— Мне нужен твой четкий ответ и без вранья. Память тебя не подводит, надеюсь? — поинтересовался я.
— В чем дело? — уже более серьезно спросил Ванька.
— Вернись на восемь лет назад, в деревню, где вы жили. Тот день, когда я просил передать тебя подарок Васе.
— Я помню. Телефон и медведь.
— Отлично, — прорычал я. — Так ты передал мой подарок?
— Да… — в трубке тишина и неуверенный ответ вновь поднимают в моей душе ярость.
— Иван, твою мать! Передал или нет?
— Да, передал. Только я слег с ангиной через пару дней после твоего отъезда. Когда узнал, что Васька приехала, попросил Саньку отнести подарок, все передал слово в слово, как и ты мне говорил. Он отнес, я спрашивал. Правда…
— Ну, что? — рыкнул я.
— Он отдал пакет Лизе, Васи тогда дома не оказалось, а он спешил и сказал передать сестре подарок от тебя. Потом я подходил к Васе, спрашивал, видела ли она твой подарок. Она сказала, что видела.
— Вань, ты в курсе, что видеть и получить это разные глаголы?
— То есть?
— То есть, ты долбо..
— Гром…
— Не громкой мне тут, Вася ничего не получала, но…. Спешу тебя обрадовать видела,… видела подарок, который предназначался ей, а получила его Лиза.
— Бля… прости Гром. Если бы… я просто думал норм все. Прости…
— Проехали, что толку сейчас.
Я отключился, не стал больше слушать Ваньку, хотя он и не виноват, нас будто судьба разводила, хотя скорей всего той самой судьбе очень помогала близняшка моей Снегурочки.
— Антон, отвези меня домой, мне завтра на работу рано.
Я посмотрел на девушку, она выглядела уставшей и прикрывала ладошкой рот, зевая. Но хотя бы румянец появился на щеках и то хорошо.
— Ладно, поехали.
У ее дома были минут через десять. Она уже было открыла дверь, но я вовремя заблокировал замки.
— Что еще?
— Сиди пока. Обернулся назад, отыскал в кармашке сидения пакет и начал складывать туда все, что накупил сегодня и что мы не съели. После открыл дверь машины, вышел, обогнул тачку и открыл дверь со стороны Васи. Подхватил ее на руки и закинул сверху пакет с фаст фудом.
— Ты что? Поставь я дойду.
— Куда ты босиком собралась.
— Раньше тебя это не заботило.
— Прости.
Подошли к подъезду, потом поднялись на этаж, и Вася открыла дверь, все еще находясь у меня на руках. Поставил ее только в прихожей, возле домашних тапочек. В виде заячьей мордочки.
— Спасибо. И за еду тоже. — Василиса держала в руках пакет и посматривала на него. — может, заберешь с собой. Я столько все равно не съем, выкинуть придется.
— Ничего не знаю, чтоб все съела. Хотя вредно это пиз. ц как.
— Антон!
— Прости, привычка. Ладно, отдыхай. И… дай мне свой телефон.
— Зачем?
— Давай уже. — Вася помялась, но пошла искать свою сумку и достала из него мобильник. Телефон был старенький, однако, выход в интернет был и то ладно.
Набираю в ее телефоне свой номер и делаю дозвон. Мой орет в кармане, и я тут же скидываю. Записываю себя в ее телефонную книжку.
— Так, звони мне, поняла. Вечером завтра во сколько заканчиваешь?
— Какая разница? Антон, перестань,… мы не можем заново…
— Ты мой друг детства, я вижу, как ты живешь и не оставлю тебя в беде. Ты возвращаешься поздно домой, сегодня я видел, как к тебе пристали какие-то утырки, не хочу повторения…
— Друг детства? — подняв бровь кверху, спросила Вася.
— Да. Чтоб позвонила мне завтра. И поела. Нормально. Если что-то понадобиться, позвони. Я все сделаю.
— Антон, езжай домой. Поздно уже…
— И кофе не нальешь? — улыбнулся я.
— Нет у меня кофе. Спокойной ночи.
— Сладких, Снегурка, — развернулся и вышел. Начал спускаться по лестнице, лишь когда услышал, как щелкнул замок.
Глава 13
Антон
На следующий день мне пришлось уехать вместе с отчимом по делам. На неделю. Васе я позвонил в обед.
— Привет, — услышал ее голос и сразу расплылся в улыбке, которую заметил батя.
— Привет, Птичка. Как дела? Работаешь?
— Да. И ты меня отвлекаешь.
