— Придётся спасать авангард, — проворчал Фрага.
— Вторая волна должна пройти на хвосте у первой, — сказал Арга. Поискав глазами, он стал срывать те стебли, что были желтее, и выкладывать из них подобие карты. — Опять всё упирается в коневолков. Лошади чувствительны к заклинаниям наведённого ужаса. Не все, но это нельзя предсказать… Пусть те, кто пойдёт на фланги, станут крайними остриями трезубца. Их сменят воины второй волны, а сами они, — Арга выложил травинками направления, — присоединятся к атаке на Башню Коллегии.
Фрага побарабанил пальцами по коленям.
— Хорошо, если это им удастся… Стража Цании — слабый противник. Но заметь: и ты, и я избегаем думать о том, что предпримет Коллегия. А мы знаем, что магистры будут сражаться.
— Нам трудно предсказывать мысли магов, — ответил Арга сумрачно. — Особенно — настолько могучих магов. Надо поговорить с Саритой… Как действовала Чёрная Коллегия?
— Не так, как будут действовать цанийцы, — Фрага вздохнул. — За Железной Девой не стоял торговый город. Только крепость и рудники, полные рабов. Никому из Чёрных не пришло бы в голову защищать их, да и сами рабы жаждали смерти хозяев. И Чёрная Коллегия не была коллегией по сути. Они ненавидели друг друга. Каждый считал себя непревзойдённым в искусстве и мощи. Каждый был сам за себя… Пожалуй, именно это позволило нам победить. В Цанийской Коллегии случались распри, но завтра они выступят сообща.
Арга поразмыслил.
— И всё же я вижу две возможности. Они либо попытаются сомкнуть щит и отрезать наш авангард, либо атакуют всей силой.
— Скорее первое, — сказал Фрага. — Если щит упадёт, на приступ пойдёт вторая волна, пойдут люди Зентара. А мы — весенние… и мы прорвёмся сквозь боевую магию. Знаешь, что, Арга?
Фрага усмехнулся. Он смотрел на приёмного сына, и лицо его просветлело. Арга тоже улыбнулся, глядя на отца.
— Авангард поведу я, — сказал Фрага.
Арга собрался было кивнуть, но вдруг застыл. Проклятое беспокойство царапнуло внутри.
— Ты уверен? Может быть, всё же лучше…
— Ты поведёшь вторую волну. Дело первой — внушить страх, создать беспорядок в рядах противника. Напугать кого–то — это мне, старику, ещё по силам. Но второй волне достанется меньше славы. Не это ли тебя смущает? — Фрага лукаво сощурился. — Тогда… Ты можешь мне запретить. Я отдал тебе право решать, и не заберу его обратно.
Арга состроил гримасу. Фрага расхохотался.
— Только дурак станет спорить с Даяном Фрагой, — сказал Арга.
— Иногда нужно побыть дураком. Не стоит этого бояться. Так как, Ториян Арга, я услышу твоё слово?
Арга вздохнул.
— Я поверю твоему опыту и последую твоему совету, отец. Хотя душа моя неспокойна.
Фрага помолчал, улыбаясь; казалось, он вспоминает о чём–то хорошем, очень далёком или же давнем, полузабытом… Он хлопнул Аргу по плечу.
— Я слышал, — с расстановкой произнёс он церемониальную формулу подтверждения. Потом улыбка его исчезла. — Тогда, Арга, я дам тебе ещё один совет… Нет, не совет. Я возьму с тебя клятву.
— Что?
Арга сел прямо. Теперь отец смотрел ему в глаза — так сурово и твёрдо, что Арга с трудом выдерживал его взгляд.
— Поклянись мне, — сказал Фрага. — Поклянись: что бы ни произошло, ты не станешь использовать Маррена.
Арга нахмурился.
— Я понимаю тебя. Но сначала объясни. Маррену сохранили жизнь только для того, чтобы однажды его использовать. Почему ты хочешь взять с меня такую клятву?
Фрага отвёл глаза. Седая его голова склонилась.
— Маррен — уже не человек. Он перестал быть человеком перед богами, когда примкнул к Чёрной Коллегии. Для нас он — оружие. Последнее оружие, чудовищное, настолько ужасное, что это лежит за пределами человеческого понимания. Его нельзя использовать, чтобы расплатиться с долгами, утолить жажду славы или мести. Я знаю тебя, Арга. Перед лицом действительно страшной угрозы ты переступишь через эту клятву. Но клятву с тебя я возьму.
Арга молчал, кривя рот. Потом его лицо стало неподвижным.
Единожды своими глазами он видел последнего из Чёрной Коллегии.
Это было десять лет назад, когда Арга стал главой дома Ториян и получил право, в числе других, решать судьбу пленного чудовища. Фрага сказал, что Арга должен увидеть его. Вместе они спустились в подземелья, к свинцовой темнице.
Молоко и свинец препятствуют магии, нарушая течение её энергий. Достаточно пары браслетов со свинцовыми бляшками, чтобы лишить сил обычного мага. Камеру Маррена полностью облицевали свинцовыми листами, свинец покрывал стальные прутья, а руки и ноги проклятого колдуна были закованы в освинцованные кандалы. Но под низким потолком клетки всё равно висело несколько магических светочей.
С чем там поэты сравнивают взоры великих злодеев? С адскими безднами? Как–то Арга был в лаборатории алхимика и видел там склянку с ядом. Алхимик сказал — содержимого склянки хватит, чтобы убить целый город. Полстакана густой чёрной жидкости. Сто тысяч смертей.
Таким был взгляд Маррена.
Колдун сидел на полу, мирно сложив на коленях закованные руки. Его губы улыбнулись, когда он увидел гостей, в глазах загорелись жутковатые огоньки. Страже запрещено было разговаривать с ним, никто не предупреждал его о визите, но он не выглядел удивлённым — лишь заинтересованным.
Фрага остановился перед решёткой.
— Ты постарел, — сказал ему колдун; голос его звучал почти дружески.
Фрага не ответил. Казалось, он не услышал.
Маррен перевёл взгляд на Аргу.
Его колдовские светочи давали бледный неживой свет, в котором всё становилось серым, как будто изношенным и не вполне вещественным. Всё, кроме самого Маррена. Его кожа была неестественно белой, а волосы и глаза — ярко–чёрного цвета. Блестящие вороные пряди вились по тюремной робе как змеи, а на свинцовом полу точно собирались в озерца. Когда Маррен встал, его волосы по–прежнему касались пола. И двигался он как змея.
— Ториян Арга, — сказал он и улыбнулся шире. — Арга Двуконный. У весенних такие пышные имена.
Никто не мог назвать ему имя Арги. Маррен вообще не должен был знать о его существовании. «Где пределы его сил? — подумал Арга. — Насколько удерживает его весь этот свинец?.. И сколько ему лет?»
Маррен тихо засмеялся. На его лице появилось странное выражение, подобное некой искажённой нежности.
— Больше трёх веков, — сказал он. — Ваш святой Лага прожил два. Не так уж велики дары Фадарай, Арга?
Арга постарался оставаться невозмутимым.
Маррен был сложен как подросток. Его гладкое лицо казалось бы юношеским, если бы не глаза — глаза древней, холоднокровной подземной твари. Сила его магии остановила время для его тела. «Ты не получал даров, — подумал Арга. — Ты отдал душу в обмен на свои возможности».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});