блеснуло на краю его зрения, и он увидел себя в зеркале.
Его вторая кожа была такой же грубой, как и прежде, гранит, простой и крепкий, как и всегда покрывал его огромную фигуру, хотя ему показалось что он видел осыпание в некоторых местах. Более тщательное изучение подтвердило, что ему лишь казалось.
"Ещё не настолько стар," пробормотал он про себя.
По крайней мере он не полностью потерял живость молодости. И пока смотрел на собственное выражение, он не мог отрицать сверкающее возбуждение в его глазах. Древний в процессе становления, его самый последний кандидат. Энтони оказался намного более превосходящим, чем он вообще считал возможным. Несмотря на то, что сам был против, Энтони излучал силу и потенциал, и далее он будет становиться лишь сильнее.
Его вид муравья в самом его начале был для него вредным, но теперь оказался могущественным усилением. Первый муравей седьмой ступени в истории Подземелья был невообразимо более могучим, чем он представлял себе возможным. А что насчёт первого муравья восьмой ступени? Или девятой?
Теперь, когда Энтони завершил свою трёхступенчатую эволюцию, что предстоит для него далее? Возможно троица Сборщик-Неф-Алтарь будет ещё более застроена, ещё больше улучшая Волю, которую он был способен получать от Колонии и то, как он мог её потратить? Или нечто совершенно другое?
Мана Гравитации, которую мог контролировать Энтони, была невероятно смертельной, хотя и несколько нескладной. Возможно его следующая эволюция поведёт его по этому пути, улучшая его мастерство над этой странной разновидностью маны.
Не осознавая этого, Гранин начал бродить по своей комнате, хмуря свои каменные брови. Для прото-Древнего всё было не так уж и гладко. Для начала его Навыки отставали. Говоря в общем, принятый ими темп прогресса для Навыков соответствовал ступени эволюции. Конечно это не было возможно для всех Навыков, по крайней мере не для молодых монстров, так что по крайней мере несколько главных способностей должны поднимать свои ранги в соответствии с эволюциями. Энтони не достиг этой планки, даже близко нет. У него было так много Навыков, которые нужно было поднять, и так как он делал себя универсалом, было невозможно подтянуть всё, с чем ему нужно было работать.
Возможно Гранину стоит заняться списком приоритетов для большого муравья? Энтони возненавидит подобное вмешательство. На самом деле он похоже ненавидит какую-либо организацию, однако это всё равно может стоить того. Специализация Маны Гравитации пока что была наиважнейшей, следом за ней Опустошающий Укус и возможно Рывок. По крайней мере Алтарь компенсировал усилением Навыков, однако эффект лишь доводил Энтони до точки, на которой он должен был быть, он не работал на весь свой потенциал. Чем скорее у него будут Навыки седьмого ранга и способность демонстрировать силу восьмого ранга, тем лучше.
Голгари спохватился и криво усмехнулся. Если он продолжит так бродить, то сотрёт дыру в ковре, а это было бы жалко делать. Изощрённо сплетённый и вышитый, он был произведением искусства, которое он топтал своими покрытыми камнем ногами. А вообще, не Энтони ли вышит там в углах?
Зацикленность на каждой детали не помогала, однако, если он продолжит в том же духе, то сделает плохой пример для Торрины и Коруна. Они вдвоём были с пеной у рта после их последнего разговора с Энтони, работая вусмерть над изучением документом и обдумыванием идей. По крайней мере малая часть этой маниакальной энергии исходила от Гранина, он это знал, однако будучи столь близко к становлению свидетелями рождения 20-го Древнего, кто бы мог их винить?
Чувствуя, как в его горле нарастает зевок, он позволил ему охватить себя, широко раскрыв свой рот и потянувшись. Покрывающий нижнюю часть спины камень стачивался и трещал, заставив его поморщиться. Сон манил, и он решил отправиться спать. Колония была права во многих вещах, и никакой работы без должного сна была хорошей идеей. Если он заявится на утреннее собрание посвежевшим и собранным, он вполне оправданно мог обругать двух своих учеников за изнеможение себя.
И снова ему пришлось поблагодарить Колонию за их самоотверженность в отношении гостеприимства. Настоящие кровати для голгари было непросто найти вне Империи Камня, учитывая размер и вес его покрытого камнем народа. Он со вздохом раскинулся на мягком матрасе. Пытаясь откинуть из своего разума кипящие мысли о Древних и муравьях, Гранин стал сонливым и со временем погрузился в сон.
И затем к нему пришли сновидения.
В какой-то момент, пока его сознание плыло и размывалось в бессвязных образах его спящего ума, Гранин обнаружил себя в чёрной, как смоль, комнате. Хотя, была ли она полностью чёрной? Над головой был тусклый свет, тёмно-коричневый, будто богатая почва, она светилась так тускло, едва достаточно чтобы он мог видеть свои руки перед свои лицом.
Он попытался увидеть края комнаты, но была ли это комната? Нет, не была. И пока его глаза привыкали, он осознал, что это был зал, или пещера. Не особо глубокое помещение, он стоял на полу и мог почти что коснуться потолка, однако оно было длинным и широким. Он вгляделся вдаль, пока свет становился чуть ярче, излучаясь от камней повсюду вокруг него. Он по-прежнему не мог видеть далеко в каком-либо направлении. Да насколько же обширным было это место? И где он был?
Он попытался сделать шаг. Земля внизу не была такой уж каменистой, как он ожидал; на самом деле она была неестественно гладкой, и наклонной. Нахмурившись, он присел и провёл по ней рукой, едва способный различить какие-либо детали в тусклом свете. Да, под его ногами был лёгкий склон, ведущий вниз. Он последовал по нему ниже, и по мере продвижения уклон становился всё больше, пока внезапно не прервался во тьму, прежде чем снова подняться на расстоянии тридцати метров.
Это было странно.
Он развернулся и пошёл назад, взобравшись на вершину, только чтобы обнаружить, что земля дальше уходит вниз, оканчиваясь тем же крутым обрывом, что затем далее снова поднимался в тридцати метрах.
На чём он стоял? Что это за место?
Лишь в этот момент Гранин осознал, что его сон был странным образом ясным, и он ощутил, как его разум коснулась нотка опасности. Что-то было не так. Что-то было крайне, крайне не так.
Проснись, сказал он себе, но не пробудился.
Как говорят, люди щипают себя в попытке проснуться. Он на секунду посмотрел на свои покрытые камнем руки, прежде чем позволил им опуститься вдоль его