— Понял, вредина. Вась, меня сегодня не будет, да и ближайшую неделю тоже. Вечером домой тебя отвезет один из рабочих в моем клубе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Зачем? Я на маршрутке.
— Видел я, как ты на них разъезжаешь. — рыкнул в трубку, не отрывая взгляда от дороги.
— Антон, правда, не надо. Я са…
— Так, у меня ребята тебя и спрашивать не будут. Отвезут до подъезда. А ты не беси меня, женщина.
— Громов, отвалишь ты от меня, нако…
Дальше не слушал и отключил, улыбаясь во все тридцать два.
— Не расскажешь, что за птичка такая у тебя? — спросил батя, немного поворачиваясь ко мне на сидении.
Мы ехали в другой город на моей тачке. Батя сел со мной, а позади нас рулили его ребята. Охрана.
— Ты ее знаешь, — не переставая улыбаться, ответил я, бросив взгляд на него.
— Правда? И кто? Не Ангелина случайно?
— Ты что, какая она нафиг птичка, скорее тираннозавр, прущий напролом, сметая все и всех на своем пути.
— Да, ладно, — рассмеялся отец, — нормальная же девушка, прилипчивая немного и болтлива, но нормальная же.
— Тебе кажется, я тебя уверяю.
— Тогда кто она? — в глаз отца загорелись бесята, оповещающие, что он не отстанет, пока до правды не докопается.
— Вася, моя Вася из детства. Моя Снегурка. — проговорил я и почувствовал, что на последнем слове у меня даже голос дрогнул.
— Снегурка? — задумался отчим, помолчал немного и, наконец, додумался. — Та девушка, длинноволосая. С деревни тещи и тестя. Точно, Василиса же. Где ты ее нашел?
— Случайно увидел в клубе, сам не поверил своим глазам сначала. Но это оказалась она.
— Но тогда,… она же уехала тогда куда-то и перестала с тобой общаться.
— Знаешь, я восемь лет считал так. А вчера выяснил, что так же считала и она, вот только по ее мнению бросил ее я.
— Сейчас не понял. — нахмурился мужчина. — Как так?
— У нее сестра есть, вот она и нагадила, а другие по не знанию ей помогли.
— И что теперь, вы помирились. Любовь-морковь и скоро внуки. — я уже видел в его глазах, как он мысленно потирает руки. С отцом Шторма, Пушкиным, у них нечто вроде пари, кто из их сыновей быстрей остепенится и принесет домой внука или внучку. Насколько мы поняли, даже не так важно привести в дом жену, как маленький пищащий комок в выписном конверте.
— Не надейся. Вася… — я замялся, не зная, как правильно объяснить. — она очень изменилась. Я вижу ту девочку в ней, что была восемь лет назад, но в то же время и не узнаю ее. Она новая и не сказать, что изменения произошли в лучшую сторону.
— Что ты имеешь в виду?
— Она стала более замкнута, нервная, грустная. Возможно, это из за того, что погибли ее родители, но мне почему-то кажется, что причина в другом.
— Знаешь, Антон, уверен я лишь в одном. — я глянул на батю вопросительно, а тот улыбнулся мне и продолжил. — Ты во всем разберешься и докопаешься до правды.
Ну, что правда, то правда. По любому обо всем узнаю.
Ехать нам еще около часа и отец сменил тему, рассказывая о встречи, что нам предстоит. Он решил открыть еще одну клинику, но уже в другой стране и сейчас нам нужно было готовиться к переговорам с иностранными коллегами и спонсорами. Я помогал бате, хотя мне вполне хватало и своего бизнеса. Своим клубом я дышал и не мог надышаться.
Мне его преподнес на 19 лет мой родной отец. Я тогда учился на втором курсе колледжа и первые два года документацией и вообще управлением занимался его человек, однако, за все это время он сумел ввести меня в курс дела и натаскать на этом поприще. И уже в свои двадцать один я собственными руками и немного мозгами управлял своим детищем.
Отец, биологический отец… это не отчим, однако, последний мне роднее. Нет, папу я люблю по-своему. Благодарен за то, что вообще появился на этом свете, что благодаря его деньгам и авторитету перед матерью меня воспитали более менее в приличной семье, если опустить, конечно, некоторые моменты. Я благодарен ему за клуб, наверное, даже больше чем за все остальное. Мы по долгу не видимся, даже можем не разговаривать по телефону месяцами, однако, когда он приезжает из своей Америки, то я знаю точно, что Станислав Громов приехал только ради своего сына. Единственного, между прочим.