Читать интересную книгу Разгром - Владимир Колосков

Паласар так не спешил и вышел из дома, когда мостовые, политые с утра поливальщиками, успели высохнуть. В одиночестве побрел рассказчик по городу отыскивать убежище прокаженных. Путь его лежал безлюдными закоулками, а площадь перед шахским дворцом была, как снежная равнина, бела от халатов и тюрбанов. Народ толпился в ожидании, как бы предвкушая завтрашнее празднество. Фраман Радж в белоснежной одежде пробирался через толпу. За ним гордо, как лев, шел блистающий черно-красными с золотой вышивкой шелками Мельхиор. При виде необычных и грозных одежд мистика народ с любопытством расступался.

Стража, оттеснявшая толпу от прохода во внутренний двор, узнала Фраман Раджа, часто ходившего в присутствие, где он сидел надимом, и пропустила его вместе с необычным гостем. Во дворце перед парадным входом в тронный зал стояла толпа людей, которую трудно назвать народом. Все это были люди высшего сословия, приглашенные шахом на последнюю перед праздником аудиенцию. Мельхиору, как и всем, пришлось ждать довольно долго. Военные чины с привычной выдержкой переносили тяготу полуденного зноя, а толстые купцы и богословы едва не шлепались в обморок.

Когда Фраман Раджу и Мельхиору удалось попасть в тронный зал, солнце двинулось к горизонту, но и в тронном зале им пришлось подождать. Распорядитель дворца, именовавшийся на арабский манер хаджибом, важный, как индюк, и разукрашенный, как павлин, отправил Раджа к чинам, а Мельхиора записал мелом на глиняной табличке и поставил в очередь. Волшебник не торопился. Шах Андзор сидел на троне в окружении шести – по трое с каждой стороны – визирей. Все визири были доппельгангерами под личиной людей. Они скупо поглядывали на Мельхиора, стараясь даже движениями глаз не показать интерес, но они знали. Шах же ничего не замечал или делал вид, что не замечает. Он приветствовал поэтов и выслушивал астрологов, в полудреме пропускал мимо ушей отчеты о размещении иноземных гостей и даровал разрешения на торговлю крупным купеческим рыбам, сумевшим подкупами и взятками пробраться в его тронный зал. Наконец глашатай взялся за табличку с именем волшебника и нараспев произнес:

– К стопам высокородного шаха Андзора призывается маг Мельхиор из северных земель!

Мельхиор вышел из толпы:

– Многих побед великому шаху, и да расстелятся в пыли враги его, как я расстилаюсь перед стопами его, – произнес Мельхиор придворную формулу и по обычаю распростерся на полу, дожидаясь разрешения подняться и предстать. Глупые обычаи шахского самодурства, закрепившиеся за много поколений до Андзора, его не смутили. Нынешние правители много разных традиций и уложений – как хороших, так и скверных – сохранили со времен древних персов. Андзор, однако, понимая цену времени, не стал долго держать волшебника на полу.

– Поднимись и предстань, – объявил шах, едва церемониал был соблюден.

Шелковая накидка Мельхиора зашевелилась и подняла его на ноги, так что ему и пальцем пошевелить не пришлось, чтобы оказаться перед шахом во весь рост.

– Неплохо, – хлопнул в ладоши Андзор, – ловкий фокус. Ты мой седьмой маг за сегодня и пока лучший. Если бы не праздник, головы прежних шестерых украшали бы наши колья правосудия у северных ворот. Чем еще порадуешь? – Шах утомился, но был в добром расположении духа. Он надеялся на пару броских фокусов в духе трюка с накидкой.

Шах хотел поскорее найти подходящего трюкача и объявить во всеуслышание о его чудодейственной силе. Лучше, чтобы эта сила была из разряда исцеления болезней, потому что простолюдины больше всего обожают чудесные исцеления. Первые шестеро магов и впрямь никуда не годились. Их магия могла одурачить только самых глупых или бесконечно доверчивых. О том, что седьмой волшебник придет к шаху с другой целью и может иметь иные намерения, Андзору не приходилось задумываться.

– Благодарю за похвалу, великий шах, – начал Мельхиор. – Меня называют магистром иллюзий за то, что я могу превратиться во что угодно.

«Очень недурно!» – воскликнул про себя Андзор и продолжил мысль вслух:

– Если ты сможешь это доказать, то завтра будешь выступать перед толпой на рыночной площади и заберешь столько денег, сколько унесешь, но ни монетой больше.

– Вы слишком высоко оцениваете меня, великий шах. В вашей свите я вижу людей, не менее моего сведущих в искусстве менять обличье. Не желают ли они показать нам свое искусство, перед которым я, возможно, смиренно преклоню голову?

