Читать интересную книгу За Москвою-рекой - Варткес Тевекелян

— Поймите наконец, что при таких условиях, когда все делается на ощупь, добиться качественной работы невозможно, — горячо доказывал Никитин. — Одна видимость, что мы красим товар. Походит кто-нибудь два-три дня под солнцем в костюме из нашего материала — и костюм выгорит, человек становится похожим на полосатую зебру! Кого мы обманываем, вы об этом подумали? Нет, как хотите, я забракую всю партию и прикажу браковщикам не принимать ни одного куска непрочно окрашенного товара!

— Что я могу сделать? — Забродин беспомощно развел руками. — Сами видите, в какие условия мы поставлены. Мало того, что в цехе ни зги не видать, еще оборудование разваливается. Наши барки никуда не годятся, это знают все. В таких гробах, как у нас, красили еще при Петре Первом...

В спор вмешался главный, инженер.

— Зря вы все сваливаете на оборудование, Степан Григорьевич! Барки везде одинаковые! — сказал он.— Недавно я ездил в Англию, так сказать, на родину текстиля,— там до сих пор красят товар в самых обыкновенных чанах и выпускают отличный товар. Английский индиго и бостон славятся на весь мир.

— Возможно, потому, что англичане народ консервативный,— не знаю. Но вводном я убежден твердо: в данном случае это не может служить для нас примером,— ответил Никитин и отошел в сторону.

Сергей Полетов стоял у дверей, слушал спор инженеров и удивлялся: неужели Баранов верит тому, что сам говорит? Сергею очень хотелось возразить ему. Он даже открыл было рот, но передумал. Вряд ли ему, молодому, поммастера, удобно вмешиваться в разговор, когда здесь присутствует новый директор, а сам мастер Степанов, стоит в сторонке и молчит.

Власову понравилась горячность Никитина, его открытое лицо, манера высказывать свое мнение прямо и честно. «С таким можно работать», — подумал он и пошел осматривать красильные барки.

Походив еще часа два по цехам, Власов вернулся к себе в кабинет, усталый и удрученный. Ему стало теперь ясно, что между наставлениями начальника главка «выполнять план любой ценой» и положением дел на комбинате имеется прямая связь. Вечная спешка, штурмовщина постепенно сделались стилем работы. Когда на предприятии нет разумной технической политики, постоянной заботы об организации труда и продуманного перспективного плана, надеяться на успех не приходится. Этой элементарной истины, однако, многие не понимают или не хотят понимать. На новом месте для руководителя очень важен первый шаг. Не идти по проторенной дорожке, не завязнуть в мелочах, всегда иметь перед собой ясную перспективу. «Все это правильно, но хватит ли сил сломать укоренившиеся традиции, перевернуть все вверх дном и перестроить работу на новых началах?» — спросил себя Власов, медленно прохаживаясь по кабинету.

Он знал, что на предприятиях легкой и текстильной промышленности не достигнуто еще сколько-нибудь заметного технического прогресса, но то, что увидел здесь, превзошло все его ожидания. Цехи и комбинат в целом словно застыли в своем развитии — никакого новаторства, никаких попыток хоть немного усовершенствовать технологию. А главный инженер? Самодовольный, успокоившийся человек. Десяток фраз, сказанных им, выдавали его с головой. С таким нелегко будет работать...

Глубокий прорыв в выполнении плана, недоброжелательное отношение Толстякова, незнакомый коллектив... Тут есть над чем поломать голову! Прислонясь к оконному косяку, он долго прислушивался к гулу, доносившемуся из каменных корпусов, потом внимательно оглядел кабинет, где отныне ему предстояло трудиться. Что же делать? Неужели заранее расписаться в своем бессилии и потерять уважение к самому себе?

Власов подошел к столику, позвонил в партком, условился с секретарем о встрече и с тяжелым сердцем подписал первый приказ — приказ о том, что он приступил к исполнению обязанностей директора комбината

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

1

Н иконов вышел из метро на площадь Дзержинского и с удовольствием глубоко вдохнул влажный осенний воздух. Дождь перестал. В разрывах туч на короткий миг проглядывало солнце. Пешеходы, свертывая на ходу дождевики и закрывая зонтики, опять заполнили улицы, толпились у светофоров на перекрестках, сновали у дверей магазинов.

В отлично сшитом светлом габардиновом пальто, в мягкой бежевой шляпе, Никонов шагал медленно, оглядываясь на хорошеньких женщин. Ему вдруг захотелось бесцельно побродить по улицам, пройтись пешком хотя бы до министерства. Спешить было некуда — дела могли подождать. В главке все знали об особом к нему расположении начальника, и это обстоятельство обеспечивало Юлию Борисовичу полную свободу.

