Читать интересную книгу Тихий омут - Найджел Маккрери

— Верно. У него было что-нибудь необычное?

— Ничего, что встревожило бы меня. Кровоподтеки и ссадины, полученные во время аварии, несколько ожогов от воздушных подушек и массивная рана на шее, разрыв каротидной артерии. Все соответствует тому, что обнаружено на месте происшествия. Разумеется, я отослала кровь на анализ. Мы можем обнаружить следы алкоголя или наркотиков. Довольны?

— Без ума. А что по поводу другого трупа?

Она театральным жестом откинула простыню с массивного, неправильной формы тела на втором столе:

— Et voilà![1]

Вид трупа в лесу — естественная вещь, помещенная среди других естественных вещей, — казался почти нормальным. Здесь же, при виде тела, лежавшего без одежды на жестком металле, среди кусков пленки, выкопанной вместе с ней и заскорузлой от грязи, Лэпсли не покидало ощущение неправильности. Никто не заслуживает, чтобы его оставили в таком виде. Смерть точно должна выглядеть как-то достойно.

То, что от нее осталось, было крапчато-серым и высохшим. Бедренные и плечевые кости выпирали из кожи, а желудок сгнил или был выеден, и в нем виднелся бугристый позвоночник. На лице в первую очередь бросался в глаза оскаленный рот с завернувшимися губами, открывающими черные десны.

В обрамлении кусков полиэтилена она казалась меньше, чем в лесу.

— Ну-с, — тихо проговорила доктор Катералл, когда ее помощник подкатил к ней столик на колесах, на котором стоял поднос с хирургическими инструментами. — Если нет возражений, давайте приступим.

В течение следующего часа Лэпсли и сержант Брэдбери наблюдали, стоя в сторонке, как доктор Катералл разворачивает пленку и усердно врезается в останки старухи. Она отбирала ткани на анализ, переходя с места на место и тихо вещая в записывающее устройство с минидиском, а ее помощник время от времени фотографировал. Ее работа была педантичной и скрупулезной, а по тому, как доктор держалась, она больше напоминала женщину, разгадывающую трудный кроссворд, чем медика, который занимается вскрытием трупа.

Лэпсли словно впадал в гипнотический транс, убаюкиваемый спокойной работой доктора Катералл. Он ожидал, что руки женщины, учитывая физическое состояние и историю болезни, будут действовать неловко, но ее движения были точны и максимально экономны. Она делала только то, что нужно, не больше и не меньше.

А вот Эмма Брэдбери постоянно нервничала. Через несколько минут она нашла лабораторный табурет и взгромоздилась на него, но, похоже, никак не могла на нем удобно устроиться. Она все время ерзала, почесывала голову, дергала себя за ухо, лазила за чем-то в карманы, но, видимо, так и не находила. Сержант откровенно скучала, и ей плохо удавалось это скрывать.

Минут через двадцать, добравшись до последнего слоя пластика, которым было обернуто тело, доктор Катералл вдруг вздрогнула.

— Господи Боже, — тихо проговорила она. Потом склонилась, чтобы рассмотреть что-то под покровами. — Господи Боже, — повторила она и жестом пригласила помощника подойти ближе.

Тот принялся фотографировать, а доктор Катералл стала аккуратно вынимать какие-то предметы, находившиеся между пластиком и трупом, и выкладывать их на третьем столе.

— Возможно, вы захотите взглянуть на это. — Она повернулась к Лэпсли.

Главный инспектор направился к ней, но прежде чем он подошел к столу, зазвонил его мобильник. Доктор Катералл бросила на него хмурый взгляд.

— Главный инспектор Лэпсли, — сообщил он в трубку.

— Лэпсли? — Голос был знакомый: сухой, как сено, и с легким жестяным тембром, что, вероятно, означало, что с ним говорят по аппарату с громкоговорящим устройством. — Алан Роуз. Вы вчера звонили.

Доктор Катералл кивнула в сторону двери.

— Простите, сэр… не могли бы вы секунду подождать? Я на вскрытии. — Он направился к дверям и вышел в коридор. — Так лучше, — сказал он, когда двери захлопнулись за ним. — Сэр… давно не виделись.

— Слишком давно.

Лэпсли представил, как Роуз откинулся на спинку кресла в своем белом, со стеклянными стенами кабинете.

— Как Соня?

Вспышка неожиданной боли, ледяной нож в сердце. У Лэпсли перехватило дыхание.

— С ней… все в порядке.

— А дети?

— Отлично. Спасибо, что спросил.

— А как у тебя… э-э… со здоровьем?

— Без изменений… потому-то я и удивился, получив звонок от юной копши, которая занимается автомобильной аварией.

— А, да. Она мне звонила, когда твое имя высветилось в компьютере.

