Читать интересную книгу Уральские россыпи - Юрий Запевалов

– Наука должна дать нам решение электронного определения содержания металла в поступающих на драгу песках! На всю массу поступающих на шлюзы песков. Мы должны знать точно – сколько же металла к нам поступило, а мы всегда знаем, сколько из этого поступившего на шлюзы металла мы взяли!

Вот только таким сравнением мы можем точно сказать – сколько мы выбросили золота с отвалами обратно в речку. И только при этих условиях мы сможем точно знать качество работы наших обогатительных приборов. А без этого точного знания мы не можем сформировать внятный заказ «науке», какие приборы обогащения нам нужны. Да и сама наука Обогащения не знает, что она совершенствует, как совершенствует и для чего. Электронное опробование – вот что нам, добывающим драгоценные металлы производственникам, сегодня необходимо!

С докладами по Обогащению выступили почти все, участвующие в совещании предприятия. И все Обогатители сошлись дружно на том, что техника добычи золота, со времён двадцатых годов, усовершенствовалась, что на обогатительные приборы стало поступать в сотни раз большие объёмы песков, чем поступало тридцать – сорок лет назад, но сами приборы, за много лет добычи золота, изменились мало. И главная причина в этом – недостоверность показателей содержания золота в песках, и показателей «улавливания» его на обогатительных приборах!

Получаем искусственно, математически восемьдесят, девяносто, даже кое-где и девяносто пять процентов извлечения – и все довольны! Всех это устраивает! Но не знаем при этом, сколько же мы «уловили» этого золота на самом деле? Потому что «пробщик», своей лопатой, случайно «зацепленной» этой лопатой порцией песка и задает нам сомнительную цифру содержания поступившего на наши приборы золота!

Вот над чем надо работать прежде всего нашей отечественной Науке в вопросах обогащения в ближайшие годы, в ближайшее время!

По итогам совещания был выпущен специальный Сборник.

В нём были сгруппированы все доклады. И, как отметил журнал «Колыма», этот сборник стал программой развития золотодобычи на ближайшие годы.

По окончании выездного заседания исовчане организовали дружественный банкет, да так, что некоторые делегации сумели разъехаться с прииска только через два-три дня после окончания семинара.

Шорохов задержался на прииске еще на несколько дней. Всё ему было интересно – и обводные каналы, и регулируемые водосливы, и отработка высоких увалов дражных россыпей.

– Георгий Александрович, и твой доклад, и тот набор работ, что я увидел на вашем прииске – это же готовая диссертация!

Пиши! А я тебе помогу в Москве с рецензиями и защитой.

– Рад бы, Михаил Александрович, да вот только – когда?

Я не могу понять ни директоров, ни главных инженеров, защищающих такие диссертации – за счет какого времени они это делают? Никогда не поверю, что можно такое время выкроить.

Если ты, конечно, работаешь. Мы с директором работаем сутками. У нас нет понятия «после работы». Нет ни выходных, ни праздников. Какая диссертация? Если только нанять кого? Но это же будет «липа»! Какое ты будешь иметь к такой работе отношение? Конечно, я могу поручить такую работу проектному отделу. Они напишут и опишут всё в лучшем виде. Но чья это будет диссертация? Моя? Или проектного отдела? Нет, Михаил Александрович, я на такие «защиты», на получение таких вот «гарантированных» ученых степеней не способен! Не могу я выдавать чужую работу за свою.

– Ладно. Будешь в отпуске, заезжай в Москве. Прямо домой заезжай. Вот адрес. Телефон у тебя есть. Я буду рад и встретить тебя, и продолжить этот разговор.

С тех пор Михаил Александрович часто посещал Золотой Урал.

И всегда свою работу на Урале он начинал со Среднеуральского прииска. Ему интересно было всё, что делалось на этом прииске.

Но особенно он изучал отработку драгами увальных участков россыпей и экологию. Шорохов восхищался здесь многим, чего он не видел на других приисках, на других россыпных полигонах – и величественные картины работы драги на высокой горе, на вершине скалы, как он выражался, и чистота водоёмов по Ису, Туре и другим речкам, и рекультивация земель, с десятками гектар новых посадок, разведение саженцев сосны и лиственницы, быстрый их рост на каменистых увалах. Засаживали иногда по десять-двадцать гектар отработанных площадей в год. И здесь Шорохова тоже восхищала совместная работа прииска с лесничеством. Именно лесники профессионально высаживали саженцы и следили за их ростом.

Конечно, они же профессионалы. Кто лучше их мог разводить посадочный материал, высаживать саженцы в больших количествах, применяя специально разработанную для этих целей технику, и заботливо следить за ростом молодых, новых посадок. И они это делали. Но только при одном – главном условии – если им такие «посадки» заказывал и оплачивал Прииск!

