— Да, — ответил Грегори. — Он возглавляет службу стратегических сил или, если сказать точнее, американский эквивалент секретной службы.
— Именно так. Так вот, последнее время он управляет своими службами из Швейцарии. Мы, разумеется, об этом осведомлены, так как в этой нейтральной стране немало и наших людей. Но совсем недавно он затеял новую опасную игру. Уже достаточное количество титулованных германских коммивояжеров совершили вояж в Швейцарию, чтобы оговорить с ним условия, на которых можно было бы положить конец войне.
— Рад это слышать, — отозвался Грегори.
— Да, чем раньше она закончится, тем лучше для всех. Ни один человек, имеющий в голове хоть капельку мозгов, не может оспаривать это утверждение. Я в последнее время был настолько занят, что не хватало времени подумать о вас. Но мне очень интересно услышать, есть ли какой-нибудь прогресс в ваших отношениях с фюрером?
Грегори не хотел сообщать все, что знал, и поэтому ответил уклончиво:
— И да, и нет. Я с самого начала не надеялся, что мне удастся склонить его к капитуляции. Но я уже довольно долго выступаю в качестве придворного лекаря-колдуна. Фюрер со мной на дружеской ноге, мы подолгу разговариваем наедине, и он очень внимательно относится ко всему, что я ему говорю, поэтому есть шанс, что я смогу как-то подтолкнуть его к решению сложить оружие и не допустить к власти нежелательных людей.
— Что ж, желаю удачи. Если только он не переменит свое завещание, то его преемником буду я, и тогда в течение часа я начну переговоры с союзниками. Но вернемся к Даллесу. Он прислал ко мне своего эмиссара с предложением арестовать фюрера или просто проигнорировать его, выступить по радио с приказом всем нашим войскам сложить оружие.
— Так и слава Богу! — обрадовался Грегори.
— Куда вы так спешите, — поморщился Геринг. — В прошлый раз я объяснил вам, что никогда не запятнаю свое имя предательством. Точно такой же точки зрения я придерживаюсь и сейчас, будьте уверены.
Спор затевать было бесполезно, поэтому Грегори, пожав плечами, спросил:
— Тогда зачем вы послали за мной?
Рейхсмаршал поднялся с кресла.
— Затем, что хочу, чтобы вы встретились и поговорили с эмиссаром Даллеса. Следуйте за мной.
Они вышли из кабинета, спустились вниз по лестнице и прошли по нескольким коридорам. Перед одной из дверей Геринг остановился, повернул ручку и распахнул ее. В комнате, в кресле у камина сидела женщина, одетая как больничная медсестра.
Сердце у Грегори отчаянно заколотилось, он не мог поверить глазам — это была Эрика.
Глава 27
Важное решение
Эрика отложила книгу, которую листала, вскочила и с сияющей улыбкой воскликнула:
— Грегори, дорогой! Я уж думала, ты никогда не приедешь! — Через минуту она была в объятиях англичанина.
Геринг остался в дверях, с добродушной усмешкой наблюдая радость их встречи. Когда они нацеловались и наобнимались вволю, он укоризненно сказал:
— Я Эрике сообщил, что вызвал вас, а она предложила, чтобы вы сегодня переночевали здесь и не возвращались в Берлин. Поэтому для вас приготовлена комната. В гардеробной, естественно, есть и отдельная кровать на всякий случай. Надеюсь, что вы найдете все необходимое. Итак, доброй ночи!
Когда дверь за Герингом закрылась, Грегори дал волю своему беспокойству:
— Эрика, милая, то, что ты приехала сюда, — это прекрасно, самый лучший подарок для меня, но я сильно тревожусь за тебя. Просто недопустимо, чтобы ты приезжала в Германию в такую страшную годину.
— Я должна была сделать это, — ответила она тихо. — Существует долг, о котором никому нельзя забывать. Я знаю, что ты не воспринимаешь меня как немку, но в душе я всегда немка и останусь ею до конца. Моя страна сейчас переживает ужасный момент. Сколько бы преступлений и бесчинств ни натворили нацисты, все равно это не может перечеркнуть тот факт, что в Германии живут многие миллионы честных немцев, которые не хотели войны и которых заставили подчиняться силой нацистской тирании.
— Я все хорошо знаю и понимаю. Но только это не твоя вина и не твоя забота.
— Мой дорогой! Этот народ — мой народ. И они умирают ежедневно тысячами или страдают от ужасных ран. А дети! Несчастные крошки, только представь, что из них делают эти бомбежки. Нельзя упускать ни единой возможности, чтобы прекратить этот ужас. Ни единой!
— Ты всерьез верила в успех своей миссии?
— Я надеялась на какой-то шанс, рассчитывала на то, что в предвоенной Германии я была не последним человеком. Улаживала многочисленные сделки Гуго Фалькенштейна, связанные с поставками вооружения, так что посредник в деловых операциях я опытный. Как ты знаешь, Герман — один из моих близких друзей. Я знаю, что ему приходилось действовать разными методами, чтобы пробиться к власти, знаю, что добрую половину жизни он или пьян, или под действием наркотиков. Но знаю и то, что он не такой, как все эти нацистские мерзавцы. Это один из самых блестящих германских асов во все времена, храбрейший из храбрых. И он никогда не позволял засорить себе голову нацистской пропагандой. Он, несмотря ни на что, обладает огромной силой воли, и он именно тот человек, который может спасти Германию.
Грегори только усмехнулся:
— Дорогая, я по достоинству ценю твою самоотверженность и чувство долга, которыми ты руководствовалась, но каким образом тебе удалось попасть сюда, в Каринхолл?
Она пожала плечами:
— Это как раз было совсем нетрудно. Когда союзники перешли Рейн, я съездила в Лондон и переговорила с милым стариной Пеллинором. Поначалу он ни в какую не хотел пойти мне навстречу, хотя и соглашался с тем, что, когда война близится к завершению, нельзя упускать ни единой возможности, чтобы прекратить боевые действия. Он раздобыл мне рекомендательное письмо к Аллену Даллесу и организовал перелет в Швейцарию. Даллес поначалу тоже упирался, но когда понял, что в добрые старые времена я для Германа была не просто предметом ухаживаний, согласился на мое предложение. И вступил в игру: был организован караван Красного Креста по Германии, для меня оборудовали машину, чтобы я могла в ней спать и жить, — всем, короче, необходимым. И под эгидой Красного Креста я официально путешествую. Слава Богу, речь не шла о зонах и территориях, захваченных русскими, а немцы, как и американцы, уважают форму медсестры. Хоть и поулюлюкали мне вслед, однако пропустили без инцидентов. Так что вся дорога заняла у меня всего четыре дня.
— Уже за одно это тебя следует наградить крестом, — пошутил Грегори.
Эрика смеялась и целовала его.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});