Читать интересную книгу История Роланда - Пилип Липень

– Представляете, – сказал папа, – он всю зиму размышлял в одиночестве!

Человечек закивал и счастливо засмеялся. Казалось, любое наше слово доставляет ему наслаждение. Мы попытались расспросить его об итогах зимних раздумий, или хотя бы об их предмете, но он не мог сказать ничего связного, только улыбался и поддакивал. Колик пихнул меня и шепнул: никакую не зиму, а лет двадцать! Постепенно мы перестали обращать на него внимание и заговорили о своём, а он молчал, радостно переводя глаза с лица на лицо и откусывая от булки по крошечке.

– Смотрите, – сказал папа вдруг, – он заснул. Утомился с непривычки!

Белый человечек спал, уронив булку на животик. Папа с мамой отнесли его на диван и укрыли шалью. Весь день и весь вечер он проспал. Мы подходили и смотрели, как он спит: рот был плотно сжат, брови нахмурены, а маленькие ручки подрагивали. А наутро мы с сожалением обнаружили, что человечек исчез. Мы его разочаровали? – огорчились мы. Нет, сказал папа, скорее всего, он пресытился впечатлениями и вернулся к себе, отдохнуть. Потому что сразу помногу нельзя.

2D. Истории безоблачного детства. Об одном иноке

В нашем дворе у самых ворот росла огромная берёза, и мы любили соревноваться, кто выше залезет. Однажды мы разгорячились и забрались так высоко, что не смогли слезть. Берёза качалась, ветер шумел, мы пищали от страха. Папа! Папа! Папа полез за нами и застрял в развилке. Тогда мы стали звать маму: мама! мама! Мама выглянула в окошко и позвонила пожарным. Пожарные приехали, живо всех достали и расселись пить чай, сдержанно гордые, усатые, с блестящими касками на коленях. И пока мама накрывала на стол, папа посетовал на порванный пиджак, пожурил нас и рассказал легенду о чрезмерном усердии.

– Давным-давно спасался в одном монастыре инок. Был он так слаб духом, что однажды решил – не уйти мне от козней диавола, всё равно соблазнит, как ни тщись. Но уж если продавать душу, то задорого! И поклялся он себе держаться изо всех сил, дотерпеть до самого последнего, самого роскошного соблазна, и только тогда низвергнуться. Ждёт-пождёт, ходит вокруг монастыря, на солнце жарится. И видит – идёт по дороге крестьянский парень, с двумя бутылками пива, ледяного, запотевшего. Остановился, улыбается ласково. Выпей бутылочку, брат монах! И сам открывает, и пьёт, и жмурится. Выпей! Тёмное, как ты любишь! Сглотнул инок. Аж в глазах у него помутилось – так возжаждал он пива холодненького. Но нет, устою! Нахмурил он брови, отрёкся от соблазна и осенил парня крестным знамением. Пшикнуло, и пропал парень. Вздохнул инок облегчённо и стал дальше ждать. Неделю, прождал, месяц. И вот на исходе лета, блуждая в окрестном лесу, услышал он нежный голос. Пошёл на голос и увидел девушку, лежащую на мягких мхах – такой удивительной красоты, что подогнулись у инока ноги. Такого чистого лица, такой дивной улыбки, таких лучистых глаз он никогда в жизни не видывал. Она откинулась на спину, идеальная форма, и манила его, и звала, и лежала в той самой позе – как натурщица Гюстава Курбе.

– Что за поза такая? – заинтересовался тут один из пожарных.

– Да как же? Неужто не видели? Сходите в наш музей, там эта картина тоже должна быть. Ну так вот, лежала она, значит, и всё было видно, и так воспламенился инок, что задрожал и пропотел весь насквозь. Сделал один шаг, сделал другой, сделал третий и почти уже нагнулся, но тут опомнился, зажмурился и отрёкся! И перекрестил. Пшикнуло, и пропала дева. Перевёл дух инок, покачал головой и стал дальше ждать. Месяц прождал, год. И вот следующей осенью, когда он укладывался спать после молитвы, явился ему сам диавол, с рогами и копытами. Испугался инок. А диавол перешёл сразу к делу: хочешь править всем миром? Нет! Все земли, все горы, все океаны будут твоими. Нет! Все сокровища. Нет! Все женщины и мужчины. Нет! Вся власть будет в твоих руках. Нет! Каждая тварь будет повиноваться тебе беспрекословно и восхвалять тебя неустанно. Нет! И встал инок, и стиснул зубы, и перекрестил диавола истово. Пшикнуло, и пропал диавол. А потом на минутку вернулся и сказал: ну, тогда мне больше нечего тебе предложить. Бывай здоров. И пропал уже насовсем. Вот так и стал тот инок праведником.

