Читать интересную книгу Смотри на меня - Джеймс Кэрол

– Мы не тратим время. Во-первых, он коп. Во-вторых, и все шерифское управление, и полицейское управление – а это очень много людей – ищут не копа. Если каким-то чудом я ошибся, мы должны верить, что они сделают свою работу хорошо и поймают злодея. В-третьих, если окажется, что я все же не прав, я первый подниму руки и признаю это. Если к тому времени копы его еще не поймают, мы изменим направление и разработаем новый подход.

– А за это время кто-то умрет.

– Это издержки профессии. Ты составляешь план, основываясь на имеющейся информации, надеешься и молишься, что твой расчет верен. Иногда ты выигрываешь, иногда проигрываешь.

Тэйлор молчал.

– В худшем случае я оказываюсь неправым и сгорает еще один человек. В лучшем случае я не ошибся и мы поймаем убийцу до того, как он успеет добраться до следующей жертвы.

Ноль реакции.

– Ты умный и способен думать самостоятельно, и это ровно то, что нам сейчас нужно. Я могу и сам вести расследование, но ты бы мне очень помог. Но решение за тобой. Если ты решишь, что не сможешь помочь, я пойду дальше один. Но в этом случае буду тебе очень благодарен, если ты не будешь распространяться о моей гипотезе о копе-убийце, – улыбнулся я. – Но это все теория, ведь я знаю, что ты поможешь.

Тэйлор глубоко вздохнул. Его широкие плечи опустились вниз, как будто бы он принял на себя тяжелый вес.

– Хуже того, – добавил я. – Ты ведь понимаешь, что до завершения расследования мы представляем Управление шерифа Дейтонского прихода? И кроме себя, мы ни на кого рассчитывать не можем, дружок.

– У вас много хороших новостей, как я посмотрю.

– Ну, есть и хорошие. Ты сейчас практически новый руководитель отделения уголовного розыска Управления шерифа Дейтонского прихода. Ты просто несешься по карьерной лестнице, прыгая сразу через две ступеньки. Продолжай в том же духе, и скоро ты уже будешь примерять форму шерифа.

– Ну а сейчас что делать?

– Сейчас будем расследовать. Начнем с Сэма Гэллоуэя. Сомневаешься – всегда возвращайся к жертве. Поразительно, сколько всего может рассказать мертвый человек, если внимательно слушать.

Я достал из кошелька монетку, подбросил ее и следил за тем, как металл бликует в воздухе. Поймав, прижал ее к тыльной стороне ладони.

– Орел – наведываемся к вдове. Решка – в офис Сэма.

13

Жилой комплекс «МакАртур-Хайтс» располагался на северо-западе Игл-Крика, как раз там, где дома были больше похожи на крепости, а до полей для гольфа было рукой подать. Тэйлор строго держался предписанной знаками скорости, не сводил глаз с дороги, несмотря на почти полное отсутствие транспорта, и давал звуковой сигнал даже тогда, когда в этом не было особой необходимости.

– Моя очередь задавать вопросы, – сказал я Тэйлору. – Я много повидал шерифских управлений, и знаешь, сколько из них могли похвастаться «Гольфстримом G550»? Ни одно, ноль, зеро! Если пойти и купить завтра такой самолет, с пятидесяти миллионов баксов даже сдачи не дадут. И это подержанный вариант. Бюджеты на полицию все время срезают – денег на скрепки-то еле-еле хватает, не говоря уже о личном самолете.

– У нас нет личного «Гольфстрима».

– Да, об этом я догадался, – засмеялся я. – Я хочу знать, у кого вы его арендовали и, что еще более важно, почему вам его дали. Если бы у меня был «Гольфстрим», я бы тебе его не дал полетать, несмотря на то, что ты мне нравишься.

– Самолет принадлежит компании «Морган-Холдингс». Семья Морган живет в Игл-Крике уже не знаю сколько. Ей принадлежит много недвижимости в округе. Вы заметили статую на главной площади?

– Ее трудно не заметить, – кивнул я.

– Это Рэндалл Морган. Он нашел нефть на своей ферме в самом начале двадцатого века, это была первая скважина в Дейтоне. История округа превозносит его как святого, как будто он был одним из отцов-основателей Конституции США. Но я могу сказать, что он точно не был святым. Как только у него появились деньги, он сразу начал скупать землю – участки, на которых он надеялся обнаружить нефть. Когда люди не соглашались продавать, он их настойчиво убеждал, если вы понимаете, о чем я.

– Руки выкручивал, другими словами.

Тэйлор кивал и не сводил взгляда с дороги. В его плечах и в лице вдруг появилось какое-то новое напряжение. Он был как струна – пальцы на руле сжимались и разжимались, костяшки фаланг то белели, то чернели.

– Дедушка или прадедушка? – тихо спросил я его.

