Было уж около трех часов ночи, когда он, даже не пытаясь достучаться до моего разума, стянул с меня платье, просто разрывая его, если я оказывала особенное сопротивление.
– Ты понимаешь, что делаешь? – кричала я. – Ты хочешь, чтобы я ушла от тебя голой? Только так ты отпустишь меня?
– Я не собираюсь тебя отпускать, – ответил он зло, хватая мои запястья. – Я не собираюсь тебя отпускать, – повторил он уже чуть тише. Он простоял так несколько минут, ничего не говоря и не двигаясь, и что-то во мне вдруг сломалось. Я сползла по стене и плюхнулась на пол. Андре тоже сел рядом, продолжая держать меня за руки. Мне стало по-настоящему страшно, в глазах моего непостижимого любовника горело что-то, чему я не могла найти названия. Я не подписывалась на это, никогда не думала, что все зайдет настолько далеко и меня будут удерживать силой, против моей воли. Андре никогда не делал ничего подобного, и я, признаться, не предполагала, что он на это способен.
– Ты же не сможешь держать меня вечно, – пробормотала я.
– Я буду держать тебя, сколько смогу, – ответил Андре тихо, притянув к себе. Он обнял меня и принялся укачивать, как укачивают детей, приговаривая при этом: «Тише, тише, тише, все будет хорошо». Непонятно, что он имел в виду, произнося эту чудовищную банальность. Я вдруг вспомнила о том, что забыла в офисе и телефон, и сумку, я все на свете забыла… Господи, что за ночь?..
– Я так устала, – прошептала я, отдаваясь во власть его объятий. Наверное, защитный механизм сработал. Ведь перестают же люди чувствовать боль на поле боя? Вот и я вдруг ощутила полное отсутствие интереса к тому, что станет со мной. Будто и вправду перестала быть живой женщиной, сделавшись персонажем сексуальных фантазий моего Андре. Я положила голову ему на плечо. От него чудесно пахло – смесь запахов дорогой автомобильной кожи, его губ и, кажется, чего-то фруктового. Веки у меня сделались тяжелыми, а тело – расслабленным и отстраненным. Андре улыбнулся и поцеловал мои волосы.
– Давай-ка помоем тебя, – сказал он тихо, и я кивнула. Так, наверное, ведут себя укрощенные дикие лошади. Бежать уже никуда не хотелось. Андре помог мне встать, и, подняв на руки, понес через всю квартиру наверх, в спальню, где я уже была однажды. Боже, каким разным может быть мой Андре, в прошлый раз он был совсем другим. Переменчивый Меркурий с умным взглядом, проникающим в самую глубину твоего существа. Он поднялся по лестнице легко, словно бы и не держал меня на руках, и отпустил, только когда мы оказались в комнате. Путь к отступлению был отрезан, да и я уже утратила желание свободы. Пламенный революционер во мне умер, послушно уступив место рабыне Изауре. Я огляделась, пытаясь придумать, чем бы прикрыть наготу, но тут же отбросила эту идею. Андре все равно бы не дал мне этого сделать.
В комнате царил беспорядок, на полу валялись журналы, около кровати брошены мужские тапочки. На тумбочке рядом с кроватью стояла высокая початая бутылка с темной жидкостью чайного цвета. Коньяк?
– Можно мне? – попросила я, как пай-девочка.
– Арманьяк – штука довольно крепкая, – с сомнением пробормотал Андре. – А ты ведь давно ничего не ела, верно? Тебе бы лучше выпить вина.
– Хорошо, – кивнула я. О, обманчивая покорность. Андре внимательно посмотрел на меня, подозревая во всех грехах. Вина в комнате не было, а в кухню спускаться он не решился, поэтому взял бутылку и огляделся в поисках стакана.
– Мы в России вполне можем и из горла выпить, – усмехнулась я.
– Арманьяк? – с недоверием поднял брови Андре, и я забрала бутылку у него из рук. Андре опоздал всего на несколько мгновений, он просто не ожидал, что я и в самом деле решусь хлебнуть такое количество этого огненного напитка. Я зажмурилась и сделала несколько больших глотков. Мир пошатнулся, но я не открывала глаз и не отпускала холодящее ладонь стекло. Я, наверное, отпила больше половины оставшейся жидкости, прежде чем Андре удалось отобрать у меня бутылку.
– Ты с ума сошла? – возмутился он, отбрасывая бутылку в сторону. С сожалением отметив, что остатки ее вулканического содержимого пролились прямо на пол, я рассмеялась и посмотрела на Андре с вызовом.
– Конечно! Конечно, сошла с ума, – сообщила я и, качнувшись, едва не упала. Алкоголь подействовал почти мгновенно, и земля зашаталась подо мной. – Как только увидела тебя, так сразу и свихнулась. Знаешь, я ведь думала, что ты решил устроить групповушку с этим своим Гильермо. Университетский друг и все такое. Видишь, я ничего не исключаю, когда речь идет о тебе. Я понятия не имею, что творится в этой твоей красивой голове. Но я пришла, понимаешь? Я, конечно, говорила себе, что просто хочу расхохотаться тебе в лицо, а потом развернуться и уйти. Но я не смогла, понимаешь? Ты же меня просто гипнотизируешь!
– Ты подумала, я хочу – что? – потрясенно ахнул Андре, но я только махнула рукой.
– А потом, там, в этой чертовой машине, я думала о нем… в своих фантазиях. Он был там с нами, черт его знает почему. Там, когда ты заставил меня играть с собственным телом – на потеху толпе. Ничего себе идея! Но ведь и я, вероятно, ничуть не нормальнее тебя, раз думаю о таком, верно? – Язык заплетался, я сидела на полу в ванной комнате, на мягком веревочном коврике. Арманьяк развязал язык, и мне стало тепло и спокойно. Андре слушал, держа руку под струей воды. Странно, что он совершенно не злился или, во всяком случае, не показывал мне этого. Я подтянула ноги и обняла себя за колени. Проблемы вдруг показались мне совершенно надуманными. Андре стянул с себя пилотский костюм, под которым оказались только шорты и простая белая футболка. Он стянул ее, а потом и носки – прямо без рук, как снимают обувь, если лень наклоняться.
– Иди сюда, Даша, – сказал он, протягивая мне руку. – Ну, не дури. Осторожнее, моя пьяная подруга. И что тебя дернуло столько выпить?
– Почему нет? Мне хорошо. Ты же говорил, что все будет хорошо! – бормотала я, даже не пытаясь встать.
– Я не это имел в виду, – буркнул он. – Я бы никогда ни с кем не стал тебя делить. Как ты не понимаешь…
– Э… шалишь, – рассмеялась я, с запоздалым сожалением замечая, как трудно становится говорить. – Ты постоянно с кем-то делишь меня. Ты выставляешь меня на всеобщее обозрение, ты не хочешь, чтобы у меня осталось хоть что-нибудь личное. Все эти люди…
– Я правда не думал, что они будут транслировать на площадь. Эта реклама… они не собирались…
– А я не верю тебе, – нахмурилась я и даже как будто на секунду протрезвела.
– Не веришь? – Андре обернулся ко мне резко, его лицо заострилось, глаза блеснули.