2E. Истории безоблачного детства. Первая пожарная сказка

Выслушав папу, пожарники вежливо похвалили его историю и сказали, что им на службе тоже много чего пришлось повидать. Вот например, видали, как жил-был один скучный человек. Не только для других скучный, это само собой разумеется, но и сам для себя. Среднего роста, прилично одетый, воспитанный и положительный. Всё у него было хорошо, комфортабельно и благополучно – до зевоты. Сильно мучила того человека собственная скукота. Бывало, выйдет на кухню в носках, да и плюнет от отвращения – до того всё серо и обыденно. Ему говорят: заведи себе жену с детьми или хотя бы собаку, а он себе думает – ага, женишься, а она потом полквартиры оттяпает и алименты, нет уж; и собака не годится – выгуливай два раза в день в мороз, а потом ещё и помрёт, хорони её. Ему говорят: ну так съезди что ли в Неаполь или в Барселону, фотиком пощёлкай, а он себе думает – а если багаж украдут? Или съешь какую-нибудь дрянь, диарея начнётся, так и просидишь в туалете всю поездку. И против любых увеселений находилось у него возражение, а то и два. Поэтому он целыми днями сидел дома, смотрел ТВ или читал книжки.

И вот как-то раз читал он Толстого, позёвывал, и прочёл про монаха, который себе палец отрубил. А что, идея! Недолго думая, пошёл он в кладовку, взял топорик, да и рубанул. Кровь, боль, белая косточка! Побежал он звонить в скорую помощь, приехали, повезли с мигалкой в больницу. Там мазали мазями, прижигали, зашивали, а потом ещё две недели на перевязку ходил. А потом ещё два месяца болело, и целый год можно было вспоминать. С тех пор тот человек больше не скучал! Ходил весёлый, радостный, для любого у него ласковое слово находилось – и люди от него заряжались добром и счастьем. Раз в год он себе по пальцу отрубал, на ногах и на руках по очереди, но оно того стоило. На двадцать пять лет хватило, до самой пенсии, пока не сгорел. Сигарету не удержал культяпками, выпала и дом зажгла. Вот так-то, детки, поняли соль? Главное – найти свой путь в жизни.

– Но почему на двадцать пять лет хватило? – спросил Колик. – Он что, мутант был?

– Нет, просто пять пальцев врачам назад пришить удалось, и он их потом по второму разу рубил.

2F. Истории безоблачного детства. Вторая пожарная сказка

После первого пожарника взял слово второй, он рассказал довольно мрачную сказку. Будто бы служил у них в соседнем полку один лейтенантик, лет двадцати пяти или тридцати, с голубыми глазами и пшеничными усами, чистый ангел. И будто бы был тот лейтенант совершенно счастлив в жизни, и абсолютно всем доволен. И будто бы даже обратился он однажды мысленно к Главному Пожарнику: ах, ваше превосходительство! Как счастлив я! Всё у меня есть, что желанно мне – и ум, и краса, и сила в руках, и жена, и детушки, и добрые друзья, и любимая работа, и белоснежная яхта. Так счастлив я, что теперь и помереть не жалко! Но Главный Пожарник ничего ему не ответил, только подвигал усами – сам мол думай, помирать тебе или нет. Лейтенант конечно не помер, и даже некоторое время становился ещё счастливее: получал медали, писал стихи и делал деток. Но потом постепенно, медленно, всё пошло на спад – ум стал черстветь, краса увядала, стихи не писались, руки слабели и не могли удержать брандспойт. Дальше – больше, быстрее: друзья заняли денег и пропали, жена ушла в секту, дети стали алкоголиками и пропили сначала яхту, а потом и квартиру. А сам он заболел разными неизлечимыми болезнями, и пенсии не хватало даже на таблетки. Приходилось собирать жестяные банки и битое стекло, драться с бомжами и ночевать в коробке из-под телевизора. И будто бы обратился он однажды мысленно к Главному Пожарнику: ты это что, специально что ли, да? Но Главный Пожарник ничего ему не ответил, только подвигал усами – сам мол думай, я тебе ничего не обещал. И ещё несколько лет мучился тот лейтенантик, а потом наконец помер, но помер совсем нехорошо: забили его подростки арматурой до полусмерти, и лежал он на снегу возле мусорных баков, пока не замёрз совсем.