– Такой материал пропадает! Георгий, ну неужели тебе не жалко таких богатых научных накоплений? Пиши! Диссертацию пиши! А не хочешь диссертацию – пиши книгу! Мы её зачтем, как диссертацию.

– Некогда пока, Михаил Александрович. Но я вам обещаю, как только наступит для меня более спокойное время, опишу всё. Не знаю, как будет называться та книга, но напишу обязательно. Материал я собираю. Ничего, не забудем и не потеряем труды свои. Расскажем молодёжи, какое оно – это золото. И как оно нам давалось. Обещаю, Михаил Александрович! Но не сейчас. Сейчас некогда. Времени ужасно не хватает. Но, я так думаю, моё время еще наступит!

– Хорошо. Верю. Но, главное – всё записывай! Чтобы не потерялись в уходящих годах труды наши. Достижения наши. Я уже старый. Я не успею. Всё, что мог написать, я уже написал. Я подарил тебе свой основной труд – Монографию. По разработке россыпей. Там я, кажется, описал всё, разные способы горных разработок – и работы на драгах, и разработки гидравлические.

Но с каждым годом, бывая здесь у вас на Урале – я узнаю много нового, того, что в мои годы, в мое время специалистам и не снилось. Так что очередь всё описать, всё зафиксировать на бумаге, поделиться с молодым поколением вашими достижениями – эта очередь за вами, за молодыми. И я верю, что ни ты, ни другие специалисты не потеряют сегодняшние схемы отработки россыпей, не потеряют ваших же достижений, не забудут работу наших ветеранов и их достижений. Я верю, что вы всё опишете, обо всём расскажете следующему за вами поколению. Я верю!

6

Уже поздно, вечер, десятый час. В кабинете у Георгия сидят, склонившись над планами горных работ, главный геолог и главный маркшейдер. Вот уже третий час собирают они по имеющимся у них «планшеткам» все числящиеся запасы золотоносных песков по всем рекам и ручьям на землях, отведённых Среднеуральскому прииску специальным постановлением Правительства России, «горным отводам». А этих речек и ручьёв много, даже не десятки – сотни. Георгий поставил трудную и для себя, и для них, опытнейших горняков, задачу – составить календарь горных работ по всем запасам. Вопрос стоит прямой – на сколько лет работы хватит всех числящихся на балансе прииска запасов. Другими словами – сколько лет будет еще существовать прииск при имеющихся разведанных запасах. Без падения объёмов золотодобычи.

– А когда получим такой ответ, тут же возникнет и следующий – где, на каких полях, на каких землях сможем доразведать запасы и можно ли еще получить дополнительные, годные для отработки резервы?! И в каких объемах. И на какое время, на какие сроки. И для какой техники. А когда решим и это, возникнет третий, и самый главный вопрос – когда, в какой очерёдности, в какие сроки нужно будет, и можно будет отрабатывать эти запасы! Вы представляете, какая программа деятельности всех служб, всех отделов прииска создаётся? Какой объём работы мы готовим нашему проектному отделу?

– Георгий, ты пойми, запасы есть. Вот, всё в этих планшетах.

Но сможете ли вы, горняки, их взять? – Кузнецов, геолог, уже психует. Он считает – вся эта, задуманная Главным инженером затея – пустая трата времени. Что значит есть-нет? Вон, на горе есть «россыпушка». И содержание хорошее. Для Урала – просто богатое. Но на горе. Высоко. Достанешь? Так доставай! Но как туда забраться? А как воду подать?

– Георгий. У нас в одних увалах, что у самой воды, прямо по берегу реки, по границам отработанных участков еще уйма того золота. – Это уже Декунов, маркшейдер. – Ты бегло подсчитай, вот, хотя бы увалы по Ису. Вот, давай на этом планшете. Да если завести сюда драгу, вот, на этот увал, только на одном этом увале три года работать будешь. Но не заведёшь же! Не подняться нам драгой на пятнадцать метров! Вертикально! Разбега здесь нет, вот русло, а вот увал, и сразу подъём. На пятнадцать метров. По такому уклону и самосвал не заберётся! К тому же весь увал в старательских закопушках. Весь поражён шурфами. Как здесь удержать воду? Посадишь драгу, вот и все наши достижения будут на этом увале. Старатели не дураки, знали, что делать. А ведь у них и тогда уже, тоже драги работали. Не такие громадины, как сейчас у нас. Мелкие, лёгкие, на любой увал залезли бы. Да не залезли. У старателя свои деньги, не государственные. Он, старатель, рисковать не будет, он брал то, что надёжно взять можно было.