Ропот удивления поднялся в зале. Шах пристально посмотрел на Мельхиора, его лицо нахмурилось, волшебник заметил, что Андзор пришел в замешательство, но не удивился. Подменные визири остались непроницаемы. Один из них встал, чтобы приблизиться к шаху, но тот жестом оставил его на месте.

– Кого ты имеешь в виду?

– Сероликих, что стоят среди нас. Если они неизвестны вам, великий шах, я могу назвать их.

– Тебе не следует говорить, – ответил шах Мельхиору. Надо как-то убрать этого умника, но аккуратно. – Твои слова понятны мне, но темны и могут быть неправильно истолкованы. Я убедился, что ты великий маг. Ты будешь выступать завтра.

– Если великий шах хочет, чтобы я выступал, а не говорил, то мне придется удивить всех и сдернуть пару масок с тех, кто при великом шахе их носит не по праву, – надавил волшебник. Шах что-то знает, или что-то скрывает, или не подает виду, потому что боится за свою жизнь. Надо пробиться к нему.

– Личная аудиенция Мельхиору! – объявил шах, поднялся с трона и удалился, сделав на ходу знак распорядителю. Шесть визирей молча последовали за Андзором. В зале поднялся недовольный гомон. Фраман Раджа засыпали вопросами. Стража застучала древками копий по мрамору, призывая к порядку.

Хаджиб побледнел. Он бледнел всякий раз, когда буква церемонии нарушалась хотя бы неурочным пением птицы или внезапным облачком на солнце. Надо ли говорить, что после внезапного удаления шаха он стал белее самого настиранного халата в тронной зале. Хаджиб и двое стражей с изогнутыми мечами подошли к волшебнику, и распорядитель сказал ему следовать за ним. Мельхиор с хаджибом и стражей долго шли по дворцу, забираясь все выше и выше.

– Ты неплохой человек, сейид, – вдруг сказал хаджиб, – не ровня тем прошлым, хотя и говоришь непонятно. Не смотри на шаха так пристально, опусти голову, не увиливай – он это чует. Будет сердиться, чуть что – проси пощады и сули откуп.

– У тебя есть основания опасаться за мою жизнь? – спросил Мельхиор, не ждавший, что хаджиб станет говорить о чем-то, кроме заведенных порядков.

– Изменение порядка – это плохой знак. Четвертый раз, как я главный хаджиб, шах прерывает собрание личной аудиенцией. Головы первых двух просителей висели потом на кольях у северных ворот. Третьего, а был он трех недель до вас, вообще больше не видели ни с головой, ни без.

– Спасибо за совет. Тебе я посоветую скрыться из города при первой возможности.

– Мое место во дворце, чужестранец.

Хаджиб распахнул двери в шахские покои, и стража провела Мельхиора внутрь.

Из просторной, но неприкаянно пустой комнаты открывался чарующий вид на город. По знаку шаха хаджиб и стража вышли, двери затворили, и в покоях с Андзором остались только шесть визирей и Мельхиор.

– Что тебе известно? – торопливо спросил шах. – Говори ясно, время дорого.

– Что против вас готовится заговор.

– И кто участвует в этом заговоре?

– Ваши визири, что сейчас рядом с вами. Их поддерживает группа. Они обосновались в подземельях под дворцом и готовят недоброе чернокнижие.

– И тебе известно содержание этого заговора?

– Ему известно, – ответил первый визирь за Мельхиора.

– Тогда ему известно все, – обратился шах к визирю. Тот согласно кивнул. – Когда вы собирались поставить меня в известность? – требовательно спросил Андзор. Шаху казалось, что в своем дворце он еще повелевает кем-то, кроме хаджиба.

– До начала аудиенции мы считали, что его убили, – ответил визирь, – поэтому, увидев его сегодня, мы решили не прерывать собрание и избавиться от него до начала ритуала. Предположительно, ночью.

– Теперь поздно, надо привлечь его на свою сторону, – рассудил шах и снова обратился к Мельхиору: – Я веду сложную политику, которую сразу не понять чужеземцу даже твоих способностей. Мы погрязли в междоусобице. Моя армия воюет на чужбине, наши юноши гибнут за альянсы, которые не держатся и года. Мы воюем, чтобы встретить зиму, но весной мы просыпаемся во рву со змеями и снова боремся, чтобы выбраться из него. И если бы только это!.. На севере поднимает голову новая империя. Лев раздавит нас одной лапой, когда в нем проснется охота к завоеваниям. Мне надоело, что мой город выступает пешкой в игре империй. Я решил заключить альянс, который избавит меня от нескончаемых беспокойств за безопасность. Я нашел нового бога и новых союзников, которые положат конец войнам.