травм у меня болит сердце.
Почему я не могла ему сказать? Предупредить его, по крайней мере?
Он не должен страдать из-за меня.
Почему я была такой эгоисткой?
— Ты плачешь? — спрашивает Ремо, нахмурившись.
Я смотрю на него мутными глазами, едва сдерживаясь.
Я подавила смех. — Конечно, нет. Ты думаешь, я настолько слабая? Я сильная, Ремо. Я сильная женщина.
Я выпячиваю подбородок, мои губы дрожат, но я держу себя в руках.
Губы Ремо дрогнули в почти улыбке. — Именно так. Ты моя сильная жена, не так ли?
Слезы возвращаются, я сглатываю комок в горле и киваю.
— Что случилось? — спрашиваю я, медленно приближая свою руку к его неповрежденной. Осторожно прижимая ее к себе, я обхватываю пальцами его руку. Сердце замирает, когда Ремо крепче сжимает мою руку.
Я поднимаю глаза на него.
— Машина застала меня врасплох, когда я поворачивал на перекрестке. Она задела водительскую сторону, но все в порядке. Я вернусь домой сегодня вечером.
Как мог человек ударить его, когда он не нарушал правила? Могло ли это быть спланировано? Если это так, то, когда Ремо будет проводить расследование, он не упустит его наблюдений.
— Хорошо. Хорошо, это хорошо. Значит, ты не сильно пострадал. — Я пытаюсь улыбнуться ему, но не получается.
Вытирая слезы свободной рукой, я улыбаюсь ему еще раз, уже сильнее.
— Я рада, что все не так плохо. Что случилось с твоим животом?
Ремо слегка шипит, когда я указываю на повязку вокруг его живота.
— Часть машины поцарапала меня и нанесла глубокую рану.
Я задыхаюсь. — Нет, я беру свои слова обратно. Ты не в порядке. Это не просто в порядке. Тебя ударили в ребра, в живот из-за сломанной части машины? Где был твой водитель? Почему из всех дней ты решил сесть за руль именно сегодня? Куда ты ехал, что было так важно? — говорю я.
Ремо ухмыляется.
— Перестань улыбаться и ответь мне, черт возьми, — выдавливаю я из себя.
— А-а-а, — простонал Ремо и посмотрел на мою руку.
Мое сердце падает. Я мгновенно отпускаю его руку. — Прости! О Боже, мне так жаль. Я не хотела причинить тебе боль. Я не знала, что я…
Хихиканье Ремо доносится до моих ушей. Он смеется надо мной? Затем он снова застонал. — Ааа. Смеяться больно.
— Как… Ты… Ты думаешь, это смешно? Я прибежала сюда и очень волновалась из-за тебя, а ты смеешься надо мной?
Я вытираю слезы и сглатываю комок в горле, а затем встаю. Ремо хватает меня за запястье, останавливая.
Я снова смотрю на него. Он улыбается, верхняя половина его тела наклонилась вперед, а рука схватилась за поврежденный живот.
Он выглядит таким красивым, когда улыбается. Я впервые вижу, чтобы он улыбался так широко и свободно. Это еще больше усиливает мои чувства к нему.
Если бы ты только принял меня, я бы стала твоей на всю жизнь, Ремо.
Я была бы здесь с ним каждую секунду.
Я простила его и смирилась с его ошибками, потому что очень сильно к нему привязалась. Будь это в моих руках, я бы перевернула весь мир, сожгла бы его ради него, а потом принесла бы себя в жертву. Страшно представить, на что я готова пойти, чтобы увидеть, как он улыбается мне.
— Ты слишком сильно беспокоишься.
Мне хочется ударить его за эти слова. Хорошая пощечина по лицу не помешает. Как он мог сказать, что я слишком много волнуюсь?
— Слишком сильно? Тебя чуть не убили, Ремо. Это не мелочь.
Мои плечи обвисают, беспокойство изматывает меня.
Ремо крепче сжимает мою руку, заставляя меня снова посмотреть на него.
Его глаза смягчаются, когда он фокусируется на мне. На его лице появляется странное выражение, которого я никогда раньше не видела.
— Я в порядке. Сегодня вечером я пойду домой. Не плачь, — заверяет он меня, но он не знает, что это может быть моей виной.
Сглотнув, я киваю и сажусь обратно на стул.
Он закрывает глаза и откидывает голову назад, и я сижу рядом с ним.
Минуты, часы, я не знаю, но я продолжаю наблюдать за ним. Тихо. Мой взгляд пробегает по его грубоватому красивому лицу. Я наконец признаю, что этот человек умолял меня дать ему еще один шанс, что этот сильный, безжалостный и властный мужчина стал слаб ради меня.
Мне не нравится видеть его таким. Ремо — мой муж, и он не должен так выглядеть. Я наклоняюсь вперед и нежно провожу рукой по его волосам, но быстро отступаю, не желая, чтобы он открыл глаза и застал меня за этим занятием.
Дверь тихонько открывается.
Я оглядываюсь на обеспокоенную Камари, идущую ко мне.
Ее взгляд метался между Ремо и мной. Она поднимает на меня бровь.
— Обязательно. Я скажу ему. Это была моя последняя капля, — шепчу я ей. Я не могу терпеть, когда кто-то страдает из-за меня, особенно Ремо.
Камари встает рядом со мной, и я опускаю голову на ее плечо. Она поглаживает меня по плечу.
— Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо? Я попрошу Габриэля связаться с начальником службы безопасности и спросить об этом.
Я киваю, и через несколько минут она уходит.
Через некоторое время медсестра возвращается в дом, и Ремо моргает, просыпаясь. Он напрягается, его глаза расширяются и шарят по сторонам. Как только они находят меня, он делает глубокий вдох, и напряжение уходит из него.
Внутри меня растет тепло и обожание к нему.
— Все выглядит хорошо. Мы рекомендуем менять повязки каждый день, чтобы избежать инфекций. Пожалуйста, воздержитесь от любых нагрузок, которые могут растянуть швы на животе. Никакого поднятия тяжестей или сильной физической работы.
Я киваю ей.
— Если что-то случится. Пожалуйста, вернитесь. — Она улыбается мне и дает понять, что мы можем идти.
Я поворачиваюсь к Ремо и вижу, что он уже наполовину встал с кровати.
— Что ты делаешь? — Я бросаюсь ему на помощь.
Когда мы добираемся до дома, становится немного сложнее заставить его подняться по лестнице, не повредив живот и не раскрыв швы, но мы идем медленно, и нам это удается.
Ремо садится на свою кровать и ложится, согнув ногу в колене и закрыв лицо рукой.
Я быстро спускаюсь вниз, чтобы принести ему воды и небольшую миску куриного риса. Я уверена, что он не ел ничего, кроме завтрака. Мы провели несколько часов в больнице и не ели, пока были там. Я разогреваю еду, затем беру тарелку и воду и отправляюсь наверх.
Поставив поднос на его сторону прикроватной тумбочки, я легонько