большие тёмные глаза этой девушки, он, пожалуй, впервые не испытывал сожалений.
— А Вы совсем не такой страшный, как о Вас говорили! — сказала Роксана, с некоторым удивлением в голосе.
— Что же обо мне говорили? — смущённо осведомился Сайрус.
— Говорили, что вы жестокий кровожадный медведь, разрывающий своих врагов на части голыми руками! О, не смущайтесь, я пошутила! — она засмеялась, как будто зазвонили маленькие серебряные колокольчики.
— Я слышала рассказ дяди, о том, как вы практически в одиночку задержали преследователей, благодаря чему наш лорд смог избежать плена, а может быть и смерти! Говорили, что Вы единственный из всего отряда остались в живых, — сказала она уже серьёзно.
— Меня сшибли с коня, я получил удар палицей по голове и оказался в воде. Я бы захлебнулся, Молния вытащила меня на берег, — стесняясь, пояснил Сайрус.
— Молния?
— Мой конь.
— Это она? — спросила Роксана, указывая на его лошадь. Сайрус кивнул.
— Спасибо тебе Молния!
Он посмотрел на неё, не смеётся ли она над ним, но девочка была совершенно серьёзна. Её рыжие волосы растрепались от быстрой скачки и падали ей на лоб упрямыми локонами.
— Вы обираетесь опять отправляться на войну, сир Сайрус? — спросила она, глядя ему в глаза.
Он сглотнул.
— Миледи, я не очень хороший турнирный боец. Показать себя я мог бы только в общей схватке, а на этом больших денег не заработаешь. Побед же в турнирах мне не видать, как своих ушей. Что до войны, то я за шесть лет прошёл, всю нашу страну с Севера на Юг и с Запада на Восток, сражаясь за разных лордов в самых причудливых местах. И честно говоря, я здорово устал от этого! — он перевёл дух.
— Сколько Вам лет, сир Сайрус? — спросила Роксана.
— Двадцать три, — отвечал он, смущаясь сам не зная от чего. Впрочем, он постоянно смущался, разговаривая с ней, даже когда просто смотрел на неё.
— Чем Вы планируете заниматься? Если соглашусь стать Вашей женой, я должна знать! — пояснила она и щёки её опять зарумянились.
— Я планирую отстроить дом, починить овчарню, нанять работников и завести овец. У меня есть небольшие накопления, — проговорил он не в силах посмотреть на неё.
— Значит я стану леди Овечьего замка! — она засмеялась.
У Сайруса неприятно засосало под ложечкой.
— Вам известно, что мой дядя кроме развалившегося сарая и нескольких участков скудной земли, не даёт за меня ни единой монеты? — спросила Роксана.
Он кивнул, не глядя на неё. Девушка подвела лошадь ещё ближе к нему, встав вплотную. Он ощутил лёгкий запах духов исходящий от неё.
— Я нравлюсь Вам, сир Сайрус? — спросила она негромко. Он поднял глаза и посмотрел на неё.
— Мне кажется, я влюбился в Вас, когда впервые увидел, — пробормотал он, краснея до самых корней волос.
Роксан приподнялась в стременах, её крохотная ладошка, затянутая в кожаную перчатку оперлась на его большую руку. Когда её маленькие губки прикоснулись к его губам, он ощутил детский молочный запах, исходивший от неё и, вспомнил что за обедом она пила только молоко. Губы Роксаны были нежными и сладкими, у него закружилась голова. Отодвинувшись от него, она сказала.
— Я согласна выйти за Вас, сир Сайрус! — и пришпорив лошадь, поскакала обратно в замок, оставив его обалдевшего, не помнящего себя от счастья. Через три дня они поженились. В их первую брачную ночь, Сайрус готовил себя к тому, что, несмотря на все заявления лорда Орлиного замка, Роксана окажется уже не девушкой. Да и поцелуй, который она ему подарила, указывал на это. Но когда она скинула с себя рубашку, оставшись совершенно обнажённой, с ещё маленькими, точно у ребёнка грудками, которые она стыдливо прикрыла руками, он понял, что ошибался на её счёт. Сайрус и сам обладал не бог весть каким опытом, если не считать прожженных лагерных шлюх и сам тоже испугался. Испугался настолько, что этой девочке самой пришлось взять инициативу в свои руки. Когда он вошёл в неё, Роксана тихонько вскрикнула и он остановился, глядя в её большие, ставшие в полумраке совсем чёрными глаза, её губы потянулись к его губам, и он начал осторожно двигаться, прислушиваясь к малейшему содроганию её маленького тела.
— Тебе больно? — спросил он.
— Да, немного! — призналась она, — но и приятно, тоже!
Она очаровательно покраснела.
— Я люблю тебя! — прошептал он.
На следующий день они уехали в свой «замок». Первый год пока не отстроились, им было очень тяжело. Как раз началась зима, Сайрус работал каменщиком и плотником и каждый вечер валился с ног от усталости. Это просто чудо, что в первую зиму они не замёрзли на смерть! Роксана, смеясь говорила потом, что если бы они не согревали друг друга, каждую ночь придаваясь любви, то точно не дожили бы до весны. Сайрус обнаружил в ней упорство и мужество, которое, казалось бы, несвойственно было благородной изнеженной леди. За всё время с её губ не слетела ни одна жалоба. Вместе с единственной старой служанкой она стирала и готовила, день за днём, каждый день. Руки её покраснели и огрубели и Сайрус жестоко корил себя за это. При всём этом Роксана выглядела вполне счастливой. Она как-то сказала ему, что впервые за долгое время может свободно дышать.
— Я теперь леди Овечьего замка! — говорила она, и Сайрус не мог понять шутит она и ли говорит серьёзно.
К весне стало полегче. Сайрус отстроил дом, в камине запылал очаг, стало тепло и уютно, он купил овец и нанял ещё двух работников и ещё одну служанку в помощь своей жене. В мае Роксана сообщила ему, что беременна. Старые его доспехи ржавели в сарае, рядом с овчарней. Следующие три года были самыми счастливыми в его жизни. Когда началось восстание Трора, он не придал этому особого значения. Лорд Орлиного замка присылал за ним, но он ответил, что не может оставить жену с маленькой дочкой. Кажется, лорд обиделся, но Сайрусу было на это плевать. В августе он повёз молоко и сыр на ярмарку, а когда вернулся, то на месте их дома обнаружил лишь обгоревшие камни. Тела его жены и дочери были обезображены до неузнаваемости. Сайрус руками выкопал могилу в твёрдой земле и похоронил Роксану и Лилайлу в одной могиле. Потом он облачился в свои старые покрытые слоем ржавчины доспехи и уехал из Овечьего замка, чтобы больше никогда уже туда не вернуться. Всё что говорили про него теперь, стало правдой только после гибели Роксаны. Он превратился в жестокого, бесчеловечного монстра, которым пугали детей. Он уже не помнил,