Читать интересную книгу Байки на бис - Лев Дуров

В воскресенье Тося проснулась радостная, Щуренок тоже – наконец-то все в порядке, и они культурно отдохнут. Никаких друзей, никаких компаний.

И вот они степенно идут по аллее. Толя видит стрелку.

– Ой! – говорит. – Идите вперед – у меня шнурок развязался.

Тося со Щуренком идут вперед, а Толя откапывает четвертинку, отпивает, а остальное опять прикапывает. Идут дальше. И тут Толя видит колесо обозрения.

– Ой, – говорит, – интересный аттракцион! Пойдите узнайте, там очередь большая или нет.

Жена с сыном идут узнавать, а он опять идет по стрелке. В общем, через час Толя захорошел, а жена не поймет, что случилось.

– Толя! Когда ты успел? Где?

И Толя возмутился:

– Вот, ты всегда меня упрекала в увлечении напитками! А я и не выпивал – это кислородное отравление! Мне нельзя вообще выходить гулять на природу! Чем мы на сцене дышим? Пылью, пудрой, прожекторы светят в глаза – вот что такое театр! А ты меня вытащила на свежий воздух – и вот видишь: я умираю!

Тося под руку отвела его домой и уложила в постель. А на следующий день он пришел в театр, рассказал эту историю и добавил:

– Ребята, по-моему, стрелок в парке осталось еще много.

И мы вечером гурьбой пошли искать стрелки. Из парка мы вышли веселые, и даже излишне.

Деньги на поминальный венок

Однажды приходит Щукин на какой-то спектакль мрачный-мрачный и явно с желанием, чтоб его спросили, что случилось. Спрашиваем:

– Толя, почему у тебя такое плохое настроение?

– Ребята, не трогайте меня, у меня драма.

– В чем дело?

– Ну вы представляете, вчера после спектакля мы выпили. Я уже хотел было уходить, а тут навстречу Женя Перов: «Толя, ты куда?» Я говорю: «Домой». «Нет, давай еще выпьем, у меня есть кое-что». Выпили. Вышли. А в это время навстречу Валя Заливин: «Ребята, давайте зайдем в «Маленькую Неву». Мы зашли в «Маленькую Неву», потом я встретил Карсерского, гримера. Он говорит: «Куда? Давай еще выпьем»… Прихожу домой, смотрю, Тося демонстративно лежит ко мне спиной. И когда я разделся и третий раз мимо кровати лег, она говорит: «Толя, по-моему, ты выпил»… Представляете, ребята. Догадалась!

Вот такой был Толя. А как-то он отзывает меня в сторонку.

– Левочка, скажи мне, пожалуйста, вот когда я умру, ты будешь вносить деньги на мой венок?

– Ну что ты болтаешь глупости! – возмущаюсь. – Во-первых, ты никогда не умрешь, а во-вторых…

– Нет, – перебивает, – ты подожди, подожди! Я тебя серьезно спрашиваю: будешь вносить?

– Да отстань ты от меня! – и чтобы отвязаться, говорю: – Ну буду!

– А сколько ты будешь вносить?

– Ну отстань! – Этот разговор начинает меня раздражать.

– А все-таки сколько? – не отстает Толя.

– Ну хорошо. Я внесу двадцать пять рублей.

– Отлично! – радуется Толя. – Дай мне сейчас пятнадцать, а потом вносить не будешь.

Ну что с ним делать!

А однажды заходит в гримерку и говорит:

– Ребята, я очки дома забыл… Там в репертуарной конторе лежит газета с таблицей лотерейных розыгрышей. Я переписал номера и серии в записную книжку. Вот возьмите и проверьте, пожалуйста, – чем черт не шутит, может, чего и выиграл.

Никто, конечно, ни в какие выигрыши не верил, но все же взяли у него эту записную книжку и спустились вниз. Стали проверять и вдруг:

– Толя, все сошлось! Ты выиграл огромную сумму!

И Толя, как Станиславский, закричал:

– Не верю! Не верю!

Тут нашли ему очки и стали тыкать пальцем в газетную строчку и в записную книжку. И Толя наконец сам увидел и все же не верил:

– Не может быть… Не может быть этого!

– Толя, – возразили ему, – никуда ты не денешься – надо обмывать.

– Ребята, – сказал Толя, – у меня ведь сейчас ни гроша. Дуйте в магазин, закупайте все что хотите – обмоем мой выигрыш! А когда я получу, всем раздам деньги.

Бросились в магазин, накупили всякой всячины, накрыли в грим-уборной праздничный стол, все уселись. Начали поздравлять, кто-то завидовал. Хорошо отпраздновали. А потом еще дня два продолжали.

Прошло несколько дней, ребята стали волноваться.

– Толя, ну ты получил выигрыш?

– Какой выигрыш?

– Ну как же… Ты ведь выиграл огромную сумму.

– Никогда я не выигрывал.

– Как же, Толя! Мы же сами видели, проверяли…

– Ах, это! Ребята, я же пошутил: увидел газету с тиражом и переписал выигрышные номера. Просто захотелось выпить, смотрю – и вам хочется. Вот я и сообразил, как это сделать.

