Идею Юнга удалось осуществить, удар клавиши выталкивал соответствующую литеру из камеры, где эти литеры лежали столбиками и заставлял ее скользить по наклонному жолобу в верстатку. Одна из главных трудностей заключалась в том, чтобы каждая литера проходила бы этот путь в совершенно одинаковый промежуток времени. Длина пути и преодолеваемое трение при скольжении для каждой литеры должны были быть совершенно одинаковы.
Конструкция словонаборной машины не вплела особенно много лавров в изобретательский венок Бессемера; идея принадлежала не ему. Юнг взял патент на свое имя и самая машина оказалась не совсем удачной. Она пошла было в ход во Франции, в начале сороковых годов, но оказалось, что она мало рентабельна и вводить ее в производство не имело смысла.
Но Юнг был удовлетворен вполне, все-таки его изобретение увидело свет, а Бессемер приобрел в лице Юнга преданного друга, который вскоре поможет ему провести в жизнь изобретение, принесшее Бессемеру если не богатство, то вполне обеспеченное положение.
«Я все время ждал, что когда-нибудь мне удастся заняться каким-нибудь одним большим и постоянным делом и надеялся, что это позволит мне отбросить все те многочисленные планы, которые так легко создавал мой живой ум и которые вмешивались в мои текущие дела. Но это большое дело — предмет моих серьезных стремлений — все никак не проявлялось.
Бессемеру никак не удавалось найти эту «золотоносную жилу».
Помог случай, как он всегда помогал или подталкивал Бессемера; его автобиография — это своего рода проповедь культа случайности.
Это было в начале сороковых годов. Точнее время определить невозможно. Бессемер глубоко затаил хронологию своего творчества.
Открыть маленькое Эльдорадо, откуда посыпался золотой дождь, было нетрудно, но разработать его стоило колоссальных усилий. Нужно отдать справедливость, что тут во всем блеске развернулся изобретательский талант Бессемера и может быть в неменьшей степени проявилась огромная его трудоспособность, настойчивость и хорошее знание инженерного искусства.
Изобретение способа выделки бронзового порошка, служащего для позолоты предмета — ничтожнейший эпизод в истории техники, но в жизни Бессемера — это одно из важнейших событий. Таким по крайней мере он сам считал его и вел от него прямую линию к своему великому изобретению — выработке стали. Открытие нового способа приготовления бронзового порошка оказалось действительно золотым делом.
Поводом же к нему было ничтожнейшее обстоятельство: просьба сестры сделать надпись на альбоме ее акварелей. Альбом был так изящен в глазах Генри, что никакая иная надпись, кроме золотой, не могла бы достойно украсить его.
Зайти к москательщику и заказать золотой порошок двух сортов было минутным делом, но когда на другой день за два маленькие пакетика по одной унции пришлось заплатить 14 шиллингов, Бессемер не мог не выразить своего удивления.
Как! целых 7 шиллингов за унцию порошка (1/16 фунта) попросту превращенной в пыль латуни, которой красная цена несколько пенсов!
«Порошок должно быть делается каким-нибудь медленным трудным старым ручным способом», — было первым выводом сообразительного Генри после того, как ему пришлось расстаться с 14 шиллингами. «А если это так, то какой это превосходный случай для механика, которому удастся изобрести машину, способную выработать его при помощи механической силы».
И тут встала снова никогда не покидавшая Бессемера заветная мечта: «не является ли это той великой удачей, на которую я так давно надеялся, которая отметет все другие цели моей жизни и приведет меня к довольству, если не к настоящему богатству».
Действительно, Бессемер набрел случайно на отсталую отрасль производства, еще не пережившую технической революции, в область, где машина еще не заменила собой руки рабочего. Он стал виновником этой технической революции.
Правда, произведенная им «революция» была бурей в стакане воды, но именно потому и можно было полностью ему одному воспользоваться и всеми результатами ее. Он единственный выступил вооруженный машиной против распыленной массы ремесленников, работающих ручным способом.
Мы знаем, какие колоссальные богатства приносила машина тому классу, который монополизировал ее применение и как раз в те первые годы ее применения, когда разрушался старый способ производства. Прибыли были громадны, несмотря и на то, что жестокая конкуренция между отдельными обладателями машинной техники снижала их уровень. А тут ведь этой конкуренции не существовало! Бессемер мог легко стать единственным в мире обладателем нового орудия и нового способа производства, для этого стоило только сохранить его тайну, а это было возможно и было сделано. При таких условиях латунная или медная пыль действительно превращалась для фабриканта в настоящий золотой порошок.
А если так, то не теряя ни минуты за работу. «Я с головой погрузился в это новое и глубоко интересное дело». Но с какой стороны приступить к нему?
Читальный зал Британского музея увидел в числе своих посетителей Генри Бессемера. Он роется в разных энциклопедиях, технологиях и в одной из них ему удается вычитать, что золотой порошок изготовляется в Нюренберге, что тонкие медные пластинки расплющиваются ударами молотка между пергаментными листами в тончайшие листочки, а затем их растирают вместе с гуммиарабиком в мраморных ступках и, промыв клей, получают этот тончайший золотой порошок, который расходится по всему миру. Долгая кропотливая и нелегкая работа.
Немного нужно было размышлений, чтобы убедиться в невозможности точно воспроизвести механически этот способ производства. Надо придумать что-то другое. Но что же именно?
Не насекать ли мельчайшую сетку на вращающемся на токарном станке медном диске, а потом резцом срезать эти полученные таким образом мельчайшие бугорки? Получалась, правда, металлическая пыль, но она не имела ничего общего с золотым порошком.
Неудача обескуражила изобретателя, уж очень розовые дали рисовались ему. «Я очень хорошо помню, — пишет Бессемер, — что потребовалось все мое философское отношение, чтобы убедить себя, что я всегда могу ожидать подобной неудачи как естественного результата попыток осуществить столь многочисленные новые планы. Ведь это было не первым воздушным замком, который я построил только для того, чтобы он немедленно рухнул. К счастью, мой сангвинический темперамент способствовал тому, что я скоро забыл эту неудачу и снова занялся спокойно моими текущими делами».
На время дело было забыто. Лишь через год микроскоп, — а заглянул в него Бессемер после случайного разговора с одним из своих приятелей о способах открытия подделки крахмала, — раскрыл ему истинную причину его неудачи и показал, к чему собственно надо стремиться: к изготовлению тончайших листочков, разорванных затем на мельчайшие частицы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});