Просыпаюсь я от резкой боли в левой половине туловища и начинаю плакать навзрыд, как ребёнок. Но вовсе не от разрывающей боли. А от того, что это был всего лишь сон. Чёртов сон! Я даже не спешу протянуть руку за обезболивающим — всё равно оно уже почти не помогает, не устраняет боль, а лишь слегка притупляет. Я просто лежу, захлёбываясь слезами, и жду, пока всё это кончится.
Когда боль прекращается, я почему-то очень явственно осознаю, что умру в ближайшие несколько дней. Странно, но на меня от этой мысли накатывает не умиротворение, а страшная паника. Я понимаю, что перед смертью должен ещё хоть раз увидеть Гарри. Я знаю, что это неправильно, что это глупо, но ничего не могу с собой поделать. Я боюсь умереть, не прикоснувшись напоследок к его нежной коже, не услышав его голос, не заглянув в его зелёные глаза… Я хочу увидеть Гарри. Я должен его увидеть.
Я заставляю себя подняться с постели и призвать пергамент и перо. Я не представляю, о чём буду ему писать, но если он откажется со мной встретиться, боюсь, я не стану ждать ещё несколько дней, пока мучительная болезнь заберёт меня с собой…
Глава 5. Я надышался кислородом в последний раз
Я сижу в самом тёмном углу небольшого кафе в Косом переулке и верчу на блюдце чашку с чёрным кофе. Моё сердце стучит, как ненормальное, потому что я жду Гарри. С утра я написал ему, что мне нужно его увидеть. Я не стал объяснять причину или что-то уточнять. Мне просто нужно — и всё. После того как я отправил сову, я слонялся по дому, как сумасшедший. Просто ходил из угла в угол, пока не пришёл ответ. Я разворачивал пергамент дрожащими пальцами, потому что безумно боялся прочитать отказ. Но Гарри писал, что несколько удивлён, но если мне нужно, он готов со мной встретиться. И назначил время и место встречи — в шесть в этом самом кафе.
Но уже шесть пятнадцать, а его до сих пор нет. Впрочем, гриффиндорцы никогда не отличались особой пунктуальностью. А Гарри я готов ждать хоть до ночи.
Дверь кафе открывается, задевая колокольчик, который извещает хозяина, что пришёл новый посетитель. Я поднимаю голову, и моё сердце на мгновенье замирает, когда я вижу Гарри. Он очень изменился. Казалось бы, прошло всего два месяца, но за это время он очень сильно похудел. Я замечаю, что вся одежда на нём новая, даже куртка. Видимо, старая стала велика. А может, он просто хотел, чтобы ничего не напоминало ему о прежней жизни?
Я сижу так, что от входа меня, в принципе, не видно. Но он быстро обводит глазами зал, находит самый тёмный угол и твёрдой походкой направляется ко мне. Он садится напротив, резко взлохмачивает волосы и тихо говорит:
— Привет.
— Здравствуй, Гарри, — отвечаю я, невольно улыбаясь: я безумно рад его видеть.
— Что-то случилось? — проговаривает он, пристально глядя на меня, и губы его снова напряжённо сжимаются, а спина каменеет.
— Нет. — Я качаю головой. — Я просто хотел тебя увидеть.
Он резко вскидывает глаза, и на мгновенье в них появляется проблеск надежды, но потом его взгляд снова тускнеет, и в нём теперь отражается только боль и тоска.
— Зачем?
Я опускаю взгляд в свою чашку, не зная, как лучше ответить на его вопрос. Но в этот момент к нам подходит официантка и, приветливо улыбаясь Гарри, спрашивает, что бы он хотел заказать. Гарри пожимает плечами, потом бросает взгляд на мою чашку и отвечает, что возьмёт ирландский кофе. Девушка кивает, дотрагивается палочкой до меню у неё в руках, и тут же большая чашка кофе материализуется из воздуха и приземляется на стол перед Гарри. Он делает глоток, хмурится и снова смотрит на меня.
— Так почему ты хотел меня увидеть?
— Я соскучился, — честно отвечаю я.
— Вот как? — Он изгибает бровь, и на его губах появляется усмешка. — Знаешь, это вообще-то странно, учитывая то, что выгнал меня ты сам.
— Я не выгонял тебя.
— Ну да. Ты просто порвал со мной.
— У меня были для этого причины.
— А теперь они что, исчезли?
— Нет. Но тебе не приходит в голову, что я хотел тебя увидеть, несмотря на наш разрыв?
Он вздыхает и откидывается на спинку стула, качая головой.
— Это бесчеловечно. Честно говоря, когда я получил письмо от тебя, я думал, что-то случилось. Я и подумать не мог, что у этой встречи нет цели.
— Ну да. Ты же привык, что если с тобой кто-то хочет встретиться или поговорить, ему от тебя обязательно что-то нужно.
— Да. — Он усмехается. — Это параноидальная привычка. Ну? — Он барабанит пальцами по столу и выжидающе смотрит на меня.
— Что «ну»?
— Ты хотел меня увидеть — теперь ты меня видишь. Что дальше?
— Как ты? — мягко спрашиваю я.
— В целом, великолепно. Я уже месяц бьюсь, но не могу привести дом в божеский вид. Теперь я понимаю, почему собрания Ордена проходили на кухне. Это, кажется, единственное место, где штукатурка не отваливается и не падает на голову посреди ночи. Все остальные помещения оказались гораздо хуже, особенно на втором этаже. Так что приходится спать в гостиной внизу. Ну и… В общем, вот, — нелепо заканчивает он и разводит руками.
Я практически пропускаю мимо ушей всё, что он говорит. Я просто наслаждаюсь звуками его голоса. Для меня сейчас это равносильно музыке. Так что когда он умолкает, мне не хочется ничего говорить. Хочется просто сидеть и смотреть на него. Но молчание затягивается, и он решает его прервать.
— Ну, а как ты?
Тоже великолепно. Правда, я умру в ближайшие несколько дней. Причём, умру в полном одиночестве, когда рядом не будет никого, кто бы мог хотя бы влить мне в рот обезболивающее и облегчить мои страдания. Но это всё сущие пустяки. Главное, что ты сейчас рядом. И пусть я вижу тебя в последний раз, мне хотя бы удастся запечатлеть твой образ в памяти.
— Нормально, — отвечаю я, сглатывая, потому что чувствую, как к горлу подступает ком.
— Нормально? И всё? И ты позвал меня сюда затем, чтобы просто сказать, что у тебя всё нормально, и услышать то же самое от меня?
— В целом, да.
К сожалению, когда я планировал эту встречу, я не учёл, что Гарри очень хорошо успел меня узнать. Так что он практически безошибочно понимает, когда я вру или чего-то не договариваю. Он наклоняется ко мне, укладывая сплетенные пальцы на стол, и очень серьёзно спрашивает:
— Ладно, Северус. Я же не слепой. Что случилось?
Я точно знаю, что у меня хватит сил всё не испортить и не рассказать ему правду. На этот счёт я спокоен. Я выдержал два месяца, смогу потерпеть и ещё несколько дней.
— С чего ты взял, что что-то случилось? — как можно спокойнее отвечаю я вопросом на вопрос.