Читать интересную книгу Слова сияния - Брендон Сандерсон

«Они теряют листья из-за болезни, – говорит он, – и отказываются отращивать новые».

«Вы пробовали бить их за непокорность?» – спрашивает посланник.

«Все время, – отвечает отец. – Я даже обломал их ветки, но они все равно не подчиняются! Полный беспорядок. Они должны хотя бы убирать за собой».

«Да, это проблема, – говорит посланник, – ведь деревья без листвы вряд ли кому-то нужны. К счастью, есть решение. Когда-то у моего кузена были деревья, которые вели себя таким же образом, и он обнаружил, что требовалось всего лишь петь им песни, и тогда их листья тут же отрастали заново».

«Ах, конечно же, – соглашается отец. – Я немедленно попробую поступить таким же образом».

«Надеюсь, у вас все получится».

«Что ж, если так, я действительно испытаю облегчение».

Ее братья уставились на нее, сбитые с толку.

В конце концов Джушу вскинул голову. Он был самым младшим из братьев и старше только самой Шаллан.

– Об... лист... вение...

Балат захохотал так громко, что на них посмотрел отец.

– О, это ужасно, – вымолвил Балат. – Это на самом деле ужасно, Шаллан. Тебе должно быть стыдно.

Она поуютней устроилась в своем платье, ухмыляясь. Даже на лице Викима, старшего близнеца, показалась улыбка. Она не видела, чтобы он улыбался уже... сколько?

Балат вытер слезы.

– На мгновение я действительно решил, что ты слышишь их разговор. Ты маленькая Несущая Пустоту. – Он глубоко вздохнул. – Шторма, но было так забавно.

– Нам нужно смеяться чаще, – ответила Шаллан.

– Наш дом – не подходящее место для смеха, – сказал Джушу, глотнув вина.

– Из-за отца? – спросила Шаллан. – Он один, а нас четверо. Нам просто стоит быть более оптимистичными.

– Оптимизм не изменит факты, – сказал Балат. – Хотел бы я, чтобы Хеларан не уезжал.

Он ударил кулаком по боковине кресла.

– Не завидуй его путешествиям, тет-Балат, – тихо проговорила Шаллан. – В мире столько мест – мест, которых мы, возможно, никогда не увидим. Пусть хоть один из нас побывает там. Подумай, какие истории он расскажет, вернувшись назад. Краски жизни.

Балат оглядел тусклую комнату из черного камня с беззвучно полыхающими оранжево-красными каминами.

– Краски жизни. Я бы не возражал, если бы здесь, вокруг, появилось больше красок.

Джушу улыбнулся.

– Любое изменение лучше, чем наблюдать за лицом отца.

– Только не надо цепляться к лицу отца, – ответила Шаллан. – Оно достаточно хорошо выполняет свою задачу.

– Которая заключается в?..

– В напоминании нам всем, что есть вещи похуже, чем его запах. На самом деле вполне себе благородное призвание.

– Шаллан! – воскликнул Виким.

Он разительно отличался от Джушу. Худощавый, с глубоко посаженными глазами, Виким стриг волосы так коротко, что выглядел почти как ардент.

– Не говори такие вещи, когда тебя может услышать отец.

– Он поглощен разговором, – ответила Шаллан. – Но ты прав. Наверное, мне не нужно выставлять нашу семью на посмешище. Дом Давар – особенный и долговечный.

Джушу поднял свою чашу. Виким резко кивнул.

– Правда, – добавила она, – то же самое можно сказать и о бородавке.

Джушу чуть не подавился вином. Балат снова захохотал во все горло.

– Прекратите безобразие! – закричал на них отец.

– Это ведь пир! – крикнул Балат в ответ. – Разве не ты просил нас вести себя более по-веденски?!

Отец смерил его взглядом и вернулся к беседе с посланником. Они склонились друг к другу через высокий стол, причем поза отца была умоляющей, а бастард кронпринца сидел с поднятой бровью и неподвижным лицом.

– Шторма, Шаллан, – сказал Балат. – Когда ты успела стать такой умной?

Умная? Она не чувствовала себя умной. Внезапно нахальство сказанного заставило Шаллан вжаться в кресло. Слова как-то сами выскальзывали из ее рта.

– Я просто... просто прочла это в книге.

– Ну, тогда ты должна больше читать таких книг, крошка, – проговорил Балат. – От них здесь кажется светлее.

Отец с силой ударил рукой по столу, от чего подпрыгнули кубки и загремели тарелки. Шаллан взволнованно взглянула на него, а он наставил палец на посланника и начал что-то говорить. Слишком тихо и далеко, чтобы Шаллан могла разобрать, о чем шла речь, но она знала этот взгляд отца. Она видела его много раз перед тем, как он брал свою трость – а однажды даже кочергу – чтобы наказать одного из слуг.