Сегодня настроение у него было приподнятое: он удачно и, главное, без всяких затрат выполнил поручение Василия Петровича, убив при этом не двух, как говорится, а даже трех зайцев. Под видом образцов, якобы нужных товарному кабинету, он взял на фабрике отрез на костюм Егору — сыну начальника, белый бостон Ларисе Михайловне и, рассудив, что и себя забывать не следует, выпросил три метра «люкса». Белый бостон — это такая редкость, что Лариса Михайловна придет в восторг. Ему, Юлию Борисовичу, тоже не мешает иметь еще один лишний летний костюм.

Никонов всегда с особым удовольствием думал о себе и о своей жизни. Какие-либо сомнения, недовольство собой, своей судьбой были ему органически чужды. Если рассуждать объективно, думал он, у него нет никаких оснований сетовать на судьбу: он преодолел десятки препятствий и твердо стал на ноги, хотя обстоятельства сильно мешали ему. Что же, он сравнительно молод, здоров, пользуется успехом у женщин. Недаром вот и сейчас встречные девушки поглядывают на него... Живет он вполне прилично: занимает видное положение в союзном главке, получает персональный оклад. Многие товарищи по институту до сих пор прозябают простыми механика-

ми где-то на провинциальных фабриках и никак не могут выбиться в люди. Без сомнения, они завидуют его успехам. Ну что же, зависть — удел неудачников, стоит ли на нее обращать внимание? Глупцы, неужели они не понимают, что на одной работе далеко не уедешь? Надо шевелить мозгами и уметь устраивать свою жизнь! По окончании института он тоже мог бы «проявить сознательность»— уехать в провинцию, обзавестись там семьей и наслаждаться так называемым домашним уютом. Раз в неделю ходить с женой в кино, смотреть старые фильмы, считать каждую копейку, экономить во всем, чтобы иметь возможность изредка собирать у себя «друзей» из местной интеллигенции — фабричного бухгалтера, кассира, двух-трех инженеров и мастеров с женами. Пить с ними водку, слушать пошлые анекдоты, сплетни, играть в преферанс... У него хватило смекалки предвидеть такую перспективу и сделать все возможное, чтобы остаться в Москве и сохранить свою свободу.

Да, он абсолютно свободен и никакой ответственности ни перед кем не несет. Притязания стареющей Ларисы не в счет — в случае надобности он сумеет поставить и ее на место!..

На улице Кирова, около магазина «Детский мир», Никонов столкнулся в толпе со старухой и чуть было не сбил ее с ног. Палка, на которую она опиралась, покатилась по тротуару... Он поднял палку и, протягивая ее старухе, извинился.

— Спасибо, милый! Сама я виновата. Разве в мои годы таскаться по магазинам? — прошепелявила она и, сгорбившись, поплелась дальше.

Никонов невольно вспомнил мать, живущую на родине, в Воронеже. «Вот и моя, наверное, такая же немощная»,— подумал он. Но это нисколько не омрачило его настроения: в отношении к матери он честно выполняет свой сыновний долг — каждый месяц аккуратно посылает ей двести рублей.... Правда, в последнее время старуха что-то загрустила и, жалуясь на одиночество, стала проситься в Москву. Нет, это невозможно — у него одна комната, хоть и большая, тридцать два квадратных метра, но одна. Впрочем, если бы у него была даже отдельная квартира, он все равно не взял бы мать к себе. Зачем? Что ни говори, но одинокая холостяцкая жизнь имеет ряд преимуществ. Годы уходят, незаметно подкрадывается старость — нужно же, черт возьми, жить человеку в свое удовольствие, пока не поздно!..

2

На углу Армянского переулка в толпе промелькнула знакомая фигурка. Милочка! Никонов ускорил шаги и догнал ее.

— Какой сюрприз! — радостно воскликнул он, целуя ручку смущенной девушки. — Какими судьбами вы очутились в наших краях?

— Я ведь на вечернем, занятия у нас начнутся с первого октября. Свободного времени хоть отбавляй, а на даче отчаянная скука. Вот я и решила прогуляться, навестить друзей...

—Такой интересной девушке, как вы, грешно жаловаться на скуку. Вам в самую пору наслаждаться жизнью!..

Шагая рядом с Милочкой, Юлий Борисович не отрываясь смотрел на свою спутницу. В маленькой черной шляпке с вуалеткой, оттенявшей белизну ее кожи, она сегодня казалась ему особенно привлекательной.