Читать интересную книгу Деревня Чудово, или Наказание для наблюдателя - Людмила Ермилова

– А не озаглавить ли мой первый репортаж так: «Деревня Чудово – территория реальной нереальности», – вдруг сказал вслух Клинин.

Название показалось ему достаточно интригующим, а это уже было неплохо, поэтому Клинин более уверенно и оптимистично взглянул на ситуацию, в которой оказался, и вновь обрёл надежду написать нечто такое, что удивит и заинтересует читающую публику.

Глава 3

Первый день командировки Ильи подходил к концу. После его похода за околицу ничего интересного не произошло. Удобно устроившись на своей кровати, он записал в толстый «журналистский» блокнот все, что случилось сегодня, и изучил карту района, уделив особое внимание окрестностям Чудова. Самым интересным местом здесь, безусловно, был Кружилихин Остров, подробно изображённый на карте, испещрённой смешными и курьёзными названиями холмов, полян и каких-то «колец». Странные и чудные названия имели и участки Кружилихина леса, который вплотную подходил к самому берегу реки. Сама же речка, реально, непонятно, где начиналась и заканчивалась, потому что её русло имело форму знака «бесконечность». Эта «бесконечность» образовывала два острова: один тот самый – Кружилихин, другой, находившийся рядом с деревней Здоровьино, – Остров Тишины. Недалеко от Чудова, как раз напротив середины речки, расстилалось озеро, которое называлось Бездонным. На карте, так же как и на картине в столовой, оно было идеально круглым и смолянистым.

Более-менее разобравшись с картой и устав от созерцания её забавных, а иногда озадачивающих названий, Клинин немного вздремнул, но вскоре проснулся, разбуженный голосом Аскольда. Экстрасенс в приказном порядке велел Роберту идти в столовую. Илья посмотрел на «водомер времени», показывающий семь часов, и тоже отправился на ужин, не принёсший никаких новостей, кроме вкуснейшей кулебяки и настойчивых предупреждений Фишкина спокойно относиться к живущим в домах духам, надевать защитные очки, если ночью будет слишком сильное сияние «зарниц», но не бояться их и других световых явлений, потому что они тут дело обычное и нормальное.

Посмеявшись в душе над словами Степана Васильевича, Клинин всё же последовал его совету и не стал разгуливать по ночной деревне, а, придя в свою комнату, сел на подоконник понаблюдать за деревней, погружающейся в сумерки. Здесь они наступали гораздо раньше, чем обычно, по крайней мере, небо темнело сразу же после заката солнца. Илья уже начал привыкать к своеобразному окрасу здешнего неба и частой смене его цвета. Он зафиксировал в блокноте, что утром небо было ярко-бирюзовым, днём оно стало сине-фиолетовым, а к десяти часам вечера – почти чёрным, отчего на нём просто фантастично смотрелся вымощенный мириадами звёзд Млечный Путь, который вскоре начал походить на безграничную огненную дорогу в Космос. Но ещё фантастичнее выглядели неправдоподобно яркие вспышки света у самого горизонта, время от времени озаряющие всю деревню, и разноцветные сияния загадочного происхождения. Просто оглушённый таким невероятным зрелищем, Илья завороженно наблюдал, как у него над головой, освещая сверху приглушённым неоновым светом редкие перистые облака, два плазменных шара вращаются с довольно большой скоростью навстречу друг другу по окружности, наверное, километрового диаметра, что подозрительно точно совпадало с диаметром загадочного облака-диска.

«Разве в такое без фото и видео кто-нибудь поверит?» – с сожалением подумал Клинин.

Он ещё немного постоял у окна, но, поняв, что больше не в состоянии в одиночестве наблюдать за этой разбушевавшейся фантасмагорией, прихватив свой «водомер времени», поспешил на веранду с намерением зайти в гости к Рябкиным. На веранде Илья невольно остановился, завороженно глядя на сотканную из густого тумана гигантскую пирамиду, изнутри как будто освещённую радугой. Основание пирамиды, похоже, находилось в середине Кружилихина Острова, а вершина терялась в глубинах звёздного неба. Радужный свет внутри пирамиды был настолько сильным, что пробивался сквозь матовый туман, озаряя весь Остров и половину деревни. Немного придя в себя от ещё одного чудовского феномена, Клинин осторожно постучал в дверь прихожей.

– Входите, открыто, – радушно откликнулась Варвара Игнатьевна.

Илья вошёл и облегчённо выдохнул, узрев нормальную бытовую семейную обстановку: Осип читал районную газету, а Варвара из обычных белых ниток крючком вязала нечто замысловато-кружевное. Попросив ещё раз объяснить устройство «водомера», он уселся за стол рядом с Осипом. Но до двенадцати было ещё несколько минут, и Клинин, как будто между прочим, спросил, что это за странные свечения на Острове и откуда берутся лучи и сполохи.