– Прадедушка. У него был небольшой участок в тридцати километрах от Игл-Крика. Он выращивал кукурузу, держал немного скотины, выжимал из земли то, что можно назвать пропитанием. Он даже не жил – выживал. В начале прошлого века не так много черных имело землю на Юге, а у тех, кто имел, она была не ахти какая.

– То есть Рэндалл предложил ему выкупить землю за бесценок, твой прадед ему отказал, и Рэндалл прислал тяжелую артиллерию, сделав ему предложение, от которого он не мог отказаться.

– Не совсем.

Тэйлор все еще впивался пальцами в руль. Прошло больше века, но злость не отступала. В этих местах длинная память, и у меня была возможность собственными глазами увидеть, насколько глубока была та далекая рана.

– Что случилось?

– Рэндалл прислал банду линчевателей – пятеро на лошадях в белых простынях с белыми капюшонами. Они вытащили прадеда из дома посреди ночи, повесили его на первом попавшемся дереве и поставили горящий крест на участке. На следующий день приехал Рэндалл со своим адвокатом и контрактом в руках и заставил прабабушку поставить на нем крестик. – Тэйлор покачал головой. – Хотите узнать, в чем трагедия, Уинтер? Не было на его участке нефти. Это были абсолютно бесполезные для Рэндалла пара соток. Моего прадеда убили ни за что.

Мы выехали из Игл-Крика, дома и бетон сменились полями и деревьями. На улице не было ни души. Можно было легко представить, что мы перенеслись на сто лет назад, когда богатый белый мог легко организовать убийство бедного черного, не боясь преследований.

– После смерти Рэндалла бизнес перешел к его сыну, Рэндаллу Моргану-младшему, – продолжил Тэйлор. – Он был амбициозным, но отцовской жестокости в нем не было. И он был умен. Он быстро понял, что нефть может закончиться, и стал инвестировать в другие сферы. Он вкладывал во все, в самые разные сферы, которые объединяло только одно: все они приносили доход – газеты, радио, банки, строительство.

– Когда кончилась нефть?

– Лет двадцать назад.

– «Морган-Холдингс» по-прежнему принадлежит Морганам?

Тэйлор кивнул.

– От начала и до конца. Это единственный бизнес, оставшийся в семье.

– И, судя по «Гольфстриму», дела в компании идут хорошо.

– Можно и так сказать. Капитал исчисляется миллиардами. Дейтон расположен над Хейнсвильским месторождением, так что Морганы попали прямо в недавний газовый бум. Уже давно было известно, что газ там есть, но разрабатывать его было слишком дорого. Новые технологии бурения облегчили задачу.

– А кто сейчас управляет компанией?

Тэйлор улыбнулся. Напряжение ушло, и он перестал сжимать руль. Мы снова были в зоне безопасности. Как бы ни обстояли дела в настоящем, оно его волновало гораздо меньше, чем прошлое. Все как у меня.

– Формально Клейтон Морган. Он стал генеральным директором после того, как его отец, Джаспер, несколько лет назад ушел с этой должности и занял пост президента. Эта должность является почетной и номинальной, но в городе все знают, что реально глава он.

– Хорошо, это ответ на вопрос, кто владеет самолетом. А почему «Морган-Холдингс» дает вам пользоваться «Гольфстримом»?

– Потому что Джаспер Морган покинул пост директора компании и стал мэром Игл-Крика. Он очень близко к сердцу принимает все, что происходит с городом. Чрезвычайно близко. Он любит этот город так, будто это его собственные тело и кровь. Когда он увидел видео, он велел нам сделать все, чтобы поймать убийцу. Деньги – не проблема, он дал нам полный карт-бланш. Он хочет, чтобы все было сделано четко и быстро. Мертвым мы возьмем преступника или живым – ему все равно. Он хочет, чтобы убийств больше не было.

Теперь я понял реакцию шерифа Фортье, когда мы обсуждали мой гонорар. По крайней мере, теперь я знаю, кто подпишет чек, в который я был волен вписать любую сумму.

14

Особняк Сэма Гэллоуэя стоял на участке в два гектара в окружении других не менее впечатляющих размерами домов. От внешнего мира территорию отделяла метровая кирпичная стена, а поверх нее – забор из черного кованого железа с изогнутым верхом, напоминавшим мне детский рисунок птицы.

Чтобы дом не просматривался с улицы, на участке был высажен ряд деревьев. Но им еще предстояло вытянуться и обзавестись густой листвой. А пока мы ехали вдоль забора, дом мелькал в просветах среди деревьев то тут, то там.

Тэйлор затормозил перед двойными воротами. Как и забор, они были сделаны из черного кованого железа, но напоминали мне уже не детский рисунок, а въезд в тюрьму. Если бы мы попытались протаранить эту трехметровую узорчатую преграду, это закончилось бы плачевно для такого мощного образца американской сборки, как наша патрульная машина.