Это ещё что? Я для начала вообще отвыкла от вида каких бы то ни было лиц мужского пола. А тем более, с такими манерами. Чтоб ко мне прикоснулся мужчина – даже в перчатках, как положено по этикету – и мысли не могу допустить. Страшно так, будто сейчас Небесная Дева лично спустит с небес молнию и покарает меня за это ужасною карой.
Граф хмурится в недоумении. Наверное, не понимает, почему смотрю на его руку как на дикого зверя. Ситуацию спасает сестрица, которая с восторгом принимает эту руку и вспархивает по ступенькам, махнув пышными юбками так, что задевает его.
- Вы так любезны, Ваша светлость! – сияет благодарной улыбкой… и нет, мне почудилось, наверное, что эта самая Светлость сейчас едва заметно поморщился?
Неужели моя очаровательная сестра умудрилась и его достать за время поездки? Да быть того не может! Сколько себя помню, она очаровывала всех и вся. А тем более сейчас, когда она выросла такая красавица.
Я, наверное, устала, и мне показалось.
Быстренько вскарабкиваюсь по ступенькам сама, сбивчиво отвергая помощь графа и уверяя, что справлюсь. По пути, разумеется, наступаю на собственное платье и едва не падаю. Сесиль кривится так, будто у неё зуб болит. Я забиваюсь в самый дальний уголок справа от сестры, отсаживаюсь от неё как можно дальше, пытаюсь сжаться в незаметный комочек. И так всю дорогу будет ныть, что я ей мешаю и занимаю слишком много места, я уверена.
- Где ваши вещи, мадемуазель де Тремон? – спрашивает граф, заглядывая внутрь. – Я прикажу кучеру их разместить.
Аккуратно ставлю небольшой свёрток со своими пожитками у ног.
- Все со мной, - улыбаюсь смущённо.
В глазах графа появляется странное выражение, он присматривается ко мне внимательнее. Отвожу взгляд, разглядываю пышное убранство кареты, обитой бордовым плюшем. Да уж, батенька денег не пожалел, устраивая комфорт любимой своей дочери! Которая тем более умудрилась составить такую выгодную партию. Представляю, как он ею гордится.
- В таком случае, можем трогать.
Граф забирается в карету с ловкостью человека, полжизни проводящего в путешествиях. Усаживается напротив меня, на свободную лавку. Стучит о переборку, и карета дёргается. Лошади нетерпеливо ржут, они явно застоялись, и им не терпится разбежаться.
Я смотрю за окно – и мне не верится, что вот эта груда камней, что становится всё меньше и меньше – и есть Обитель Небесной Девы, место, которое долгих несколько лет было для меня всем. Сейчас она кажется совсем крохотной. Мерцает звездочка одинокого окна – кто-то не спит ночью. Быть может, Всеблагая Дева злится, что упустила добычу.
- Ах, как душно! Николь, ты заняла всё пространство, мне ужасно неудобно, помнёшь мне все юбки! – заявляет вдруг Сесиль и ловко пересаживается поближе к графу, попутно склонившись и продемонстрировав всё содержимое своего декольте.
Граф меняется в лице… а потом вдруг посылает мне страдальческий взгляд. А я как на зло к тому моменту не успеваю нацепить на лицо маску невозмутимости, и мой стыд за сестру не успел под неё ещё спрятаться.
Между нами как-то сама собой протягивается тоненькая ниточка взаимопонимания.
Да, достала, и крепко.
- Пожалуй, в таком случае мой долг джентльмена уступить вам всю лавку целиком, чтобы вы ехали, ничем не стесненная, мадемуазель Сесиль, - поспешно заявляет граф и… пересаживается на освободившееся место рядом со мной.
Мне даже сложно описать словами, какие краски в этот момент отражает лицо моей дражайшей сестрицы. Но ей нечем крыть – она сама придумала этот аргумент с мятыми юбками. Уж конечно, на свободной полностью лавке её юбкам будет вольготнее всего, больше меняться местами поводов нету.
Сесиль сердито насупилась и сделала вид, что устала.
Правда, буквально через пять минут вся карета и вправду огласилась сопением от ее неподдельного и очень глубокого сна.
