В Таганской тюрьме владыка заболел тяжелым гриппом и около недели пролежал в тюремной больнице с температурой около 40 градусов.
В московских тюрьмах владыка сидел вместе с протоиереем Михаилом Андреевым, приехавшим из Ташкента. В декабре был сформирован этап, и святитель был отправлен в ссылку в Енисейск. Вместе с ним ехал и протоиерей Михаил Андреев.
В Тюмени этап погнали быстрым шагом, и в тюрьму владыка пришел с сильной одышкой, а на ногах появились большие отеки до колен. Это было первое проявление миокардита, причиной которого по одной из версий считается возвратный тиф, который епископ перенес в Ташкенте через год после принятия священства.
В Тюменской тюрьме остановка продолжалась недолго, около двух недель. Все это время святитель Лука лежал без врачебной помощи, которую смог получить только дней через двенадцать. В Тюменской тюрьме владыка и протоиерей Михаил Андреев впервые встретились с протоиереем Иларионом Голубятниковым и дальше ехали вместе с ним.
Вторая этапная остановка была в городе Омске. От Омска ехали до Новосибирска в «столыпинском» арестантском вагоне. В этот вагон вместе с владыкой и двумя протоиереями посадили бандита, убившего восемь человек, и проститутку.
Бандит знал, что архиепископ в Таганской тюрьме отдал свой полушубок вору, и был очень вежлив. В Новосибирской тюрьме владыку сначала посадили в отдельную камеру, а вскоре перевели в большую уголовную камеру, из которой пришлось спасаться от ненависти уголовников.
Владыка вспоминает: «От Новосибирска до Красноярска ехали без особых приключений. В Красноярске нас посадили в большой подвал двухэтажного дома ГПУ. Подвал был очень грязен и загажен человеческими испражнениями, которые нам пришлось чистить, при этом нам не дали даже лопат. Рядом с нашим подвалом был другой, где находились казаки повстанческого отряда. Имени их предводителя я не запомнил, но никогда не забуду оружейных залпов, доносившихся до нас при расстреле казаков. В подвале ГПУ мы прожили недолго, и нас отправили дальше по зимнему пути в город Енисейск за триста двадцать километров к северу от Красноярска». [1, с. 42–43.]
По дороге в Енисейск владыка сделал операцию, которую пришлось произвести на одном из ночлегов крестьянину лет тридцати.
В самый разгар зимы ссыльные прибыли в Енисейск. Владыка разместился в доме на Ручейной улице вместе с сопровождавшими его священниками. К ним присоединился еще один ссыльный священник, и все по воскресным и праздничным дням совершали всенощную и литургию в своей квартире. В Енисейске было очень много церквей, но здесь, как и в Красноярске, священники уклонились в «живоцерковный» раскол. Один диакон сохранил верность Православию, и владыка рукоположил его во пресвитера.
Истинно верующие не смущались простотой обстановки и собирались на молитву прямо в квартире у владыки. Здесь, в просторном доме, совершались всенощные бдения и литургии. «В один из праздничных дней, – вспоминает владыка, – я вошел в гостиную, чтобы начать литургию, и неожиданно увидел у противоположной двери незнакомого старика-монаха. Он точно остолбенел, увидев меня, и даже не поклонился. Придя в себя, он, отвечая на мой вопрос, сказал, что в Красноярске народ не хочет иметь общение с неверными священниками и решил послать его в город Минусинск, верст за двести к югу от Красноярска, где жил православный епископ. Но к нему не поехал монах Христофор, ибо какая-то сила влекла его в Енисейск, ко мне. «Почему же ты так остолбенел, увидев меня?» – спросил я у него. «Как же было не остолбенеть! – ответил он. – Десять лет тому назад я видел сон, который как сейчас помню. Мне снилось, что я в Божием храме и неведомый мне архиерей рукополагает меня во иеромонаха. Сейчас, когда вы вошли, я увидел этого архиерея!» Монах сделал мне земной поклон, и за литургией я рукоположил его во иеромонаха.
Десять лет тому назад, когда он видел меня, я был земским хирургом в Переславле-Залесском и никогда не помышлял ни о священстве, ни об архиерействе. А у Бога в то время я уже был епископом… Так неисповедимы пути Господни». [1, с. 45.]
