— Вот два памятника, которые всплыли в городе, — сообщила Кейт. — Один наш археолог увидел их на Восточном Рынке, в лавочке «У Бертрама». Он купил их и попытался выяснить у торговца, откуда они взялись, но тот отвечать отказался.
Я пристально осмотрел эти вещи. То были кинжал и узорная шкатулка, родственные прочим находкам на этих раскопках даже на мой взгляд профана.
— Ага, — процедил я наконец.
— «Ага» — что? — переспросила Кейт.
— Не здесь. Поговорим снаружи.
Как только мы вышли из шлюза со сканером на свежий кипящий воздух, Кейт снова спросила:
— Так что за «ага»?
— Поговорим в вашем скиммере, когда включим охладитель.
Нетерпение явно сжигало ее, но я не был расположен вести беседы у всех на виду.
Усевшись в кресло скиммера и подставив лицо холодной воздушной струе, я сказал:
— Дело может оказаться труднее, чем я думал.
— Продолжайте.
— Ну, если бы памятники похищали из хранилища, мы могли бы установить наблюдение и таким путем…
— Почему это «если бы»?
— Их не из хранилища воруют. Во всяком случае, очень непохоже, что из хранилища.
— А Сэм Лунд считает, что из хранилища.
— Ну, может, ему легче всего в это поверить. Но это еще не значит, что это самое вероятное объяснение. Жизнь меня научила: если что-то кажется невозможным, то скорее всего так оно и есть. Это как фокусы. Фокусник морочит тебе голову иллюзией чудес, а сам тем временем совершает нечто вполне осуществимое — только исподтишка. Кроме того, воровать памятники после их помещения в хранилище — это все равно, как если бы маньяк, посадив к себе в машину туриста, убил его, подъехав к полицейскому участку.
Кейт молчала, не отрывая от меня испытующего взгляда. Затем заговорила:
— Итак. Что же тут творится?
— Пока не знаю. Возможно, кто-то научился обманывать сканеры. Тогда с тем же успехом он может воровать с раскопок. Думаю, следует применить стандартную тактику двух линий. Во-первых, я поставлю надежную видеокамеру в точке, откуда хорошо видна вся площадка. Вовторых, начну распутывать происхождение артефактов, которые были проданы в городе. — Я так размяк от прохлады, что даже отвернул струю охладителя от своего лица.
— Значит, вы убеждены, что хранилище надежно? Правда, надежно?
— Это одна из правд. Для абсолютной правды вы мне маловато платите.
III. В очарованных синих далях
Ранним вечером того же дня — НАСТОЯЩИМ ранним вечером, по часам — я любовался городищем с десятикилометровой высоты. Кейт подбросила меня до города, а там уж было несложно взять напрокат коекакие приборы и нанять частный самолет.
— Во-он оно, там, внизу, — крикнул я пилоту, указывая на Вандиктов Холм.
Пилот кивнул. Это была одна из самых долгих его фраз. Я специально искал летчика, который не будет распускать язык, но, видимо, перестарался.
Залетев так далеко, что нас и с раскопок уже не было видно, пилот заложил ленивый вираж и стал снижаться. Скалы Бартимского плато росли на глазах. Когда впереди вновь стал виден Вандиктов Холм, мы плыли не более чем в ста метрах над плоской макушкой плато.
— Где-нибудь посередке — подальше от дальней стороны, — громко распорядился я. Пилот кивнул.
Закачавшись на воздушных потоках, мы прошли над пропастью между плато и холмом. Пилот защелкал переключателями, начал передвигать сипло. Взревели двигатели, поворачиваясь к земле. Верхушка холма была еще более плоской, чем плато. Мы совершили мягкую посадку. Я сказал громче, чем нужно:
— Вы меня подождете, да?
Пилот кивнул.
— Хорошо поговорили, — заметил я.
Он покосился на свой микрокомп. Я выволок из-за сиденья кофр и распахнул дверцу. Когда я вылез наружу и захлопнул за собой дверь, пилот уже погрузился в дремоту.
Направление пути легко можно было установить по солнцу. Шагая по пыльной вершине, я несколько раз оглянулся, проверяя, виден ли самолет. Виденвиден. Изнемогая от жары и жажды, я наконец вышел на край обрыва.
Прошелся вдоль пропасти, держась подальше от края, чтобы не быть замеченным с раскопок. Найдя подходящий ровный участок, подполз на четвереньках к краю и заглянул вниз. Моему взору открылась почти отвесная стена, уходящая на удивление глубоко вниз. Достал из кофра взятую напрокат камеру, укрепил штатив, надежно вбил страховочные колышки. Отполз от неприветливой пропасти, собрал солнечную панель, тщательно нацелил ее на солнце — максимум энергии, минимум пыли, — подключил к камере.
Приник к видоискателю и занялся настройкой камеры. Все классно, отлично видно все, что надо и что не надо. С этой точки ограда площадки являла собой эллипс булавочных головок, воткнутых в землю. Я занялся осмотром городища в режиме ручного управления. Спустя миг булавочный эллипс раскинулся на экране моего микрокомпа. Камера «наехала» на район караулки, пока та не заняла всю среднюю часть экрана. На посту по-прежнему дежурил Руммель. В знойном мареве казалось, что Руммель, вместо того чтобы тихо посиживать в тени, все время дергается. М-да, здорово осложнит работу этот оптический обман.
Я аккуратно запрограммировал камеру на определенный порог степени движения. Мне было нужно слежение за реальной деятельностью, а не фокусами тепловых волн, так что я задал средний коэффициент в десять изображений. Хоть что-то скомпенсирует. Ладно уж, пусть упускает из виду мелкие изменения, зато крупные от взгляда камеры не укроются. И наконец я перевел камеру в автоматический режим.
Великолепно. Я немножко последил по своему экрану, как камера одновременно записывает на пленку и транслирует передачу. Просто в глазах зарябило от череды панорам и крупных планов всего, что только осмеливалось шелохнуться в поле обзора. Каждый кадрик сопровождался координатами и значением масштаба, так что позже я смогу восстановить любую нужную мне цепочку событий.
Напоследок я приказал микрокомпу демонстрировать лишь те картинки, которые поступают с определенного маленького участка площадки. Не прошло и секунды, как на моем крохотном экране появились двое, сосредоточенно роющиеся в земле у низкой стены. Затем я вызвал компьютер, тот, что у меня в конторе, и заставил его ретранслировать мне поступающую с камеры передачу. Все шло гладко. Сигнал автоматически ретранслировался ближайшим на данный момент спутником связи. Синхронного спутника на орбите Танкура нет и быть не может.
Скрепя сердце я вынужден был признать, что эту камеру можно ценить на вес артефактов. Конечно, большая честь — не зависеть от техники, но камера работала за целую бригаду оперативников У меня бы сроду не хватило денег нанять столько народу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});