мысленно представить на границе современных Басманного и Таганского районов Москвы.
Между тем воровские похождения Соньки продолжались. В Тифлисе в ювелирный магазин вошли две великолепно одетые молодые женщины и, как и подобало не обремененным излишними заботами светским дамам, завели неторопливый разговор о предстоящем благотворительном бале и о том, что неплохо было бы появиться на нем в новых бриллиантах. Хозяин не преминул показать дорогим посетительницам самые лучшие бриллианты из своей коллекции. Через некоторое время Сонька (поскольку одной из светских дам была именно она) вместе с выбранными драгоценностями под благовидным предлогом покинула магазин, оставив в качестве гарантии своего возвращения подругу. Хозяин, более получаса прождав возвращения уехавшей с бриллиантами дамы, стал догадываться, что его обворовали, и, приказав служащим задержать оставшуюся в магазине вторую «светскую» особу, бросился вызывать полицию, но не успел этого сделать, поскольку в то же мгновение полицейские сами ворвались к нему в магазин. И хотя они были одеты в штатские костюмы, их поведение и внешность убедительно доказывали, что они — агенты полиции. Полицейские подтвердили подозрение хозяина магазина и заявили, что им удалось наконец-то задержать известную воровку с поличным и она в настоящий момент находится в участке и уже дает признательные показания. После этого они обыскали сообщницу и объявили ей, что она также задержана. Хозяину магазина агенты полиции предложили, чтобы он тоже собирался и отправлялся в участок самостоятельно, где он сможет вернуть принадлежащие ему драгоценности. Затем полицейские, крепко взяв за руки задержанную в магазине особу, удалились.
Можно только догадываться о чувствах хозяина ювелирного магазина и представлять себе в красках его поведение, когда он, придя в участок, стал требовать от ничего не понимающих полицейских возвратить ему драгоценности. Разумеется, не только сообщница Соньки, но и агенты полиции — все это были подставные лица. Пока ювелир страшно ругался в участке, Сонька со своими помощниками все дальше удалялась из города, планируя новые авантюры.
Похожее преступление было ею совершено в Венгрии.
Примерно в это же время М.О. Динкевич, отставной директор Саратовской мужской гимназии, приехал в Москву для приобретения здесь недвижимости, поскольку жизнь в провинции наскучила ему и его семейству. Он продал в Саратове дом и с учетом накопленных денег имел в своем распоряжении весьма приличную по тем временам сумму в размере 125 тыс. рублей. Обдумывая план своих действий, он заглянул в кондитерскую и в дверях столкнулся с милой барышней, которая от неожиданности выронила зонтик. Динкевич поспешил его поднять и, передавая его даме, встретился с очаровательными глазами, которые одновременно выражали и смущение, и любопытство. Сразу было ясно, что перед ним не просто красавица, но и еще необыкновенно богатая особа. Одна только шляпка на ее голове стоила месячного заработка Динкевича!
— Сударыня, прошу меня извинить за неудобства! Могу ли я узнать ваше имя, чтобы каким-то образом загладить свою вину?
— Графиня Тимрот, Софья Ивановна!
— О! Какое имя! Вы ведь из московских Тимротов, не так ли?
— Так.
— Ах, Софья Ивановна! Кабы вы знали, как в Москву-то тянет!
(Речь идет о роде Тимротов, которые ведут свою родословную от А.И. Тимроте, генерала, героя наполеоновских войн, который за храбрость, проявленную в Бородинском сражении, получил от Александра I золотую шпагу.)
Само собой получилось, что Динкевич пригласил очаровательную знакомую выпить чашку чая и поведал ей свою историю. Графиня Тимрот сочувственно кивала, а в конце, немного подумав, сказала:
— А знаете что, любезный Михаил Осипович! Мы ведь с мужем ищем надежного покупателя. Граф получил назначение в Париж, послом Его Величества.
— Но графиня! Да я и мезонина вашего не осилю! У вас ведь имеется мезонин?
— Имеется, — невольно усмехнувшись отвечала графиня. — У нас много чего имеется. Но муж мой — гофмейстер двора! Нам ли торговаться? Вы, я вижу, человек благородный, образованный, опытный. Другого хозяина я бы и не желала для бебутовского гнезда.
— Так батюшка ваш — генерал Бебутов? Кавказский герой?! — опешил Динкевич.
— Дед, — скромно поправила Совья Ивановна и поднялась из-за стола. — Когда изволите взглянуть на дом?
(В.О. Бебутов происходил из старинного армянского рода, участник наполеоновских войн, с 1816 года адъютант генерала А.П. Ермолова, командовал войсками в сражениях против Шамиля, после пленения которого стал начальником гражданского управления Закавказского края.)
Спустя несколько дней графиня заехала за всем семейством Динкевичей, поразив их роскошью своего выезда. Когда карета остановилась на Арбате, напротив дворца с мезонином, Динкевичи и вовсе потеряли дар речи. В полной тишине они проследовали по шикарной лестнице, по сумрачным залам, осматривая бронзовые светильники, мебель из красного дерева и венецианские окна. И все это всего за 125 тыс. рублей!
Как в тумане Динкевич проследовал с графиней в нотариальную контору. Навстречу им из-за стола выскочил толстяк с распростертыми объятиями.
— Графиня! Какая честь! Такая звезда в моем жалком заведении!
Через пять минут купчая была оформлена и счастливый Динкевич вручил графине Тимрот, урожденной Бебутовой, все свои сбережения общей ценой в 125 тыс. рублей.
В дом он въехать, разумеется, не успел, поскольку через несколько дней вернулись его настоящие хозяева, братья Артемьевы, модные архитекторы, сдавшие жилье внаем на время своего путешествия по Италии.
Аферу задумала и провернула, конечно, Сонька Золотая Ручка, используя подставных слуг и нотариуса.
Михаил Осипович Динкевич вечером того же дня повесился в номере гостиницы.
Многие самые обычные люди являлись добровольными осведомителями Соньки. Неудивительно поэтому, что она не только знала обо всех шагах полиции, направленных против нее, но и имела возможность тщательно подготовиться к новым преступлениям. Вероятно, среди прислуги богатых людей России того времени было немало людей, симпатизирующих Соньке. Кроме того, в невероятном количестве распространялись слухи о щедрости Соньки, которая якобы не только содержала ночлежки для нищих, но и сама раздавала беднякам деньги. Так, вроде бы в Одессе на Привозе были специальные дни, когда там собиралась толпа бедняков и ждала Соньку. Сонька будто бы неизменно появлялась в дорогом экипаже и, разбросав в толпу горсти денег, немедленно удалялась.
Газетные публикации создали вокруг Соньки ореол некоей романтической преступницы, что вряд ли соответствовало действительности. Например, сообщалось, что, узнав опять-таки из газет, что обворованная ею домохозяйка лишилась последних денег, Сонька не только вернула ей награбленное, но и еще увеличила сумму вдвое, сопроводив послание извинительной запиской: «Милостивая государыня! Я прочла в газете о постигшей вас беде. Я сожалею, что моя страсть к деньгам послужила причиной вашего несчастья. Возвращаю вам ваши деньги и советую впредь поглубже их прятать. Еще раз прошу у вас прощения. Шлю поклон вашим бедным малюткам».
В другом случае она решилась на ограбление одного