Я глубоко вдохнула, с облегчением выдохнула… и тут только заметила, что сидящий рядом граф бросает на меня еще один красноречивый взгляд искоса. В этот раз в нём понимающая усмешка.
До меня доходит, что моему новому знакомому хорошее воспитание не позволяет сказать всё, что он думает, о свежеиспечённой невесте его короля, но вот таким странным способом он нашёл возможность донести до меня свои истинные чувства, а также полную со мной солидарность.
Мне становится неожиданно легко и спокойно на душе. Как будто я нашла себе друга там, где не ожидала.
Уже не скрываясь, улыбаюсь графу.
- Спасибо! Я очень благодарна, что вы меня забрали!... ой, - запинаюсь и краснею, когда понимаю, что такое говорю. – То есть, что вы взяли на труд захватить меня по дороге в порт. Хотя спешили с таким важным поручением… Вы впервые в Тембриллии?
Пытаюсь поспешно направить разговор в другое русло, пока не начала жаловаться новому другу на то, как мне было плохо в Обители. Бывают такие люди, которым хочется жаловаться. Потому что как-то нутром сразу понимаешь, что не осудят, и даже, пожалуй, что подставят плечо. Но я не имею права жаловаться.
- Нет. Я уже побывал в вашем краю не так давно, в составе брачного посольства Его величества. Увы, мне не была в нём предоставлена такая честь, как право голоса. Лишь организационное сопровождение, - ровным светским тоном отвечает мне граф.
Как будто ничего такого не сказал.
А на самом деле мне только что было чуть ли не прямым текстом сказано, что будь его воля, мою сестру своему королю в жёны он бы ни за что не выбрал.
Я едва успеваю спрятать смешок в ладони и изобразить, что закашлялась.
В глазах графа немедленно заплясали смешливые огоньки, хотя лицо и осталось бесстрастным. Он понял, что намёк добрался по адресу.
Некоторое время мы молчали. Молчание в карете установилось очень уютное, и я хотела как можно дольше продлить это тёплое ощущение. Ещё успею выспаться.
Украдкой я продолжала рассматривать своего нового знакомого. Красивый какой мужчина! Пожалуй, я понимаю, чего так с ума сходит Сесиль.
Хотя, нет, не понимаю – она же без пяти минут как замужем! Ей сейчас положено думать только о своём женихе. А она как всегда в своём репертуаре.
- Послушайте, а как вам удалось заставить Настоятельницу меня отпустить? – решаюсь, наконец, задать вопрос, который так давно вертелся на языке.
Граф выходит из долгих раздумий, в которые успел погрузиться. Мягкий свет фонаря за окном раскрашивает всё вокруг глубокими тенями. Чётко очерченный аристократический профиль справа от меня, скамьи и небольшой столик со скруглёнными краями, прикрученный к стеночке под окном, фигуру сестры, спящей крепким сном праведницы.
- Что, простите?.. Ах, да. Позвольте не посвящать вас во все детали, - деликатная улыбка смягчает резкость, которую приобрели его черты в задумчивости. Видимо, проблемы графа мучают непростые. – Не совсем правильно было бы ронять авторитет Настоятельницы в глазах послушниц. Но, скажем так, я долгое время трудился под руководством одного мудрого человека, главы Тайной канцелярии Его величества, и тот снабдил меня немалым количеством сведений, которые могут пригодиться в пути. Рад, что действительно пригодились.
Я так и думала.
Значит, шантаж. Какие-то постыдные тайны нашей Всеблагой Девы.
Я бы пару лет жизни отдала, чтоб узнать, какие. Но граф, очевидно, мне этого не скажет.
Может, грехи молодости? Поэтому она такая злая и так нетерпима к тем, кто даже мысль допускает о… любви?
Я впервые задумалась. Я же вот вроде сейчас на свободу еду. Там же будут мужчины.
А вдруг я там смогу влюбиться?
Я покосилась на графа. Вот, например, симпатичный. Можно даже сказать, замечательный.
Внимательно еще раз рассмотрела, пользуясь тем, что граф снова погрузился в глубокие думы под мерную тряску кареты. Попыталась заглянуть внутрь себя – отзывается чего-нибудь? Ну, вроде, бабочками в животе, вспышками неземной страсти – и чего там ещё обычно бывает. Я-то без понятия, но в книжках писали именно так.