Посланник встал одним плавным движением. Его утонченность казалась щитом, о который разбивался нрав отца.

Шаллан ему позавидовала.

– Похоже, я ничего не добьюсь этим разговором, – громко произнес посланник. Он смотрел на отца, но его тон, по всей видимости, подразумевал, что слова были обращены ко всем. – Я приехал, готовый к подобной неизбежности. Кронпринц наделил меня властью, и я очень хотел бы узнать правду о тех событиях, что произошли в этом доме. Я буду рад услышать любого урожденного светлоглазого, который захочет засвидетельствовать в этом деле.

– Им нужны показания светлоглазых, – тихо проговорил Джушу братьям и сестре. – Отец все еще настолько важен, что они не могут просто его убрать.

– Был один человек, – громко произнес посланник, – который хотел рассказать нам правду. Но теперь он недоступен. Обладает ли кто-то из вас его мужеством? Отправитесь ли вы со мной, чтобы засвидетельствовать перед кронпринцем о преступлениях, совершенных на этих землях?

Он посмотрел на них четверых. Шаллан сжалась в своем кресле, стараясь выглядеть маленькой. Виким не отводил взгляда от пламени. Джушу, похоже, хотел встать, но затем выругался и отвернулся к вину, его лицо покраснело.

Балат. Балат схватился за ручки кресла, словно хотел подняться на ноги, но затем взглянул на отца. Глаза отца по-прежнему светились напряженностью. Первая стадия его ярости наступала, когда он кричал и бросался предметами в слуг.

Когда наступала вторая стадия и его ярость становилась холодной – тогда он был по-настоящему опасен. Отец замолкал. Это происходило, когда затихали все крики.

По крайней мере, крики отца.

– Он меня убьет, – прошептал Балат. – Если я скажу хоть слово, он меня убьет.

Его напускная храбрость растаяла. Он больше не казался мужчиной – всего лишь юношей, перепуганным подростком.

– Ты могла бы это сделать, Шаллан, – зашипел на нее Виким. – Отец не посмеет тебя тронуть. К тому же, ты на самом деле видела, что произошло.

– Я не видела, – прошептала она.

– Ты была там!

– Я не знаю, что случилось. Не помню.

Ничего не случилось. Ничего.

В камине сдвинулось прогоревшее бревно. Балат уставился в пол и не встал. Никто из них не встал. Между ними закружилось несколько прозрачных цветочных лепестков, исчезающих из вида. Спрены стыда.

– Понятно, – проговорил посланник. – Если кто-то из вас... вспомнит правду в будущем, вы найдете готовых выслушать вас в Веденаре.

– Тебе не удастся развалить наш дом на части, ублюдок, – проговорил отец, вставая. – Мы стоим друг за друга стеной.

– Кроме тех, кто уже не может стоять, полагаю.

– Вон из моего дома!

Посланник одарил отца неприязненным взглядом и презрительно улыбнулся. Он как бы говорил: да, я ублюдок, но даже я не пал так низко, как ты. Затем он удалился, собрав своих людей, и было слышно, как бастард отдает краткие приказы, свидетельствующие о том, что он желает отправиться в путь по другим делам, несмотря на поздний час, и хочет оказаться как можно дальше от имения отца.

Когда он уехал, отец опустил обе руки на стол и глубоко вздохнул.

– Вон, – сказал он им четверым, уронив голову на руки.

Они замялись.

– Вон! – заревел отец.

Братья покинули комнату, Шаллан направилась к выходу вместе с ними. Перед ее глазами остался образ отца, утонувшего в кресле, обхватившего голову. Ее подарок, прекрасное ожерелье, лежал забытым в открытой коробочке на столе прямо перед ним.

Глава 40. Палона

То, что они отреагировали немедленно и с большим испугом, бесспорно. Подобная реакция была самой распространенной среди тех, кто отказался от своих клятв. Термин «Измена» тогда не применялся, но позже прочно вошел в обиход в качестве названия случившегося.

«Слова сияния», глава 38, страница 6

Себариал разделил с Шаллан свой экипаж после того, как они покинули королевский дворец и направились к его военному лагерю. Узор продолжал тихо вибрировать в складках ее юбки, и девушке приходилось заставлять его вести себя потише.

Кронпринц сидел напротив, откинув голову к обитой мягким материалом стенке, и тихонько похрапывал под дребезжание экипажа. Земля здесь была очищена от камнепочек и вымощена каменными плитами, уложенными слева и справа от центральной линии.