Ученый, если это все же был он, а не плод моего больного воображения, замолчал, вероятно, ожидая, когда немного приду в себя. На самом деле, я нуждалась в совершенно другом и, будто уловив это, он заговорил снова:
«Просто слушай меня, Вероника, мой голос, очень внимательно! Все в порядке, клянусь! Сейчас важно успокоиться. Дыши медленнее, глубже. Не трясись. Сядь обратно рядом со мной, — по мере того, как я выполняла его команды, почти начавшаяся паника отступала. — Подумай о чем-то хорошем. Я все еще слышу, как ты всхлипываешь. Малышка, не нужно. Обещаю, ты привыкнешь! Я не могу тебя видеть, но представляю, как тебе страшно. Это ничего, ты имеешь на это право. Тем не менее, лучше, чтобы это произошло как можно раньше. Хорошо, девочка моя?»
Я кивнула, но спохватилась и мысленно ответила: «Да, я тебя поняла!». Я погладила его пальцы. «Как же мне тебя не хватает!»
Толком не соображая, правильно ли действую, я направляла свои мысленные ответы в его сторону… то есть, предполагала, что это так. Однако спустя пару минут услышал в голове вздох и признание:
«Я не могу общаться с тобой посредством телекинеза, увы, я всего лишь обыкновенный человек. Скорее всего, ты пыталась сейчас со мной так же поговорить, — Боже, как же хорошо он меня знает! — Наверное, стоит кое-что объяснить. Откровенно говоря, с этим могут возникнуть сложности, но я постараюсь».
С его слов выходило, что последний эксперимент надо мной перед самим пробуждением не имел аналогов и был направлен на многократное увеличение абсолютно всех функций организма, включающих отделы мозга, до сих пор не задействованные людьми в процессе стандартной жизнедеятельности. Когда-то я слышала, якобы мы пользуемся чуть ли не десять процентов серого вещества, но никогда не задумывалась об этом. Судя по всему, через четыреста лет эволюция в данном вопросе не сильно продвинулась.
В общем, среди десятка научных терминов и еще большего количества извинений у меня получилось вычленить главное: все мои суперспособности — результат воздействия одного-единственного опыта и последующие процессы. В принципе, это я и так знала. Еще пока мы прятались, он признался, на что шел ради моего спасения. И то, что не слишком представляет, какие еще сюрпризы кроются внутри самого редкого из экземпляров «Ариадны». Клянусь, он так и сказал, вернее, подумал, и я ни капли не обиделась. Я и есть он самый, только у каждого это звучит по-разному. Марат сказал это с непередаваемой тоской и любовью. Я это поняла. Почувствовала.
«Тебе не стоит сейчас задавать вопросы, на нас наверняка смотрят, — отметил гематолог. — Будь умницей и потерпи. Я знаю, ты сможешь. Не могу сказать, как долго продлится это твое состояние, фактически, оно может закончиться в любой момент. Или кто-нибудь придет. Поэтому… ты должна знать кое-что важное: я не в анабиозе, не в креонике, не в летаргическом сне. Во всех случаях способности мыслить не сохраняются. Полагаю, Игорь лукавит и не все вам с Русланом рассказывает. Это полный паралич, моя хорошая. Всего лишь. Скорее всего, дело в долговременном отсутствии вакцины. Хотя не уверен. Вот, если бы у меня была лаборатория…»
В ушах зашумело. Пришлось приложить все силы, чтобы не разрыдаться прямо здесь, не вскочить, тряся Марата, ибо то, что он сказал — или подумал, черт знает, как это вообще называть! — стало для меня ушатом ледяной воды. Если мужчина парализован, то почему его не лечат? Или лечат, но ничего не могут сделать? Как жаль, что нельзя задать ему все эти вопросы!
Послышался невнятный звук, похожий на шелест. Интуитивно собралась и даже приняла отрешенно-скорбный вид прежде, чем за спиной раздалось отчего-то веселое:
— Ты слишком долго тут сидишь. Потом насмотришься. Идем!
Я обернулась к главному виновнику всех наших бед. Игорь стоял как ни в чем не бывало, сложив руки за спиной и выглядел донельзя довольным. Отчего это? Неужели что-то понял?
— Зачем?
— Ты ж хотела со мной встретиться.
— Уже не хочу.
— Идем, говорю!
— Куда?
