Такеши разинул рот.
— Что, простите?
Она тяжело сглотнула, прежде чем снова заговорить.
— Он отправил меня в прошлое, чтобы остановить Малачая. Сначала Джероса, а затем еще нескольких. Я каждый раз терпела поражение, потому что они были намного сильнее меня… пока мы не добрались до Ника. Его я могла победить. Легко, потому что он еще не вошел в свои силы. Когда я его встретила, он был слишком молод и нелеп. Но по какой-то причине я не смогла заставить себя сделать убийственный выстрел, хотя знала, что в конце концов он убьет всех, кого я любила. Я продолжала видеть в нем хорошее и думала, что его можно спасти. — Она обхватила рукой щеку Ника. — В нем было что-то, перед чем я не смогла устоять.
— Это в тебе говорит кровь Рубати. Инстинктивно она взывает к Монакрибосу, независимо от воплощения твоего собственного тела. И поэтому Ник привязан к тебе. Ты якоришь его, как она якорила Кри столетия назад.
— Но тогда почему Сроаша хочет, чтобы я убила Ника? Особенно, если не он все разрушит?
Сими цокнула языком.
— В этом есть смысл, Акра-Коди. Потому что, если бы плохой мальчик-демон Малачай уже убил тебя и Акри-Ника, тогда он был бы сильнее. Так что лучший способ победить — убить его отца до его рождения.
— Она права. Это был бы единственный способ остановить его, особенно если вы не знаете, кто он или его мать.
Ник почесал затылок.
— Я до сих пор смущен этим моментом. Если я влюблен в Коди и знаю это, то знаю и то, что не мог изменить ей с кем-то другим. Я не такой болван. — Он подскочил, когда его телефон зазвонил и напугал его. — Блин!
Схватив его, он увидел, что это снова Вирджил. Он робко ответил:
— Где ты?
— Простите. Пришлось разобраться с небольшой проблемой с демонами. Мы в пути. Скоро будем. — Он повесил трубку. — Мне нужно встретиться с Вирджилом и пойти в полицейский участок.
Глаза Коди расширились.
— Что?
— Ага. Хорошо быть мной. — Он вздохнул. — Дай мне разобраться с этим, а потом мы уберем этот беспорядок.
— Я скажу Калебу встретить тебя там. На случай, если ты застрянешь.
Он хотел сказать ей, чтобы она не страдала паранойей, но речь-то шла о нем. Да, с его удачей, запасной план всегда был хорошей идеей. Как только он отрывал голову от подушки, все катилось под откос. Иногда еще до того, как он открывал глаза.
Сунув телефон в карман, он повернулся к Такеши.
— Есть ли что-нибудь, что мне нужно знать об этом?
В его глазах вспыхнул глубокий темно-красный свет.
— Будущее определяется решениями, которые вы принимаете каждую секунду. Победа[9] и жертва[10]. Оба происходят от латинского слова victus. Победить или быть побежденным, но изначальное значение жертвы заключалось в том, чтобы быть живым существом, убитым и принесенным в жертву какой-то высшей сверхъестественной силе.
Эти слова вызвали у Ника мурашки по коже. «Invictus». Татуировка на руке Амброуза означала непобедимость.
Никогда не покоренный.
Как всегда говорили его друзья Бабба и Марк, ты можешь убить меня, но я заберу тебя с собой в ад, чтобы я мог приковать тебя к трону сатаны и провести остаток вечности, хлеща тебя по заднице. Такая вот версия отмщения жителей южных штатов.
Это было также очень по-каджунский и классически по-малачайски.
— Ни один чертов демон не убьёт меня так, чтобы выжить самому. В этом вы можете быть уверены.
Ник протянул Такеши руку.
Такеши улыбнулся и пожал ее.
— Это тот Амброуз, которого я знаю. Позаботься о себе. Еще увидимся, парень.
Он исчез, оставив Наширу.
Коди нахмурилась.
— Калеб не отвечает на звонок. — Она сбросила вызов. — Ты можешь связаться с ним?
Ник не стал использовать телефон. Он использовал свои силы, чтобы позвать своего угрюмого телохранителя.
— Эй! Малыш-Кей-Кей? Я делаю что-то глупое и опасное. Ты собираешься ударить меня за это по голове? Или ты позволить Сими получить все лавры?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Калеб не ответил.
