Читать интересную книгу Убийство с отягчающими - Вячеслав Денисов

Москва живет по тем же принципам, что и остальные города России. С утра – отметка на работе, и весь день толчея в магазинах в поисках подарков знакомым, близким, друзьям. Ночь перед тридцать первым декабря наиболее замечательна, потому что подробности новогодней ночи вспомнит редкий человек – все больше закодированные да гипертоники, а вот с тридцатого на тридцать первое, в промежуток времени, когда еще и год не прошел, и еще не праздник, стоит и о будущем подумать, и итоги кое-какие подвести, и план на следующий год наметить.

Словом, самое живое время для страны и в ней живущих – это ночь с тридцатое на тридцать первое декабря.

В новый год нужно войти обязательно без долгов, в любви, благополучии и с радостной невесомостью на сердце. Лучше всего для этого, конечно, «заказать» знакомого, мешающего все это чувствовать. В стране нет ни одного человека, который не был бы обязан другому человеку, который, в свою очередь, обязан третьему, а тот – четвертому. Но волею судеб очень часто случается так, что первый, с которого вся эта каша, собственно, и заварилась, оказывается кредитором того, кто эту кашу заварил. И если раскидать все долги в цепочке по порядку, то очень скоро выяснится, что долгов никаких нет, а есть только мифический навар, который человек сам себе придумал и возвел в квадрат. Им бы всем «набить стрелу», перетолковать да погасить виртуальные проценты, платить которые друг другу все равно никто не собирался. Но нет, истина, как сказал какой-то козел из тех времен, когда Италия была еще просто Римом, рождается в споре. Сказал гад, научил и помер. А поскольку процесс познания истины находится в причинно-следственной связи с количеством мозгового вещества в черепных коробках спорщиков, то самый короткий путь к истине для многих – лишить оппонента мозгов.

Хороша московская ночь, предшествующая новогодней. У милиции «усиление», у братвы «усиление», у должников тремор, у казино – прибыль.

Первая кровь окропила пол «Эсмеральды» ровно в полночь. В половине первого предновогодней ночи пролилась и кровь управляющего казино Гаенко Игоря Викторовича, а стены его офиса были забрызганы мозгами. Последняя неделя старого года далась управляющему особенно тяжело. В последние дни он вообще перестал понимать, что происходит. За одно и то же его сначала похвалили, потом запугали, а после, чтобы больше на глаза не попадался, пришли убивать.

Без пяти минут двенадцать в казино вошли двое. Их, как старых знакомых, пропустили без досмотра, и они принялись делать то, зачем пришли. Молча выпили у барной стойки по бокалу пива, дождались, пока сияющий, как предновогодняя елка, Гаенко поднимется к себе из зала, после чего последовали за ним. Этот марш останется незаметным, так как на втором этаже находится не только офис управляющего, но и бильярдная с маленькой закусочной, где к рюмке водки подают фирменную закуску – только что вскрытую мидию с тремя глазками маслянистой красной икры и веточкой петрушки. На второй этаж подниматься вольны все, кто пожелает, но вот войти в офис управляющего любому желающему невозможно. За стеклянными дверями, в крошечном фойе, зеркальном снаружи и прозрачном изнутри, стоит охранник с большой, коротко стриженной головой и в форме полицейского из Майями. Он никого никогда не впустит к управляющему, если только этого не пожелает сам начальник. Без спросу сюда входит лишь Эмма Петровна – она в казино за администратора – и несколько человек из крупье.

А потому этих двоих охранник впускать не собирался. Но пропустил, поскольку исполнять служебные обязанности с печенью, насквозь проткнутой заточкой, невозможно.

Входом в его вотчину знакомых людей Гаенко был крайне удивлен. Во-первых, именно они прошлым днем сказали ему, чтобы он уезжал из города этой ночью, то есть разговор закончен. Во-вторых, в руках одного из них была длинная заточка квадратного сечения, и теперь он старательно вытирал ее о куртку Гаенко на вешалке. Кто-то недоволен тем, что он не уехал? Но, ребята, ночь еще не закончена, а ему не говорили, что ему следует покинуть город сразу, как она начнется.

– Вот сволочь, – пробормотал тот, что стоял у вешалки. Он раздосадованно посмотрел на лезвие своего оружия и бросил его в стоящую рядом урну. – Кончик обломился. В позвоночник, наверное, угодил.

– В чем дело, ребята? – Управляющий Гаенко стал испытывать тревогу. Она пригибала его к паркету. Перчатки одного из гостей, залитые кровью, вызывали у него страх.

Вместо ответа он получил вопрос, но перед вопросом получил в лицо.

– Где сейчас Туз? – спросил второй, усаживаясь на край стола.

