Вполне возможно и другое: Керенский действительно осуществил провокацию с целью добиться от правительства диктаторских полномочий и заслужить славу «спасителя революции». Во всяком случае, именно так выглядит его поведение. В мемуарах написано: «Я заявил, что считаю возможным бороться с поднятым мятежом лишь при условии, если мне будет передана Временным правительством вся полнота власти». Это и произошло. Керенский легально получил диктаторские полномочия и одновременно устранил «правую угрозу», а левые были разгромлены еще в июле.
Но если так, хитроумный план не учел одного обстоятельства. Диктаторские полномочия мало чего стоят без реальных инструментов их осуществления, а у Керенского, вроде бы соединившего в своих руках все «силовые» рычаги, на самом деле не было настоящего контроля ни над армией, ни над столичным гарнизоном.
После мятежа ситуация стала еще хуже. Во-первых, без Корнилова дисциплина в войсках окончательно расшаталась. Во-вторых, большевики не только вернулись, но и очень укрепили свои позиции — особенно среди солдат. В-третьих, рабочие отряды, мобилизованные для отпора Корнилову, так называемая Красная Гвардия, не стали разоружаться. У Петросовета, которому они подчинялись, появилась собственная армия, пусть не очень боеспособная, но все же более надежная, чем у Временного правительства. Сам же Совет — в значительной степени под воздействием августовских событий — окончательно большевизировался.
В сентябре и октябре обозначилось новое противостояние: с одной стороны диктатор Керенский, с другой — большевики во главе с Троцким, который теперь возглавил Петросовет. (Ленин по-прежнему прятался в Финляндии и лишь слал оттуда в ЦК призывы к вооруженному восстанию).
Оба лагеря развернули лихорадочную деятельность, готовясь к столкновению.
Большевики захватывают власть
Керенский учредил «временный чрезвычайный орган» — Директорию из пяти человек, как во Франции после расправы над тогдашними «левыми», якобинцами. Это встревожило демократическую общественность, которая заподозрила, что созревает новый Бонапарт. Чтобы расширить базу поддержки и сплотить вокруг себя все демократические силы, Керенский созвал Всероссийское Демократическое Совещание, на котором, в отличие от Петросовета, большевики должны были оказаться в меньшинстве. Так и вышло. Большевики покинули съезд, вследствие чего не попали в состав Временного Совета, которому предстояло функционировать в качестве парламента до выборов в Учредительное Собрание.
Непопулярный проект Директории Керенский заменил на новый формат правительства, в котором собрал умеренных социалистов, кадетов и беспартийных военачальников — военного министра генерала Верховского и морского министра адмирала Вердеревского. Оба имели репутацию «демократов».
Эти маневры были бы эффективны в нормальной политической ситуации, но в канун неминуемого столкновения с большевиками только ослабили власть. Во Временном Совете все фракции немедленно друг с другом перессорились, а «демократические» министры-силовики не могли восстановить дисциплину в вооруженных силах.
Чувствуя надвигающуюся опасность, Керенский выдвинул предложение перевести правительство в Москву, где позиции большевиков были слабее, чем в Петрограде. Министра-председателя немедленно заподозрили в намерении сдать столицу немцам. Желая утихомирить распропагандированный большевиками Кронштадт, Керенский приказал снять с кораблей экипажи, как только замерзнет рейд; распорядился отправить часть столичного гарнизона на фронт, заменив ненадежных солдат надежными. Из этого тоже ничего не вышло: матросы и солдаты остались, где были, но преисполнились к Временному правительству еще большей враждебностью.
В середине октября правитель помчался в Ставку. У него возникла идея сформировать «новую образцовую армию» из добровольцев, поддерживающих правительство. Одновременно был издан очередной приказ о розыске и аресте Ленина.
Тем временем РСДРП(б) в отсутствие главного вождя никак не могла определиться с курсом действий. В победе никто из членов ЦК уже не сомневался: Совет свой, Временное правительство ослабело, однако преобладало мнение, что использовать оружие не понадобится. Власть достанется Советам и без борьбы. 25 октября откроется II Всероссийский съезд Советов и просто объявит о конце двоевластия. Временному правительству придется смириться. Власть перейдет в руки партии легальным путем, восстание же может вызвать не только кровопролитие, но и гражданскую войну.
За решительные действия выступал Троцкий. В ЦК он спорил со сторонниками «легального» переворота, в Петросовете добивался создания Военно-революционного комитета — якобы для борьбы с затаившимися «корниловцами», а на самом деле для подготовки антиправительственного восстания.
Наконец 10 октября из своего укрытия в столицу тайно вернулся Ленин, который считал, что власть следует захватить именно военным путем, безо всякой игры в демократию. Причем не с помощью Всероссийского съезда Советов, а непременно до его открытия, то есть не позднее 25 октября.
Но диктовать свою волю Центральному Комитету Ленин не мог — только убеждать. И убедил он не всех. Ближайший соратник Григорий Зиновьев, шедший на выборах в Учредительное собрание вторым номером в большевистском электоральном списке, спорил со своим старшим товарищем еще в Разливе, где они вдвоем скрывались от ареста. Он и теперь продолжал настаивать, что в вооруженном выступлении нет никакой необходимости, оно будет ошибкой. Ту же позицию занял другой авторитетный член руководства — Лев Каменев, недавний сибирский ссыльный. Были и колеблющиеся.
При десяти голосах «за» и двух «против» прошло компромиссное предложение Троцкого: правительство свергнуть силой, но мандат на власть получить законно — от съезда Советов, во исполнение популярного в массах лозунга «Вся власть Советам». Ленин на это согласился, потому что у него имелся план, который он на данном этапе открывать не стал, но Зиновьев с Каменевым остались при прежнем мнении. Они обратились к низовым ячейкам с открытым письмом, рассчитывая на поддержку в широких кругах партии. В сталинские времена, когда обоих объявили давними врагами советской власти, этот эпизод выставлялся как предательство — якобы Зиновьев с Каменевым выдали секретный план, но на самом деле в середине октября подготовка большевиков к восстанию была секретом Полишинеля. Все и так знали, что столкновение Петросовета с Временным правительством неизбежно. В Смольном заседал только что созданный Троцким Военно-революционный комитет, отряды Красной Гвардии в открытую готовились к бою, агитаторы митинговали в казармах и флотских экипажах.
Совершенно фантастически выглядит описание подготовки переворота в «Кратком курсе истории ВКП(б)», главной идеологической книге сталинского времени. Там заявлено, что всем заправлял некий «Партийный центр» во главе с товарищем Сталиным. Этот орган (придуманный задним числом) якобы «являлся руководящим ядром Военно-Революционного комитета при Петроградском Совете и руководил практически всем восстанием». Несколько выше сообщается, что в отсутствие Ленина в Петрограде дело вели его «соратники и ученики» Сталин, Свердлов, Молотов и Орджоникидзе (при том что Молотов в 1917 году на выборах не прошел даже в ЦК партии).
Сам Сталин в «правдинской» статье к первой годовщине переворота писал: «Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского Совета тов. Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы Военно-революционного комитета партия обязана, прежде всего, и главным образом, тов. Троцкому».
События ускорил приказ Керенского об отправке части гарнизона на фронт. 21 октября ВРК объявил, что отныне воинские части города подчиняются только Совету — и солдаты, не желавшие отправляться на войну, откликнулись на это с энтузиазмом. С этого момента падение правительства стало предрешено.