— Это от Конфедерации убийц? — интересуюсь я, поднимая на него взгляд.
Он качает головой, засовывая руки в карманы.
— Это личная просьба надежного и безопасного источника.
Я прищуриваюсь.
— Ты уверен? Обычно я не выполняю личных запросов.
— Я знаю. Феликс дал его мне.
— Феликс? Он хочет, чтобы я сделал его грязную работу?
— Нет, это не для него. Он сказал, что это просьба от верного друга.
Я поднимаю брови.
— Ты доверяешь этому?
— Он брат. Мы должны доверять ему, даже если есть ощущение, что что-то не так.
Я снова киваю, беру свой стакан и допиваю остатки.
— Скоро вернусь.
***
Я ерзаю на сиденье, когда подъезжаю к бару, где находится моя новая цель. Вот так я зарабатываю, и этим мне удалось скопить чертову кучу наличных. Все остальные братья имеют реальные инвестиции, но не я, хотя бы предпочел сделать это. Закончить чью-то жизнь намного проще, чем управлять бизнесом. К черту это!
Сев снаружи бара, жду, когда выйдет Джастин Литтлтон. Я никогда не знаю, чем занимаются эти люди. Я просто получаю задание, делаю дело, а потом получаю деньги. Я убивал бесплатно, это детские игрушки. Закурив сигарету, прислоняюсь к байку и жду. Как только вижу, что он выходит из бара и садится в свой Мерседес, завожу мотоцикл и следую за ним до окраины Уэст-Бич и дальше в промышленную зону. Я заглушаю байк, снимаю шлем и оглядываюсь по сторонам. Я был здесь раньше — уверен в этом, все вокруг слишком знакомо.
Шестнадцать лет назад
— Куда мы идем, пап?
Отец заставил меня ехать с ним на работу, которую ему нужно было сделать. Мама сказала, что клуб был чист, но я то знал лучше. Возможно, я был молод, но не глуп.
— Заткнись, сынок. Никому про это не говори. Понял?
Я кивнул, глядя в окно на проплывающие мимо деревья.
— Да, понял.
Он подъехал к складу и въехал в ворота. Оглядевшись по сторонам, заглядывая в большие открытые двери, я увидел, что внутри повсюду стояли клетки. Боевые клетки.
— Выходи, сынок. У тебя бой, — сказал он, открывая свою дверь.
— Но почему? — спросил я, выходя из машины.
Он опустился на колено передо мной, чтобы быть на одном уровне. В его глазах я увидел чистое зло, ту самую тьму, которую, как говорили некоторые, они видели и в моих.
— Речь идет о кое-чем другом, сынок. Клуб об этом не знает, и знать не должен. Ты идешь туда, сражаешься и все. Понял?
Кивнув головой, я последовал за ним. У моего отца все еще был сильный акцент, хотя он с детства жил в США.
Войдя внутрь, я увидел еще троих здоровяков. Один, с золотыми зубами, курил сигару. Он заметил меня и опустился до моего уровня.
— Ты, должно быть, Эйден. Роджер отведет тебя в комнату, чтобы ты приготовился, сынок.
Роджер схватил меня за руку и потащил в комнату, которая находилась справа от клеток. Он втолкнул меня внутрь.
— Будь в этой клетке, — он указал на центральную сцену, — через пять минут, — и захлопнул дверь.
Я сорвал с себя майку и начал отжиматься сначала на двух, потом на одной руке, делать плиометрические отжимания (прим.: стиль тренинга, развивающий скоростно-силовые качества спортсмена, подразумевает выполнение взрывного усилия с максимальной скоростью и с наибольшей возможной амплитудой), отжимания «Алмаз», каждый вид отжиманий, после чего начал размахивать руками, практикуя свои удары. Я не нервничал. Никогда. Это было не из-за наглости, это было из-за уверенности в том, что когда я ударю в кого-то кулаком, удар может оказаться смертельным.
