Читать интересную книгу Слова сияния - Брендон Сандерсон

Один из светлоглазых гостей, светлорд Тавинар, был худощавым, хорошо одетым мужчиной, носившим темно-красный шелковый сюртук. Он с женой сидел за высоким столом рядом, между ними разместилась их дочь-подросток. Шаллан прослушала, как ее зовут.

За время ужина отец несколько раз пытался с ними заговорить, но получал лишь односложные ответы. Считалось, что это пир, но никто, похоже, не получал удовольствия от происходящего. Казалось, что гости были бы рады вообще отказаться от приглашения, но отец обладал большим политическим весом, чем они, поэтому хорошие отношения с ним представляли ценность.

Шаллан уткнулась в свою тарелку, слушая, как отец хвастается новой племенной громгончей. Он рассказывал, как они процветают. Ложь.

Она не хотела ему возражать. Отец хорошо к ней относился. Он всегда хорошо к ней относился. Но все же, разве не должен кто-нибудь предпринять хоть что-то?

Хеларан мог бы что-то сделать. Но он их покинул.

Становилось все хуже и хуже. Кто-то должен что-то сделать, сказать что-нибудь, изменить отца. Ему не стоило делать то, что он делал: напивался, бил темноглазых...

Унесли первую перемену блюд. Затем Шаллан кое-что заметила. Балат, которого отец начал называть нан-Балат, как будто тот был старшим, не переставая смотрел на гостей. Шаллан удивилась. Обычно он не обращал на них внимания.

Дочь Тавинара перехватила его взгляд, улыбнулась и вернулась к еде. Шаллан моргнула. Балат... и эта девушка? Как странно, если задуматься.

Отец, судя по всему, ничего не заметил. Наконец он встал и поднял кубок.

– Сегодня вечером я славлю хороших соседей и крепкое вино.

Тавинар с супругой нерешительно подняли кубки. Шаллан только начала изучать нормы поведения и морали – это было нелегко, поскольку ее учителя постоянно менялись, – но она уже знала, что достойному воринскому светлорду не приличествовало прославлять пьянство. Не то чтобы он не мог напиться, но, согласно воринизму, о таких вещах не говорили вслух. Подобная щепетильность не являлась сильной стороной характера ее отца.

– Сегодня важный вечер, – продолжил отец, сделав глоток вина. – Я только что получил вести от светлорда Гевельмара, который, полагаю, тебе известен, Тавинар. Я слишком долго прожил без жены. Светлорд Гевельмар отсылает ко мне свою младшую дочь вместе с предписанием о браке. Мои арденты проведут церемонию в конце месяца, и я обзаведусь женой.

Шаллан похолодела и поплотнее закуталась в шаль. Вышеупомянутые арденты ужинали в молчании, сидя за отдельным столом. Трое мужчин были в равной степени седовласыми и прослужили достаточно долго, чтобы помнить отца Шаллан еще юношей. Так или иначе, они относились к ней с добротой, и девочка получала удовольствие от учебы, даже когда все остальное, по-видимому, просто разваливалось на части.

– Почему все молчат? – требовательно спросил отец, оглядывая комнату. – Я только что объявил о своей помолвке! Вы выглядите, как куча штормовых алети. Мы веденцы! Пошумите, идиоты.

Гости вежливо похлопали, хотя выглядели еще более стесненно, чем раньше. Балат и близнецы переглянулись, а затем слегка постучали по столу.

– Ну и пустота со всеми вами.

Отец рухнул на стул, а к низкому столу приблизились паршмены, каждый принес коробочку.

– Подарки для моих детей, чтобы отметить событие, – сказал отец, взмахнув рукой. – Вот еще! Не знаю, зачем проявил столько заботы.

Он допил остатки вина.

Мальчикам достались кинжалы – отличные экземпляры, с гравировкой как у Клинков Осколков. Шаллан получила ожерелье из внушительных серебряных звеньев. Она молча взяла его в руки. Отцу не нравилось, когда она много разговаривала на пирах, хотя он всегда сажал ее поближе к высокому столу.

Он никогда на нее не кричал. Не напрямую. Временами ей хотелось, чтобы он так поступал. Может быть, тогда Джушу не обижался бы на нее так сильно. Он...

Дверь в пиршественный зал резко распахнулась. Слабый свет упал на высокого мужчину в темной одежде, стоящего на пороге.

– Что за безобразие! – воскликнул отец, вскочив и ударив кулаками по столу. – Кто смеет врываться ко мне на пир?

Мужчина шагнул внутрь. Его лицо было таким узким и вытянутым, как будто его прищемили. На отворотах длинного мягкого красно-коричневого сюртука красовались оборки, а то, как он поджимал губы, создавало впечатление, что незнакомец только что наткнулся на уличную уборную, переполнившуюся из-за дождя.