– Мерзавец! Сволочь! Отдай наши деньги!

– Какие деньги? Выпивали-то вместе?

– Вместе…

– Ну и о чем речь?

Конечно, денег он никому не вернул, да и спрашивать, в самом деле, было неловко.

Начало новой жизни

Артист Коля Долгополов пришел на заседание Академии травильщиков с кулечком в руках.

– Что это? – спросил председатель, ожидая услышать очередную историю.

– Яички, – простодушно ответил Коля и уточнил: – Десять штук.

– Зачем?

– Начинаю новую жизнь.

– Как это? – не понял председатель.

– А очень просто: бросаю пить и перехожу на диетическое питание.

– Да это же здорово! – возбудились академики. – Это же непременно надо отметить! Ведь новая жизнь начинается раз в жизни! И прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно!

– Ребята, – остановил общий порыв Коля. – Я же ясно сказал: начинаю новую жизнь.

– Так и мы об этом! – сказал Борис Годунов в шапке Мономаха и со скипетром в руке.

Предстоял спектакль «Борис Годунов», и все бояре были в гриме и в шубах. И никто не хотел, чтобы такое великое событие не было отмечено достойным образом.

Тогда я предложил компромиссное решение.

– Коля, – сказал я, – не будем гадать, какая жизнь лучше, старая или новая. Клади свой кулечек на стол.

– Зачем? – не понял Коля, нежно прижимая свое диетическое питание к груди.

– Клади, клади. Царь-батюшка ударит по нему скипетром, и, если после этого останется хотя бы одно целое яйцо, я ставлю тебе литр.

Коля был настоящим артистом и азартным человеком и не сразу понял подвох – игра заинтересовала его. Он с готовностью положил свой кулечек на стол, и мы все замерли.

Борис Годунов примерился и жахнул царским скипетром по яйцам так, что даже и хруста никто не услышал – только короткий стук: бам!

Коля бросился к тому, что осталось от кулечка, и стал лихорадочно перебирать то, что превратилось в гоголь-моголь.

– Есть! – выкрикнул он наконец с торжеством и поднял над головой целое яйцо.

Пришлось мне бежать за двумя бутылками…

Колю мы посадили на такси далеко за полночь. Его новая жизнь не состоялась.

Елка с сюрпризом

Это произошло, когда я еще работал в детском театре. Я так замотался на работе, что забыл купить елку домой. 31 декабря вечером, отыграв спектакль, я поехал на Киевский вокзал, где, по словам моих коллег, можно было приобрести елку без проблем. Приезжаю я на Киевский. Темно и никого не видно… Время уже к двенадцати. Иду через сквер, и вдруг сиплый голос из темноты:

– Эй, парень, чего надо?

– Елку, – говорю.

– Так вот же елка! Бери!

Вижу, действительно стоит мужичок, держит елку. На мой вопрос: «Сколько?» мужик ответил: «Три рубля» (это была достаточно приличная по тем временам сумма). Но делать было нечего. Я протянул мужику трешку, он сунул ее в карман и что есть духу понесся к вокзалу, причем почему-то зигзагами, словно я собирался в него стрелять. Хотел я было тоже пойти, дернул елку один раз, другой, третий. А она меня не пускает. Оказалось, что я купил елочку, растущую в сквере!

За чем стоите?

На углу улицы Горького и проезда Художественного театра находилось кафе-мороженое. Ну, кафе-мороженое – это только название, потому что у нас с собой всегда «было».

Мы заходили туда, заказывали мороженое, под столом разливали и делали вид, что едим то, что заказали.

И вот стоим однажды в большой очереди. Вдруг с визгом подъезжает машина, и из нее выходят Хрущев и Тито. Они подходят к очереди (охрана вокруг засуетилась), и Хрущев спрашивает: «За чем стоите?» Ну, все загудели: вот кафе-мороженое, очередь за мороженым. Хрущев говорит: «Броз, давай мороженого поедим». Тот согласился, и они встали в очередь. Все, конечно: «Никита Сергеевич, что вы! Проходите! Броз, проходите вперед!» Хрущев говорит: «Стоп! Куда же мне проходить, когда у меня и денег-то нет». Тут кто-то из охранников подскочил: «Никита Сергеевич!..» «Нет, – перебивает его Хрущев. – Ты охрана, ты и охраняй. Кто-нибудь даст взаймы?» А у меня в кармане лежала «пятерка». Я говорю: «Пожалуйста!». Он спрашивает: «А хватит?». Отвечаю: «Да, точно хватит, Никита Сергеевич». Тогда Хрущев поблагодарил меня и обратился к охраннику: «Запишите его адрес и пришлите потом деньги». Адрес мой записали: Бауманская улица, дом 3, квартира 6. И мне пришел перевод на пять рублей. А потом я узнал, что меньше чем на десять рублей переводы тогда не принимались.

Все-таки авторитет Никиты Сергеевича нарушил даже почтовые правила.