— Вот что за привычка у тебя такая дурная? — расстроился Гринер. — Запомни, детка: я говорю — ты выполняешь. Разве не ясно?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
«Не стоит его злить, милая, — прошептал у меня в голове ученый. — Приходи, я буду тебя ждать».
— Я вас ненавижу! — глядя в глаза усмехающемуся гаду, пробормотала тихо.
В лице он не изменился, продолжая лыбиться во все тридцать два, но процедил уже менее довольно:
— Осторожнее. Я могу и разозлиться.
Угу, только вот ничего ты мне, скотина, не сделаешь, потому что я тебе нужна!
Глава 10. Тюнинг экземпляра
К моему удивлению, мы не стали возвращаться в жилой корпус или идти в его кабинет. Лифт отвез нас на самый верхний этаж, туда, где я еще ни разу не бывала. Наконец-то посмотрю, на что похожа Москва будущего? А то белого света не вижу уже пару месяцев, а тут хоть одним глазком…
Я так размечталась, что чуть не вписалась в спину резко остановившегося охранника сразу на выходе из кабины. Что, и все? Выглянула из-за него и разочарованно выдохнула. Большое помещение скорее напоминало дом мод и опять: ни одного окна, только темные глянцевые стены с подсветкой. Интересно, а как здесь работать, если страдаешь клаустрофобией?
Вперед вышла миловидная дамочка в строгом черном платье в пол.
— Добрый вечер, Игорь Валентинович. Мы вас ждем. Это — наша красавица?
— Пока нет, но, надеюсь, вы сделаете ее таковой.
Фыркнув на слова грубияна, я поздоровалась с Марго, как она сама представилась, и уточнила:
— Вы — стилист?
— Можно и так сказать. Имиджмейкер. Вам предстоит серьезное мероприятие, от которого зависит благополучие нашей корпорации, — и эта любит пафос, куда от них деваться! — Поэтому внешний вид должен был идеальным.
— Вообще-то я думала, что буду демонстрировать…
— Одно другому не мешает! — перебил Игорь, кивнув женщине.
Получив, видимо, разрешение, та взяла меня за руку и повела к огромному зеркалу, вмонтированному в стену напротив.
— Итак, какой стиль нам нужен? — задумчиво протянула, рассматривая меня исключительно как профессиональный объект. — Ты достаточно умна, раз доверилась опыту босса и пошла на сотрудничество с его компанией…
— Сотрудничество? — не выдержала я, изогнув бровь, но сарказм просто проигнорировали.
— …красива, за что, само собой, благодарна господину Гринеру…
— А?!
— …и уверена в себе, ведь будешь жить очень долго! И все это — препарат «Ариадны»! — закончила радостная Марго. — Так что же подобрать?
— Мое мнение учитывается? — не веря особо в положительный ответ, буркнула я.
— Нет, конечно, — бросил Игорь уже из кабины.
Как же он меня раздражает!
Лифт закрылся, избавив нас от его общества, я слегка выдохнула и расслабилась. Рано! Следующие несколько часов оказались тяжелее, чем эксперименты всех местных умников разом! Потому что то, что делала со мной эта женщина, можно смело назвать пытками очень много знающего врага, по неосмотрительности и глупости попавшего в плен к настоящим изуверам!
Нет, больно не было. Но как девушка, не слишком заморачивающаяся модой и макияжем, наряду к сто сороковому я практически взвыла! Методы облачения, конечно, сильно упростили мою ситуацию, но это не значило, что одеваться-раздеваться, дефилировать, отставлять ножку и так далее будет в радость!
— Желтый тебе не идет.
— Не твой фасон.
— С ним ты как человек до принятия препаратов.
— Это полнит.
Тряпки летели к ногам, гора разномастных тканей высилась, а женщина никак не могла успокоиться. По-моему, ей просто нравится перебирать вещи, как маленькой девочке — наряжать свою куклу. Я и правда чувствовала себя неодушевленным предметом. И в другой жизни не была бы в восторге от подобных манипуляций, сейчас — тем более! Но стойко выдержала все, что было сказано в мой адрес, вплоть до цвета волос, который вообще мне не подходит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Эта сумасшедшая даже подумывала перекрасить меня в блондинку, но решила повременить. В конце концов, заключила она, всегда успеется. Я же была готова наплевать на безопасность и приличия и высказать все, что думаю! Но…держалась. Не знаю, почему. В последние дни и так показываю характер с перебором. Я вообще не такая, блин, это обстоятельства!