Один его глаз был ярко-голубым, другой – темно-карим. Одновременно и темноглазый, и светлоглазый. По спине Шаллан побежали мурашки.

К высокому столу подбежал слуга дома Давар и что-то зашептал на ухо отцу. Шаллан не расслышала его слова, но что бы там ни было, из облика ее отца тут же испарилась любая угроза. Он остался стоять с отвисшей челюстью.

Несколько слуг в красно-коричневых ливреях окружили новоприбывшего. Он шагнул вперед, с особой тщательностью выбирая, куда наступить, словно опасаясь во что-то вляпаться.

– Меня прислал его высочество кронпринц Валам, правитель этих земель. До его внимания дошли дурные слухи, упорно гуляющие по здешним местам. Слухи касательно смерти светлоглазой женщины.

Мужчина встретился взглядом с отцом.

– Мою жену убил ее любовник, – ответил тот. – Который потом совершил самоубийство.

– Некоторые люди рассказывают другую историю, светлорд Лин Давар, – проговорил незнакомец. – Эти слухи... причиняют беспокойство. Они вызывают недовольство его высочества. Если подчиняющийся ему светлорд убивает светлоглазую женщину, имеющую высокий статус, кронпринц не может просто не обращать внимания.

Отец не отреагировал с тем возмущением, которого ожидала от него Шаллан. Он лишь сделал жест в сторону дочери и гостей.

– Прочь, – приказал он. – Освободите место. С тобой, посланник, мы поговорим наедине. Не стоит тащить грязь за порог.

Из-за стола поднялся Тавинар, явно желающий уйти как можно быстрее. Девочка взглянула на Балата и что-то тихо прошептала, когда они уходили.

Отец посмотрел на Шаллан, и она поняла, что снова застыла после упоминания о матери, по-прежнему сидя на своем месте рядом с высоким столом отца.

– Дитя, – мягко проговорил отец, – иди посиди со своими братьями.

Она отошла, пройдя мимо посланника, подошедшего к высокому столу. Его глаза... Это был Редин, незаконнорожденный сын кронпринца. Поговаривали, что отец использовал сына как палача и наемного убийцу.

Так как ее братьев не прогнали из комнаты напрямую, они расселись в креслах перед камином, достаточно далеко, чтобы обеспечить отцу уединение. Братья оставили местечко для Шаллан, и она устроилась рядом с ними, слегка помяв великолепное шелковое платье. Завернутая в многочисленные слои, создающие объем, девочка чувствовала себя так, будто только платье имело значение, а сама она находилась где-то в другом месте.

Бастард кронпринца сел за стол вместе с отцом. Хотя бы кто-то вступил с ним в конфликт. Но вдруг сын кронпринца решит, что отец виновен? Что тогда? Расследование? Шаллан не хотела, чтобы с отцом что-то случилось. Она решила, что остановит тот мрак, который медленно душил их всех. Казалось, что после смерти матери из жизни ее семьи ушел весь свет.

Когда мать...

– Шаллан? – позвал Балат. – С тобой все в порядке?

Она встряхнулась.

– Можно мне взглянуть на кинжалы? С моего стола они выглядели очень красиво.

Виким просто уставился в огонь, но Балат кинул ей свой кинжал. Она неуклюже его поймала и вытащила из ножен, восхитившись тому, как в металлических завитках отражается свет камина.

Мальчики наблюдали за спренами огня, танцующими в пламени. Трое братьев больше не разговаривали друг с другом.

Балат оглянулся через плечо, бросив взгляд в сторону высокого стола.

– Хотел бы я услышать, о чем у них идет речь, – прошептал он. – Может быть, они уволокут его прочь. Будет справедливо, учитывая, что он сделал.

– Он не убивал мать, – тихо произнесла Шаллан.

– Ага. – Балат фыркнул. – Тогда что же произошло?

– Я...

Она не знала. Не могла об этом думать. Только не о том времени, не о том дне. Неужели отец действительно пошел на убийство? Шаллан снова почувствовала озноб, несмотря на тепло очага.

Вновь наступила тишина.

Кто-то... кто-то должен что-то сделать.

– Они разговаривают о растениях, – сказала Шаллан.

Балат и Джушу посмотрели на нее. Виким продолжал пялиться в огонь.

– О растениях, – повторил Балат ровным голосом.

– Да. Мне немного слышно.

– Я ничего не слышу.

Шаллан пожала плечами из многочисленных слоев своего платья.

– У меня слух лучше, чем у тебя. Да, о растениях. Отец жалуется, что деревья в саду никогда его не слушают, когда он приказывает им подчиняться.