Сразу же после приезда в Енисейск владыка пришел в больницу к заведующему и представился: «Я профессор Ташкентского университета, в миру Ясенецкий-Войно, имя мое в монашестве Лука». Молодой врач не поверил даже, что перед ним стоит такой знаменитый человек. По просьбе доктора Василия Александровича Башурова, заведовавшего енисейской больницей, владыка начал оперировать у него и за два месяца сделал немало очень больших хирургических и гинекологических операций. «Мой приезд в Енисейск произвел очень большую сенсацию, которая достигла апогея, когда я сделал экстракцию врожденной катаракты трем слепым маленьким мальчикам-братьям и сделал их зрячими» [1, с. 45.], – писал святитель. После первых же сложнейших и удачно проведенных операций к хирургу-епископу хлынул народ из окрестных сел и деревень. Он вел большой прием больных у себя на дому, и было так много желающих попасть, что в первые же дни оказалось необходимым вести запись больных. Эта запись, начатая в первых числах марта, скоро достигла дня Святой Троицы.
Такая популярность ссыльного архиерея сильно раздражала местное начальство. В ответ на благодарность излеченных он говорил: «Это Бог вас исцелил моими руками. Молитесь Ему».
Во всех местах ссылок епископа Луки живут доныне десятки людей, хранящих благодарную память о нем. Владыка Лука не отказывал в помощи самым сирым и убогим, не брал ничего за лечение, мог целыми днями возиться с хворыми и грязными деревенскими ребятишками.
На каждую операцию с участием епископа Луки полагалось получить отдельное разрешение, которые давали неохотно. В Енисейске рассказывают, что его однажды вызвали в ГПУ. Едва он, как всегда в рясе и с крестом, переступил порог кабинета, чекист заорал: «Кто это вам позволил заниматься практикой?». Владыка Лука ответил: «Я не занимаюсь практикой в том смысле, какой вы вкладываете в это слово. Я не беру денег у больных. А отказать больным, уж извините, не имею права».
К владыке-врачу несколько раз подсылали «разведчиков», но оказалось, что никакой платы с больных он не берет. После этого власти стали смотреть на медицинскую практику ссыльного профессора более снисходительно. На Енисее в то время свирепствовала трахома. Из-за этой болезни многие местные жители: кеты, селькуны, эвенки – теряли зрение. Бывший начальник Енисейского пароходства И. М. Назаров передает слова, слышанные в тридцатые годы от погонщика-эвенка Никиты из Нижнего Имбацка: «Большой шаман с белой бородой пришел на нашу реку, поп-шаман. Скажет поп-шаман слово – слепой сразу зрячим становится. Потом уехал поп-шаман, опять глаза у всех болят». [1, с. 121, 122.] Капитан Назаров считает, что речь шла о ссыльном профессоре Войно-Ясенецком, который очень хорошо оперировал больных с последствиями трахомы.
Незадолго до его приезда в Енисейске был закрыт женский монастырь, и две послушницы этого монастыря рассказали, каким кощунством и надругательством сопровождалось это закрытие храма Божия. Этих двух послушниц владыка постриг в монашество и дал им имена своих небесных покровителей: старшую назвал Лукией, а младшую – Валентиной.
В Енисейске имели особенный размах бесчинства комсомольцев-атеистов. Бывший милиционер с большой охотой рассказывал, как он сам в то время обдирал с икон Успенского собора золотые ризы, как грузил на подводу реквизированные чаши и кадила, как помогал стаскивать с церквей колокола. Во время реквизиций верующие – порой собиралось несколько сот человек – стоя поодаль, ругали представителей власти и комсомольских активистов. Слышались проклятия и молитвы о наказании богохульников. Милиционер делал предупредительные выстрелы в воздух, некоторых уводил в участок. Зимой 1924 года комсомольцы опрокинули в деревне Сотниково часовню: «Просто так, для смеха». Бывшая пионервожатая вспоминает, что весь 1924 год в Енисейске гремели взрывы: комсомольцы под руководством своего секретаря, организатора кощунственных карнавалов и представлений, разрушали храмы.
Владыка Лука несколько раз произносил проповеди, обличая это нечестие, стыдил разрушителей храмов, принял участие в публичном многолюдном диспуте с молодым медиком-атеистом Чеглецовым. Тем самым владыка Лука еще более настроил против себя енисейское партийное и советское начальство. А тут еще молодые врачи, которые катастрофически теряли клиентов и заработок, стали проявлять недовольство. Владыка безмолвно обличал их корыстолюбие, бесплатно проводя операции.
Конец ознакомительного фрагмента.