На время дело было забыто. Лишь через год микроскоп, — а заглянул в него Бессемер после случайного разговора с одним из своих приятелей о способах открытия подделки крахмала, — раскрыл ему истинную причину его неудачи и показал, к чему собственно надо стремиться: к изготовлению тончайших листочков, разорванных затем на мельчайшие частицы.
Несколько недель напряженного, упорного обдумывания, а затем несколько месяцев работы за чертежной доской и за тисками и станком в мастерской.
Сооружена новая машина, настоящее железное чудовище.
Все приходилось делать самому. Ведь вся «соль» изобретения пропала бы, если рассказать его секрет. Опасно было бы даже и запатентовать его. Кто гарантирует, что не найдутся ловкие люди, которые по описаниям в патенте не построят нужного оборудования и не начнут фабриковать где-нибудь за границей этот товар?
Успех производства зависел от его полной секретности, а это значительно усложняло и чисто техническую проблему.
Наступил день испытания машины.
«Я с бьющимся сердцем следил за операциями и увидел, что железное чудовище выполняет свою работу, если не в совершенстве, то достаточно хорошо, чтобы считать достигнутое коммерческим успехом. Я чувствовал, что от результатов этого часа испытания зависит вся моя будущая жизнь».
Скоро Бессемер получил новое подтверждение полной пригодности своего фабриката. Один из лондонских импортеров согласился покупать у него, правда, меньше чем за полцены, его бронзовый порошок. Мало того, он предлагал пятьсот фунтов стерлингов в год за монопольное пользование его оборудованием. Но разве может соблазнить Бессемера эта цифра?
Он будет сам вырабатывать порошок, он будет снабжать им весь мир, он будет делать это один, тогда действительно каждая крупинка латуни превратится для него в крупицу чистого золота.
Затруднения только в том, откуда взять средства для этого. Чтобы разбогатеть тоже нужно иметь деньги.
Золотые горы видны лишь смутно в тумане отдаленного будущего, а чтобы добраться до них, что сейчас имеет Бессемер? Небольшие доходы от продажи художественного бронзового литья, гравировальных досок, от тиснения картонажей, штамповки медалей, случайный доход от продажи какого-нибудь изобретения или усовершенствования.
Нужна помощь со стороны, но как получить ее, не выдав тайны: ведь рассказать об изобретении можно только вполне верному человеку.
Бессемер остановился на Юнге, том самом Юнге, которому он помог усовершенствовать словонаборную машину.
Лилльский фабрикант с горячностью подхватил планы Бессемера. Конечно, надо построить настоящую фабрику и производить порошок «на весь свет». Деньги даст он, Юнг, и за это будет получать половину прибыли, а со всей технической частью справится Бессемер. Юнг глубоко верил в талантливость молодого изобретателя, а ожидаемая прибыль была так велика, что ради нее богатому фабриканту стоило рискнуть несколькими тысячами фунтов стерлингов.
«Рабочий вопрос» представил тоже не мало затруднений. Как сохранить тайну производства, наняв никому неизвестных людей? Ведь у любого из них язык легко может развязаться за сотню — другую фунтов, предложенную любопытствующим конкурентом.
«Рабочая сила» явилась в лице «бедных родственничков», трех братьев жены Бессемера: Ричарда, Уильяма и Джона Аллэнов.
На фабрике будет всего трое рабочих. Это создавало новую и нелегкую техническую проблему. Она была успешно разрешена. В конце концов получился автоматический завод в миниатюре; может быть один из первых в истории автоматических заводов.
«Нужно было проделать работу семидесяти или восьмидесяти человек, а я хотел, — пишет Бессемер, — чтобы она выполнялась только тремя моими родственниками и притом без особенно большой затраты труда с их стороны. Это значило, что я должен был сконструировать каждую машину в виде самодействующей машины».
Не разгибая спины, в течение долгих месяцев, сидит Бессемер над чертежной доской. Надо придумать и сконструировать все шесть нужных для процесса машин и притом так, чтобы их в состоянии были собрать не больше четырех человек: он сам и трое Аллэнов. Нужно сделать все расчеты и приготовить детальные рабочие чертежи. Эти чертежи должны быть сделаны особенно тщательно и подробно. Дело в том, что каждую машину нельзя заказать целиком на одном заводе, не рискуя раскрыть секрет ее конструкции.
Отдельные детали были заказаны на различных заводах, часть в Глазгоу, часть в Манчестере, часть в Ливерпуле, часть в Лондоне, так что фабрикант даже и представить себе не мог действительное назначение каждой из них.
Ценой огромного напряжения и благодаря исключительно богатой технической фантазии все эти задачи удалось разрешить.
Те полтора-два года, которые были затрачены на эту работу, Бессемер считал одним из самых напряженных периодов своей жизни:
«Это дело было предпринято в тот период, когда моя энергия, моя выносливость и вера в свои собственные силы находились в своем апогее; я удивляюсь, как я имел смелость взяться за это дело, столь сложное и столь трудное, о котором у меня не было никаких данных, могущих мне помочь».
Итак, машины заказаны, но где же их поместить, где вести это таинственное производство?
В тихом лондонском пригороде Сент-Панкрас, на Бакстер Стрит было найдено то, что было нужно: старомодный, не бросающийся в глаза, небольшой, но удобный жилой дом с большим садом при нем. Тут было построено здание фабрики без окон, дабы оградить от любопытных взоров, с верхним светом, с одной только входной дверью, со двора. Глухая стена отделяла помещение с паровым двигателем от собственно-мастерской, разделенной на несколько отделений, по одному для каждой машины. Заранее были заготовлены фундаменты для машин, установлены передаточные валы, проведены газ и вода.
«Ушел последний рабочий и молчание воцарилось в пустом здании, в двери которого с этого момента, в течение больше двадцати лет, вошло всего только пять человек».
Мало-помалу стало прибывать заказанное оборудование. Собрать и установить его удалось скорее и легче, чем можно было предполагать. Отдельные механизмы действовали вполне хорошо. Скоро должен был наступить день окончательного испытания и пуска в ход.
Понятны волнения и тревога, которые все больше и больше охватывали Бессемера:
«Я чувствовал, что наступает момент, когда определится все мое положение в жизни на несколько лет вперед. Через несколько дней станет известно, — основаны ли эти все сложные приспособления на здравых механических принципах и будет ли вся эта масса новых машин, занимающая несколько больших комнат, выполнять предназначенную работу и производить шаг за шагом те последовательные изменения, которые необходимы, чтобы превратить в один день сотни фунтов меди в бесчисленные миллионы блестящих тончайших частиц, известных в качестве бронзового порошка, или же, наоборот, несколько тысяч фунтов, все возрастающее в течение года умственное напряжение и большой физический труд, окажутся выброшенными на ветер и оставят после себя скомпрометированную репутацию инженера, разрушенные надежды и неизбежное сожаление, всегда поджидающее каждую неудачу».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});