Его охватило ужасное чувство.
Где же Калеб?
Коди тяжело сглотнула.
— Он тебе тоже не отвечает?
Он покачал головой.
— Я не смогу пойти к Вирджилу, пока не удостоверюсь, что с Калебом все в порядке.
— Знаю. Тогда встретимся на месте.
Все они телепортировались к двери Калеба. Ник мог бы войти внутрь, поскольку у него было разрешение пройти через печати Калеба, но он не собирался заходить один, когда не знал, что было на другой стороне, может, это что-то, что собиралось поглотить его. Несмотря на то, что он был настолько безрассудным, насколько это возможно, но не был совершенно глуп, поскольку в больших дозах это, как правило, приводило к летальному исходу.
Поэтому он подождал, пока Сими, Нашира и Никода не нагнали его. Затем он постучал в дверь огромного довоенного особняка Калеба. Звук эхом разнесся по всему дому.
Никто не подошел к двери.
Ник мрачно посмотрел на девушек.
— Хорошо. Я пойду первым. Сими, если что-то поднимет голову, зажарь это на гриле.
Потирая руки, она так широко улыбнулась, что обнажились клыки.
— О божечки! Сими знает, что была причина, почему она любит своего мальчика-демона!
Не желая думать об этом, Ник потянулся к ручке и использовал свои силы, чтобы разблокировать замок. Он медленно открыл дверь, ожидая соплевидных демонов, адских обезьян… кто знал, что на него может налететь.
Но в фойе ничего не было. Темно и тихо, дом казался заброшенным.
— Калеб? Вон? Аэрон? Ксев? Кто-нибудь? Бьюллер? Бьюллер?[11]
Фыркнув на его шутку, Нашира кивнула подбородком в сторону лестницы.
— Вверх по лестнице. Я слышу стон.
Ник бросился к ступенькам, перескакивая две за раз. Он не замедлил шаг, пока не добрался до кабинета Калеба наверху, где нашел их ранеными и истекающими кровью.
— Боже мой!
В своей оранжевой форме демона Калеб лежал на спине с пропитанной кровью тканью на животе.
— Не совсем то, что нужно.
Затем он застонал.
Аэрон скривился.
— Говори за себя, демон. Когда я наложу руки на этих кровавых живодеров, то покажу им, что значит заставать бога войны врасплох. Мне не было так больно с тех пор, как я столкнулся с Дагдой.
Вон согласно кивнул и прерывисто вздохнул.
— Они напали на нас, как стая шакалов. Так быстро, что мы их не заметили, пока они не заставили нас всех истекать кровью.
— Кто они? — Ник опустился на колени рядом с Калебом, пока Коди проверяла Аэрона.
— Сефирии.
Ник застыл на последнем слове, которое вырвалось из уст Калеба.
— Пардон?
Коди покачала головой.
— Это невозможно. Все они были уничтожены.
Калеб медленно поднялся на ноги и повернулся к ней лицом. Его лицо было напряженным и серьезным, пока он держал импровизированную повязку на ребрах.
— Ага, я знаю. Но я был там. Я видел, как они пали. Но я также вел свою армию против них и за них на протяжении сотен лет. Поверьте, я узнаю меч Сефирота, когда он меня режет. — Он убрал ткань, чтобы показать им ужасную рану на своем животе. — Ничто другое не выглядит так, порезы не столь глубокие, и ожоги вдвое меньше.
Ник скривился от болезненного зрелища.
— Братан! Тут дамы. Прикрой это!
Коди проигнорировала его взрыв.
— Джаред — единственный оставшийся Сефирот, и он в тюрьме. Его меч был уничтожен, когда они поработили его.
— Да, я тоже слышал эту ложь. — Калеб снова указал на свою рану. Затем он запрокинул голову и испустил крик, от которого практически сотрясались стропила. — Тень! Иди сюда, никчемная туша. Сейчас же! Не смей прятать свою задницу, или я буду пинать ее на каждом шагу отсюда до Авалона и обратно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Боже всемогущий, демон. Что за драма… — голос без тела оборвался, когда перед ними материализовался мужчина, и он увидел раны Калеба. — О… ты действительно пострадал.