Читать интересную книгу Уральские россыпи - Юрий Запевалов

– Ну, не перебарщивай. Стушевался парень, вот и вся его грамота. Организатор он, вроде, неплохой. Так что, отпускать будем Павловца?

На прииск пришел запрос из Душанбе. Просят направить, в порядке взаимопомощи, к Таджикам специалистов. По добыче золота. Драгу они там новую строят на Дарвазе. Руководители «Уралзолото» дали добро и разослали разнарядку по приискам – кому, сколько специалистов направить. Павловец быстро сориентировался, дал согласие, написал заявление.

– Отпускайте, Александр Романович, найдем мы начальника драги на двадцать шестую.

Павловец уехал. И, примерно через полгода, в отдел кадров приходит из Министерства запрос – кто этот Павловец, где-что заканчивал, по какому праву назначался начальником драги?

Оказывается, в «Таджикзолото» кто-то из Главных специалистов, видимо пообщавшись с Павловцом этим напрямую, тоже засомневался в его квалификации. Таджики запросили о нём институт в Орджоникидзе, а оттуда ответили – не было у нас такого студента, не учился у нас Павловец, диплом инженера мы ему не выдавали!

Вот уж скандал, так скандал! И это – на золоте, с нашими «Первыми» отделами, с нашими проверками всех и вся по линии Комитета ГБ!

Вовремя исовчане отделались от этого «дутого» специалиста!

Но, поговорили, да и забыли. Далеко Душанбе от Урала. Пусть там у себя таджики сами разбираются.

А на реках, ручьях, водоёмах прииска начался паводок. Георгий постоянно в пути, на объектах – надо принимать оперативные решения быстро, на месте. Не задерживался Георгий в Управлении. Постоянно в цехах, постоянно в пути. Девочки из отдела труда и зарплаты прозвали его – Лось. «Носится вечно по участкам, никогда его на месте не застанешь. Лось, да и только!».

Ещё эти стройки. В районах эксплуатации драг, для надёжного обеспечения населения питьевой водой, на случай прорыва на реке какой-либо из плотины, прииск строил очистные сооружения питьевого водозабора. Не везде, конечно, и не на всех реках. Но пришлось очистные строить и для Новой Ляли, с их «капризным», требовательным «Бумкомбинатом», и в верховьях реки Туры, в Верхотурье. Там, после впадения в реку десятков ручьёв и речек, река набирала силу, становилась не только капризной весной, но и летом превращалась в солидную, многоводную речку. Туру уже невозможно было «спрятать» в обводной канал. Вот и приходилось, чтобы получить разрешение на добычу золота, строить дополнительные «питьевые» сооружения!

При посещении объектов золотодобычи надо было побывать и у районного начальства, посетить собрания городских депутатов. И везде отчитываться, объяснять, согласовывать природоохранные мероприятия, получать согласие на продолжение работ в долинах местных рек. А это всё время и время. Порой поездки по объектам превращались в длительные командировки.

Весна в этом году наступила рано, паводок шёл бурный. Но на прииске работали опытные руководители цехов. С ними работать легко – как делать, им подсказывать не надо. Для них достаточно решения руководства прииска и проектного отдела – что делать.

Техники, как всегда, не хватает.

После долгих раздумий и споров, решили всю крупную технику объединить в один мощный, мобильный отряд землеройной техники. В составе экскаваторно-бульдозерного цеха. В отряд вошла вся скреперная техника прииска – отечественные «Белазы», только что купленный на ВДНХ американский скрепер «Катерпиллер» с кузовом, вмещающим сразу сорок пять кубометров рабочего грунта. Это же больше ста тонн! Куплен в паре с таким же мощным американским «толкачом», без которого скрепер просто не мог загрузить свой кузов грунтом. В отряд вошли так же шесть производительных бульдозеров ДЭТ-250 и специально закреплённые за этим отрядом два трейлера с тягачами – для быстрой переброски бульдозеров в нужное место.

Отряд стал резервом Главного инженера – без его ведома и команды отряд не мог использоваться ни при каких ситуациях.

Начальником цеха Георгий с Коротковым, после некоторых сомнений, раздумий, после обсуждения нескольких кандидатур, назначили молодого, но уже хорошо зарекомендовавшего себя в самых сложных ситуациях Женю Синцова. И отряд подчинили непосредственно ему. Этот отряд и стал настоящей «палочкой-выручалочкой» в трудных ситуациях паводкового периода времени.