– Туз? – не понял управляющий, зажимая хлещущую из ноздрей кровь. – Это Костя, что ли? Понятия не имею. Я сам бы хотел…

Договорить не успел – пришлось переломиться пополам и сразу после этого начать искать губами свежий воздух.

Некоторое время в кабинете висела тишина. Лишь в коридоре раздавался звук, происхождение которого сидящему на полу управляющему было непонятно. Словно кто-то часто и тихо дробил рантом ботинка по паркету.

Вечером он решил – ехать из города подальше. Из обстановки, которая начала складываться вокруг казино, становилось ясно, что самое интересное для следствия и неинтересное для него, управляющего, только начинается. Уезжать он решил утром, а перед отъездом еще чуть-чуть заработать. Денег у него было и без того немало, однако вся наличность из кассы вряд ли помешает. Кому, спрашивается, помешают тысяч двадцать-тридцать долларов? Сейчас выходило: пожадничал, и напрасно. Исчезнув сразу, он избежал бы этой встречи. Гаенко хорошо знал и этих людей, и тех, кто ими управляет. Шутить с ними было глупо, и Гаенко никогда не шутил, ибо их указания – это указания их руководителя.

– Да ладно, не трясись, – положил ему руку на плечо второй и сделал кислую мину. – Мы по другому поводу. Не знаешь, где Туз, и бог с ним. Но вот где, Игорь, четыре миллиона?

– Какие четыре миллиона? – обмер Гаенко.

Тот, что совсем недавно был с заточкой, приблизился и тоже сел на стол.

– Ты неправильно задал вопрос, – поправил он спутника. – Он тебя просто не понял. Смотри, как нужно: Игорь, где три миллиона девятьсот девяносто пять тысяч восемьсот долларов?

– Джек-пот, что ли?! – воскликнул управляющий.

Оба рассмеялись, причем азартнее хохотал второй гость. Он тыкал управляющего пальцем в грудь и кивал головой.

А потом вдруг резко прекратил смеяться и несколько секунд наблюдал, как успокаивается, вытирая нос, Гаенко.

– Повторить вопрос? – спросил первый, вынимая из вазочки на столе сливу.

– Да вы что? – понимая, к чему сводится тема, прошипел Гаенко. – Я выписал полковнику чек, он свалил с ним. Вы можете проверить по счету в «Комбанке»!

Дробь в коридоре затихла, и управляющему стало совсем тоскливо.

– Вы хотите сказать, что я прикарманил джек-пот?! Почти четыре «лимона» баксов?..

– Мы проверили счет, Игорь, – вынимая изо рта косточку, прогудел первый. Она, описав дугу, упала в урну рядом с заточкой. – Со счета «Эсмеральды» деньги действительно ушли. Но не на счет Крыльникова.

– А я здесь при чем?! – взвился управляющий. – Это дело полковника, на какой счет их переводить!

– Ты не понял, – заметил, подтягивая вазочку к себе, второй. – Точнее, ты все правильно понимаешь, но пытаешься из нас сделать идиотов. Ну, если ты хочешь, я тебе объясню то, что ты можешь объяснить лучше…

Гаенко автоматически отшатнулся, но на этот раз бить его никто не стал.

– Я не могу с уверенностью заявить, что за чек ты выписал Крыльникову, – сказал, усаживаясь поудобнее, любитель слив. – И выписывал ли что-либо вообще. Скорее всего ты ничего не выписывал. Потому что полковник помер в два часа ночи, а чек был реализован в одиннадцать утра следующего дня. И не в «Комбанке», а в его питерском филиале.

– И как это может меня подставлять? – резонно удивился Гаенко. – Если убийца знал, что у полковника чек, и он убивал полковника из-за чека, то нетрудно предположить, что он завладел чеком и обналичил его в питерском филиале…

– Вопрос, – выставив перед собой указательный палец, перебил первый. – Откуда убийца мог знать, что у полковника чек, откуда он мог вообще знать, что джек-пот сорвал Крыльников, если после ухода полковника еще четверть часа никто не выходил на улицу?

Гаенко возмутился непроходимой глупостью гостей. Он смахнул со своего стола мобильный телефон и показал.

– У всех людей есть вот это! По нему можно передавать информацию! Например, позвонить на улицу и сообщить, что выйдет некто, у кого в кармане крупная сумма! Один в казино, второй на улице. Все слышали, как я просил Крыльникова подняться наверх за расчетом. Что вы хотите мне предъявить? – Он засуетился, бегая глазами от одного знакомого к другому. – Что я пообещал Крыльникову деньги завтра, он ушел, а я выписал кому-то чек, по которому этот «кто-то» получил деньги, которые мы с ним впоследствии «раскололи»?