По истечении пяти минут направился к рингу. Огляделся и увидел еще один мотоциклетный клуб, но не «Грешные Души». Я был уверен, что они были нашими врагами, но мой отец, никогда не станет предателем. Они с дядей Дэйвом были братьями с самого детства, он бы так с ним не поступил. Я перестал сверлить их взглядом и запрыгнул на ринг. Когда я увидел своего противника, мое тело автоматически насторожилось. Этому человеку было за двадцать — по меньшей мере. Он был весь мускулистый и ростом около сто девяносто сантиметров. Я был большим для своего возраста, но этот чувак был совсем взрослым. Когда я посмотрела на отца, он кивнул. Мгновенно, я чертовски возненавидел его. Судья подошел к середине клетки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вы знаете правила, ребята. Сдаться невозможно, единственный способ покинуть эту клетку — в мешке для трупа, — он опустил руки. — Боритесь, — он быстро выбрался из клетки.
Гребаный матч смерти? Вот во что втянул меня отец с взрослым мужиком? Даже для него это был рекордный минимум. Я поднял голову к мужчине как раз в тот момент, когда он кулаком ударил меня в челюсть, отбрасывая назад к клетке. Боль, которую я чувствовал на своей челюсти, была мучительной. Вот почему я не позволял людям подойти достаточно близко, чтобы ударить меня, но это был слепой выстрел, и теперь я знал, что этот человек был трусом. Я встал как раз в тот момент, когда он подошел ко мне, и снова замахнулся правой рукой. До меня сразу дошло, что он совсем не использовал левую руку, а только правую.
Блокировав его взмах правой рукой, я ударил его по лицу левой. Я амбидекстр (прим.: амбидекстрия — врожденное или выработанное в тренировке равное развитие функций обеих рук, без выделения ведущей руки, и способность человека выполнять двигательные действия правой и левой рукой с одинаковой скоростью и эффективностью), мой левый хук был таким же смертельным, как и правый. Он упал на спину, и я прыгнул на него, ударяя его по лицу, вкладывая всю свою силу в каждый удар. Каждый раз, когда кулаком касался его лица, я чувствовал хруст костей. Кровь была повсюду, на моем лице и руках, ее было столько много, что я чувствовал во рту металлический привкус. Увидев, как рефери вошел в клетку, в пылу момента я схватил голову своего противника и повернул ее с такой силой, что услышал такой хруст, после которого знал, он был мертв. В толпе воцарилась давящая тишина. Тяжело дыша, я встал, вся моя кожа была в крови. Я повернул голову на отца, в его глазах светилось возбуждение, а я продолжал пялиться на него.
Затем указал на мужика.
— Мы закончили, и с этим тоже покончено.
Потом я вышел из клетки, слыша, как комментатор кричал в микрофон: «Это, мои дорогие друзья, был Эд «Палач» Никсон». Я продолжал идти обратно в комнату. Был первый раз, когда я кого-то убил. Произошедшее, одновременно, возбуждало и пугало меня. Однако пугало только потому, что мне понравилось. Вот так и родился «Палач».
Наши дни
Я вхожу в знакомое здание, где ничего не изменилось: все те же клетки, расставленные повсюду и главная прямо в центре. Я смотрю на нее, вспоминая свое первое убийство в юном возрасте тринадцати лет. Полагаю, для обычных людей это прозвучало бы ужасно, но для меня просто еще одно воспоминание из детства. Я продолжаю идти, следуя за своей целью, и когда достигаю двери, в которую он только что вошел, останавливаюсь, прислушиваясь к голосам.
— Джастин, ты нашел нам бойца?
Я слышу знакомый голос, который принадлежал тому мужчине с золотыми зубами и сигарой, человеку, которого помню с того времени.
— Да. Его привозят из Великобритании. Такой же дерзкий.
Я слышу искру зажигалки.
— Сколько ему лет?
Глава 7
Кали-Роуз
Я вхожу в отель, в котором решила поселиться вместо того, чтобы оставаться у Вики, когда звонит мой телефон. Я вижу, что это она, поэтому отвечаю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Привет, Вик, мне так жаль.
Она отвечает.
— Не извиняйся, девочка. Ты в порядке?
Я фыркаю и падаю на кровать.
— Думаю, да. Не могу поверить, что оскорбила его партнершу, Вик. Черт! Я назвала ее шлюхой.
Вики делает короткую паузу, а затем смеется в трубку.