- Катя! - выдохнул он, скатившись с девушки.
- Катя? - потрясенно прошептала Ксения. Гибким движением поднявшись с кровати, она сначала с укором посмотрела в его глаза, а затем, тяжело вздохнув, бросилась собирать свои вещи.
- Прости, - отозвался Николай.
- За что, барин? - грустно усмехнулась она. - За то, что у Вас новая зазноба появилась? Так мне же не привыкать...
Утерев скатившуюся по щеке слезу, она торопливо натянула на себя платье и поспешила покинуть комнату.
Николай и сам был шокирован тем, чье имя сорвалось с его губ и чей образ всплыл в его сознании в самый интимный момент. С ума сойти! Воспылать страстью к невинной девице! Похоже, до добра его это не доведет. Остается только одно: всеми силами постараться избегать встреч с ней.
С такими мыслями он спустился вниз к обеду. Отец, увидев его входящим в двери столовой, удивленно приподнял бровь.
- Бог мой! Неужели ты вспомнил, что у тебя, помимо друзей и любовниц, еще и родители имеются? - иронично спросил он.
- Представьте себе, папенька. Я вдруг понял, что скучал без Вашего общества, - парировал Николай.
- Приятно слышать, - отозвался Елецкий, жестом приглашая его присесть за стол. - Коль ты здесь, мне бы хотелось поговорить с тобой.
- О чем? - усмехнулся Ник. - Не думаю, что услышу от Вас что-то новое о себе из Ваших уст.
- Ошибаешься, - спокойно ответил Сергей Васильевич. - Я слышал, ты вчера был у Дашковых?
- Был, - подтвердил Николай.
- И проявил весьма откровенный интерес к одной провинциальной особе на выданье, - продолжил отец.
- Как быстро, однако, Вам стало известно об этом. - Николай был неприятно поражен тем, с какой скоростью распространяются слухи по светским салонам.
- Да уж, что и говорить, весьма пикантная новость - молодой князь Елецкий сражен прелестями провинциальной ingИnue, - язвительно заметил Сергей Васильевич.
- Вас что-то беспокоит, papa (папа)? - вскинул Ник на отца пристальный взгляд.
- Когда мужчина нашего круга проявляет столь явный интерес к незамужней девице из благородной семьи, это может говорить только об одном... Ты намерен сделать ей предложение?
- Вас не устраивает кандидатура mademoiselle Забелиной? - поинтересовался Николай, отложив в сторону вилку и нож.
- Не устраивает - это мягко говоря, - ответил Елецкий-старший.
- Тогда пусть это Вас не беспокоит, - невозмутимо ответил он. - Я не собираюсь делать предложение ни mademoiselle Забелиной, ни кому-либо еще.
За столом на некоторое время воцарилось молчание.
- Ник! Тебе в будущем году будет тридцать. Пора бы подумать и о женитьбе! - не удержался он.
- Я сам для себя решу, когда будет пора! - резко ответил Николай.
- Я лишу тебя содержания, - пригрозил Сергей Васильевич.
- Вы думаете, я не смогу прожить без Ваших денег? - ухмыльнулся Николай. - Я за карточным столом за один вечер выигрываю больше, чем маменька тратит на булавки за год. Спасибо за обед. Рад был повидаться с Вами!
С этими словами он поднялся из-за стола и, не оглядываясь, вышел из столовой.
- Серж, ну зачем ты так с ним? - мягко спросила Анна Петровна. - Может, эта девушка не так уж плоха?
- Признаю, девица, бесспорно, красива, - ответил князь. - Если ты помнишь графиню Гурьеву в юности, то поймешь, о чем я говорю. Но несмотря на то, что она племянница Александры Михайловны, она все же совершеннейшая провинциалка, бесприданница, да к тому же ее манеры... А сплетни о том, что он увлечен ею, уже вовсю гуляют по всему Петербургу.
Николай к вечеру вернулся в свои апартаменты не в самом лучшем расположении духа, и стоящий посреди стола тот самый букет, который он утром отослал в особняк на Мойке, его настроения никак не улучшил. Вместе с даром Катрин вновь отвергла его, его попытку примирения. Вспышка неконтролируемой ярости впоследствии удивила даже его самого - схватив ни в чем не повинные цветы, он рывком распахнул окно и вышвырнул их на улицу, а потом застыл перед открытым окном, тяжело навалившись на подоконник. Дыхание со свистом вырывалось сквозь стиснутые зубы. Черт! Он слишком много думает о ней!
- Значит, война! - процедил он сквозь стиснутые зубы. - Уверяю Вас, прекрасная Катрин, проиграю в ней не я. Еще до конца сезона Вы уберетесь из Петербурга не солоно хлебавши и никогда более не посмеете показаться в столичном обществе.
Уму непостижимо! Весь Петербург обсуждает его увлечение этой провинциальной девицей! Ну, что ж, он умеет быть очаровательным. Не пройдет и пары недель, и она сама будет искать встречи с ним. Что ему стоит вскружить ей голову и убедить весь свет, что это не он потерял голову от провинциальной ingИnue, а наоборот, что это Катрин добивается его внимания?! Приняв такое решение, он немного успокоился, и, не желая показываться в обществе, отправился в заведение мадам Deniz, где и пробыл почти до самого утра.
Катрин после столь провального первого выхода в свет почти неделю отсиживалась в особняке Гурьевых. К тому же формальный повод свести к минимуму всю светскую жизнь у нее был: уже к вечеру того злополучного дня, когда принесли букет от Елецкого, Катя ощутила, что ее бегство на открытую террасу из бального зала Дашковых не прошло бесследно. Легкая простуда не доставляла особых хлопот, но и радости не вызвала. Катрин ненавидела болеть, и в такие моменты ее характер становился совершенно несносным. От невыносимой тоски и скуки ее спасала обширная библиотека Гурьевых и визиты брата, которому она отписала по совету тетки. Катя открыла для себя Байрона и с упоением зачитывалась его произведениями. Его стихи, полные какой-то неизъяснимой тоски, а порой мрачные, были так близки ее настроению после встречи с князем Елецким.
Конец ее добровольному заточению положило приглашение в театр от Волошиных. Катя обрадовалась ему, как ребенок. Сохнуть от тоски по его сиятельству, в особенности понимая, что чувства, испытываемые ею, никогда не найдут отклика в том, кем они вызваны, ее совершенно не привлекало. Поэтому она решила во чтобы то ни стало избавиться от этой глупой влюбленности в Елецкого и насладиться своим сезоном в Петербурге, возможно, единственным. Поэтому, когда Андрей и Ольга заехали за ней в особняк Гурьевых, чтобы вместе отправиться в театр, она выглядела совершенно счастливой и довольной жизнью.
Андрей, ожидавший ее внизу, по восхищенному возгласу сестры понял, что та, которую он ждал, наконец, соизволила спуститься в холл. На Катрин было голубое платье из плотного шелка, рукава и подол которого были украшены тончайшим брюссельским кружевом. Роскошные белокурые волосы были уложены красивыми локонами, спускаясь по спине до самой талии. Она и в самом деле была восхитительна. Тонкий аромат фиалки, исходящий от ее волос, когда она стояла так близко к нему, кружил голову, а ее улыбка, обращенная к нему, была настолько искренней и радостной, что он, прикасаясь губами к ее руке, ощутил, как сердце забилось неровными толчками.