потянулась за упавшей губкой. Когда она соскользнула обратно в ванну, то заметила, что лицо Роберта еле заметно покраснело.
«Значит, он все еще реагирует на меня».
Наблюдая за ним из-под полуопущенных ресниц, она отвела волосы в сторону и положила руку на край ванны, немного обнажив таким образом грудь.
Его губы сжались. Это была реакция человека, который всегда сохраняет самообладание. Удовлетворение подстегнуло ее.