В апреле проводили Павла Петровича на пенсию. Короткова назначили исполняющим обязанности директора прииска. На Георгия руководство «Уралзолото» возложило исполнение обязанностей Главного инженера. Такие назначения обязательно согласовывались с Обкомом партии, а при согласовании выяснилось, что Краснопёров еще не коммунист. Беспартийный.

«Как же так? Как же он стал у вас начальником производства? Это же Первый заместитель Главного инженера! Кто это допустил?» Директором «Уралзолото» к тому времени назначили Шабалина Петра Харитоновича, бывшего до этого назначения Первым секретарём Североуральского Горкома партии. Он хорошо знал обкомовские порядки и сумел убедить руководителей промышленного отдела, что ничего, мол, страшного, молодой специалист, еще года на прииске не проработал, еще не могут ему дать товарищи по работе рекомендацию для вступления в партию. Сами же правило установили – год надо вместе проработать, чтобы получить эту рекомендацию! Да еще и с рекомендацией надо год проработать на предприятии, чтобы получить право вступления в партию! Ничего, задатки руководителя есть, время для вступления в члены партии еще не упущено, успеем принять!

Георгий два года носил эту хитрую приставку ИО, пока не приняли его в члены КПСС.

А что, и правильно! Проверять надо людей до назначения на ответственную должность! Снять с работы – даже нерадивого – ох как не просто! И чем «нерадивее», тем труднее снять с должности!

…Сегодня модно считать, что в партию Коммунистов вступали одни карьеристы. И громче всех кричат об этом вчерашние «преданные члены». На самом деле ни один руководитель – любого уровня – практически не мог руководить ни цехом, ни участком, ни тем более предприятием, не находясь в рядах руководящей партии. На партийных собраниях предприятий решались все вопросы – планирования, геологической разведки, финансирования. Даже вопросы трудовой дисциплины членов партии. И особенно вопросы ответственности за выполнение производственных планов, Обязательств и принятых на партийных собраниях решений.

Если руководитель любого ранга не был коммунистом – он же был вне общественной и политической жизни предприятия!

Как же он мог работать?

Порой на партийных собраниях такую «стружку» снимали с ответственных начальников за промахи и ошибки, что у любого «вельможи» вмиг пропадали желания всякого рода злоупотреблений своей властью. Партийному собранию были подотчетны все!

Невзирая ни на заслуги, ни на авторитет, ни на возраст. И на такие собрания не допускали беспартийных. Как же можно было руководить любым хозяйством, даже небольшим участком производства, находясь вне партии? Не имея права посещать партийные собрания? И не карьеры ради, а вопреки! Многие ведь боялись вступать в партию именно из-за боязни ответственности, отчетности перед коммунистами, перед своими же товарищами. После партийной разборки можно ведь было и потерять свою, даже самую высокую, должность! Самая трудная отчетность, это ведь отчетность именно перед товарищами по работе. Там не спрячешься за «объективные» отговорки, там «краснобайства» не принималось. Его, этого «краснобайства», участники собрания просто не допускали! Там, на этом партийном собрании, где все равны, все коммунисты с равными правами голоса, там ты весь на виду!

Так что, не мог советский руководитель любого ранга быть беспартийным. Не мог! Руководить бы не смог…

И вдруг – ну, это уж совсем неожиданное!

Директором прииска назначен Валентин Михайлович Сидоров! Переведён с Севера, из «Дальней Тайги»! Тот самый Сидоров, с которым Георгий работал на Севере, так много пережил всяких происшествий на Золотой Лене! Для Георгия это было ошеломляющее известие! Но в то же время ему стало и спокойнее. Еще бы! Он знал Сидорова, знал его профессионализм и порядочность, он знал его как честного человека, не прячущегося в ответственных моментах за других, не подставляющего за свои, если они неудачные, решения своих же подчинённых!

Он знал его как директора, который при любых, даже самых незначительных неудачах на прииске, не ищет «стрелочников», он всегда и во всём винит, прежде всего, самого себя.

Для Георгия это назначение было самым большим событием после его переезда на Урал. Спокойнее Георгию было при этом назначение еще и потому, что Сидоров тоже хорошо знал его, Георгия. Конечно, Георгий и сам по себе был не «робкого десятка».

Но это назначение придало Георгию дополнительно смелости, уверенности в принятии решений в сложных ситуациях – он знал, Сидорову доказывать свою правоту не придётся. Сидоров ему, Георгию, верил! Потому что, знал, видел, испытал Красноперова в самых сложных ситуациях! В ситуациях и в производственных, и в жизненных.