– Кто ж его знает, – пожал плечами Рябкин, – мы к ним привыкли и внимания не обращаем, а приезжавшие сюда учёные по-разному объясняли, в зависимости от своего воображения и степени учёности.

– Да, здесь лучами и «зарницами» никого не удивишь, – оторвавшись от вязания, вступила в разговор Варвара, – вот к змею, который из озера является, я до сих пор привыкнуть не могу! А некоторые туристы его и вовсе очень пугаются с непривычки.

– Какой же это змей? – протяжно зевнул Осип Петрович. – Так, здешнее явление природы, ничего особенного.

– А вы очки защитные надеваете, когда этот змей появляется или когда слишком ярко сверкает?

– Нет, нам такая защита ни к чему. Мы люди привычные, – сдержанно сообщил Рябкин и, прислушавшись к раздавшемуся за околицей мелодичному звону «колокольчиков», охотно показал Илье, как переворачивать колбу, чтобы вода в ней не плескалась.

– Чем аккуратней переворачиваешь, тем время точнее, – учил он, довольно наблюдая за гостем, – всё правильно сделал, молодец! А на небесные фокусы внимания не обращай, вернее, обращай – за этим ты сюда и приехал, но нервы береги и близко к сердцу ничего не принимай. Относись ко всему, будто к телевизору – мало ли чего там показывают.

– Точно, – согласилась Варвара, – и к домовым серьёзно не относись и не приваживай, а то им бы лишь болтать и баловаться.

– Вот и хорошо, интервью у них возьму! – засмеялся Илья, а про себя подумал: «Ловко эти деревенские себе рекламу делают. После таких рассказов и не захочешь, а что-нибудь померещится».

– А что? Пожалуй, с Тишком тебе интересно будет поговорить, он иногда прелюбопытно рассуждает, – сказал Осип, откладывая газету в сторону, – со Страшком же не связывайся, он надоедливый и похулиганить любит.

– Тишок у нас в доме с давних времён живёт, а Страшокв кладовке появился, когда мы стали постояльцев пускать, – пояснила Варвара Игнатьевна.

– Понятно, – изобразил на лице вымученную улыбку Илья.

И, уже уходя, на всякий случай, поинтересовался, можно ли как-нибудь избавиться от этих домовых, например, пошептать заклинание или перекреститься.

– Так они же не нечисть какая-нибудь! Чего от них избавляться? – обиделась Рябкина. – Наши прежние постояльцы, если не хотели с ними общаться, просто с головой одеялом укрывались.

– Ежели слишком докучать будут, можно ещё сказать, что Ираклию пожалуешься, они его очень уважают и побаиваются, – предложил Осип.

– А это кто?

– Узнаешь в своё время. Сейчас всё равно не поверишь.

От слов хозяев дома, так обыденно рассуждавших о дремучих фольклорных персонажах, Клинин почувствовал себя неуютно, но время было позднее и ему ничего больше не оставалось, как пожелать хозяевам спокойной ночи и отправиться в «номер», прислушиваясь к тому, что происходит у соседей. В комнате Роберта было тихо, а у Аскольда слышались некое движение.

«В случае чего психотерапевта позову – решил Илья, но тут же возмущённо подумал, – тебе самому-то не смешно?»

Он постарался отвлечься от нелепых страхов, плотно задвинул шторы на окнах, погасил свет и только успел раздеться и прилечь на кровать, как тут же погрузился в спокойный сон, сквозь который вдруг явственно услышал шаги, вернее шажки. Кто-то расхаживал по его «номеру» взад-вперёд. Клинин открыл глаза, но никого не увидел, зато заметил, что шторы на окне раздвинуты и комната наполнена тусклым серебристым светом, исходившим от почти полной луны, низко висевшей над землёй. Шаги прекратились, но на Илью постепенно накатывалось предчувствие чего-то жуткого, невероятного. Он укрылся с головой одеялом и затаил дыхание, понимая всю нелепость своего поведения. Пролежав так достаточно долго, Илья, почувствовав, что ему не хватает воздуха, откинул одеяло и тут же пожалел об этом, встретившись взглядом с мужичком, сидевшим на краешке стула и по-детски болтавшим короткими ножками в лапотках. В свете луны легко можно было разглядеть его улыбчивое бородатое лицо, взлохмаченные белёсые волосы; голубые, как чистое небо, глазки, и смешной носик-пуговку. Отчётливо были видны даже крошечные цветочки на его рубашке, заправленной в тёмные шаровары. Илья неожиданно вспомнил, что изображение точно такого же мужичка красуется на крыше дома Рябкиных в виде флюгера, и это воспоминание почему-то немного его успокоило.