— Это как раз одна из вещей, которые я хотел спросить у тебя. Во-первых, почему мое имя оказалось в компьютере?

На другом конце провода возникла пауза.

— Я точно не знаю, — наконец сказал Роуз. Лэпсли почувствовал, что язык пощипывает, словно его опустили во что-то слегка острое, но он не мог понять, что это означает.

— Предположительно дело неким образом, — голос Роуза стал увереннее, — перекликается с каким-то прежним расследованием, которым ты занимался. Вроде нераскрытого убийства.

— Не могу сказать, что слышу какой-либо звон.

— Возможно, произошел сбой. В наши дни компьютеры отравляют полиции жизнь.

Снова на мгновение повисло молчание, но на этот раз у Лэпсли появилось ощущение, что суперинтендант Роуз ждет от него комментариев.

— У меня было такое впечатление, что я нахожусь в длительном отпуске по состоянию здоровья, — проговорил он наконец. — Ты знаешь, моя синестезия делает работу в кабинетных условиях затруднительной.

— Я помню, мы говорили об этом, Марк, но ты ведь понимаешь, что мы не можем позволить себе держать тебя на больничном бесконечно. Мы подыскиваем тебе работу, которую ты мог бы выполнять без сидения в кабинете, но это совсем непросто. Я знаю, что ты написал пару докладов для начальника полиции, но министр внутренних дел настаивает, чтобы мы вернули к оперативной работе как можно больше сотрудников. Поэтому когда неожиданно выяснилось, что ты способен внести вклад в раскрытие этого дела, я воспринял это как знак. Знак того, что настало время тебе возвращаться к нам. Я организовал место здесь, в Челмсфорде, и у тебя будет доступ к комнате отдыха, если она понадобится. А когда дело закроем, мы тебе что-нибудь подберем.

— А до тех пор я веду следствие?

— Верно.

— Как главный инспектор-детектив? Мы не пересаливаем пудинг?

— Смотри на это как на способ впрячься в работу с минимальными издержками.

— Приятно с вами поговорить, сэр.

— Заскакивай, когда будешь в управлении. Поболтаем.

Лэпсли сунул мобильник в карман и глубоко вздохнул. Похоже, он снова при деле. Нельзя сказать, что это совершенно неожиданно — он ожидал чего-то подобного, — но и не совсем здорово.

Вздыхая, он вернулся в патолого-анатомическую лабораторию.

На столе из нержавеющей стали было выложено то, что доктор Катералл извлекла из желудка трупа: высушенные тельца пяти полевых мышей, а также двух крыс и каких-то более крупных зверьков, которых Лэпсли посчитал черными или охотничьими хорьками или чем-то вроде этого. Маленькие зверьки показались Лэпсли не более чем косточками размером со спичку в клубках свалявшейся шерсти.

— Несомненно, мы ищем серийного убийцу, сэр, — сухо заявила сержант Брэдбери.

Доктор Катералл окинула ее спокойным взглядом.

— Эти животные сумели пробраться через прорехи в полиэтилене и оказались в теле старухи, — сказала она. — Я обнаружила их сбившимися в районе желудка, где они начали поедать внутренности. И все они погибли, не успев причинить большого вреда.

— Как погибли? — вскинулся Лэпсли.

— Это мы определим. А пока надо закончить вскрытие. Это не та вещь, которую можно отложить и вернуться к ней позже.

Она работала в логической последовательности, начав с темечка на голове трупа и закончив ступнями ног. В середине процесса труп был практически вывернут наизнанку, а доктор Катералл, засунув по запястья руки в его сухие внутренности, изучала то, что осталось от внутренних органов, но, к тому времени как она закончила, он был почти в том же состоянии, что и до вскрытия. Если бы не толстый Y-образный шов черной нитью, проходящий по телу от паха до груди, где он разделялся и шел до обоих плеч выше плоских грудей.

Когда доктор Катералл закончила с трупом, Лэпсли подумал, что она стала меньше: усохла в процессе операции. Ему показалось, что в ее миниатюрном тельце не такой уж и большой запас жизненных сил.

— Что вы можете о ней сказать? — спросил Лэпсли, когда доктор Катералл тщательно и устало мыла руки.

— Давайте начнем со степени разложения, — отозвалась она. — Тело находится в удивительно хорошем состоянии, если учесть место, где его нашли. Полиэтиленовая пленка обеспечила нечто близкое к анаэробным условиям, что замедлило процесс разложения и предохранило его от всех, кроме самых решительных или… — она указала на маленькие трупики на соседнем столе, — самых небольших по размерам хищников. Принимая во внимание состояние кожи и плоти и учитывая воздействие окружающей среды, я бы заключила, что она умерла от семи до десяти месяцев назад.