Ну и сказка, подумали мы, не сказка, а дрянь. Все осуждающе нахмурились и уставились на пожарника-рассказчика. Тот, совсем молоденький, ужасно покраснел, ссутулился, напрягся и нервно подёргивал усы. Но папа спас ситуацию – громко двинув стулом, он встал и предложил всем ещё борща.

30. Истории безоблачного детства. Третья пожарная сказка

После борща взял слово третий пожарник. Он рассказал, что давным-давно, когда ещё его дед был курсантом, у них в бригаде служил пожарник средних лет, в чине мичмана, спокойный и рассудительный, аккуратно причёсанный. Он имел крепкие зубы, умел быстрее всех разматывать пожарный рукав, а запах дыма чуял за целых пять миль. И вот однажды шёл он с красавицей женой то ли в кино, то ли в театр, и вдруг говорит ей: перейдём на другую сторону, у меня нехорошее предчувствие. И правда, только они перешли, как сверху хрустнуло, и на тротуар упал здоровенный кирпич, в то самое место, где они бы сейчас оказались. Порадовался мичман своей интуиции, угостил жену лимонадом. А через неделю ещё один случай. Выходил он утром вместе с соседом из подъезда, и вдруг потянул его за руку: стой! Нехорошее предчувствие. Остановились они, а через секунду молния ударила прямо в крыльцо. Дальше – больше. На следующее утро вышел мичман из квартиры, дождался лифта, а в лифте другой человек сверху спускается. Едете? Нет, не еду, и вы выходите скорей, у меня нехорошее предчувствие! И вытащил человека из лифта без лишних объяснений, и только дверки закрылись, раздался страшный треск, скрежет, а потом, далеко внизу, удар – это лифт оборвался и упал. С того дня мичман вообще перестал выходить из квартиры – предчувствие не позволяло. С работы он уволился, предупредив всех коллег о нехорошем предчувствии. Никто его не послушал, а зря: на следующий день загорелась пожарная часть и сгорела дотла, а половину пожарников под суд отдали за вопиющее несоблюдение. Мичмана тем временем нехорошее предчувствие начало оттеснять в спальню: то тостер выстрелит хлебом, целя в глаз, то холодильник затрясётся и ударит током, то из водопроводного крана вдруг польётся зелёная кислота. Он отослал жену с детьми к родителям и забился под диван, обложившись подушками. А нехорошее надвигалось всё ближе и ближе: с грохотом рухнул шкаф, у соседей сверху прорвало канализацию, с потолка сорвалась люстра и разлетелась, стреляя осколками. Когда задымились обои, мичман не выдержал – выскочил на балкон, с балкона на дерево, с дерева на землю – и побежал! А мы его уже караулили за углом с монтировками – Главный Пожарник позвонил нам и отдал приказ прикончить этого придурка, из-за которого все беды. Мы погнались за ним, но приближаться не решались – мир вокруг разбушевался не на шутку! Падали огромные дубы, налетали воющие смерчи, оседали фундаменты, сыпались метеориты, вспыхивали бензоколонки, а в асфальте разверзались пропасти с грозно бурлящей лавой. Мичман огромными прыжками нёсся к речке, надеясь на спасение в прохладе волн, но предчувствие в последний момент подвело его: из воды вспучилось неслыханной высоты цунами, помедлило миг и обрушилось на мичмана всей мощью.