— Я понимаю, — сказала через некоторое время Энни.
— Ты?
Вода на вкус показалась хорошей, она смыла последние следы Чу-Зет.
— Часть тебя стала Палмером Элдричем, — сказала Энни, — а часть Элдрича стала тобой. И вы никак не можете разделиться окончательно. Ты уже будешь…
— Ты рехнулась, — вымолвил он измученно, ухватившись за ванну и стараясь найти опору. Ноги его дрожали.
— Элдрич получил от тебя все, что хотел, — сказала Энни.
— Нет, — отозвался он. — Потому что я вернулся слишком быстро. Я должен был пробыть там еще пять — десять минут. Когда Лео сделает второй выстрел, в том корабле будет Палмер Элдрич, а не я.
«И вот почему нет нужды нарушать метаболизм мозга по наспех состряпанной, шитой белыми нитками схеме, — сказал он себе. — И Элдрич умрет, и довольно скоро… если, конечно, это вообще случится».
— Вижу, — сказала Энни. — И этот проблеск будущего ты получил, наверное, во время трансляции…
— Это будущее реально, потому что не основано на том, что я ощущал…
К тому же у него все-таки способность ясновидения.
— И Палмер Элдрич тоже знает, что он реален, — сказал он. — Он сделает, или делает, все возможное, чтобы вырваться оттуда. Но он не сможет.
«Или, — решил он, — вероятно, не сможет. В этом-то и заключается сущность будущего: разветвление возможностей».
Он занимался этим долгие годы, определяя, что надо делать дальше, и интуитивно выбирая определенную временную ветвь. В том и заключалась его работа у Лео.
— Вот поэтому-то Лео и не хочет ради тебя дергать за веревочки, — сказала Энни. — Он не хочет вернуть тебя на Землю. Ты понимаешь всю серьезность этого? Я не могу передать тебе выражение его лица. Он столько прожил, что никогда…
— Я имел бы, — сказал Барни, — Землю.
Он вложил в это слово все, что предвкушал от будущей жизни на Марсе.
Если эта жизнь вполне устраивала Элдрича, то вполне устроит и его. Ибо Элдрич прожил множество жизней. В нем говорила глубинная мудрость человека или иного существа, кем бы он там ни был. Слияние с Элдричем во время трансляции навечно оставило на Барни отпечаток, клеймо, форму какого-то абсолютного знамения. Он вздрогнул. А что, если Элдрич взял у него что-нибудь взамен? А есть ли что-то стоящее в его собственных знамениях? Проницательность? Настроения, воспоминания, моральные ценности?
Интересный вопрос. И ответ здесь единственный — нет.
Противник человеческой цивилизации — нечто, заведомо ужасное и чуждое, вошедшее как какой-то недуг в одного из представителей человечества во время его долгого путешествия между Землей и Проксимой, оно знало во много раз больше, чем он, Барни Майерсон, ясновидящий, о значении ограниченных жизней, оно видело их в перспективе.
В дверях квартиры появились Норм и Френ Скейн.
— Эй, Майерсон! Ну, как? Не стоит ли прогнать Чу-Зет по второму разу?
— Чу-Зет не будет продаваться, — ответил Барни.
— Жаль, — вздохнул Норм разочарованно. — Мне он понравился. Во много раз лучше Кей-Ди. Только… — Он взмахнул рукой, нахмурился и с тревогой взглянул на жену. — Там, где я оказался, было одно злачное местечко, и там было что-то вроде брачной ночи. Собственно, я вернулся…
— Мистер Майерсон выглядит очень усталым, — прервала его Френ. — Детали ты сообщишь ему позже.
Взглянув внимательно на Барни, Норм Скейн сказал:
— Ты странная птичка, Барни. Ты вышел из первого раза и тут же вырвал пачку Чу-Зет у мисс Хауторн, побежал, закрылся в своей квартире.
Нажевался, а теперь заявляешь… — Он пожал плечами. — Ладно, может, ты чересчур много забил его в свою глотку. Надо знать меру. Что до меня, то я попробую еще раз. Осторожно, конечно. Не как ты. Мне понравилась эта дрянь.
— За исключением, — сказал Барни, — того общества, в котором ты оказался.
— Я видела то же самое, — сказала тихо Френ. — И не хочу больше пробовать Чу-Зет. Я боюсь его.
Она вздрогнула и покрепче прижалась к мужу. Тот автоматически, от долгой совместной жизни, обхватил ее талию.
— Не бойтесь, — сказал Барни. — Это только стремление жить, как все остальные.
— Но это было так… — начала Френ.
— Все пережитое кажется нам теперь ужасным, — проговорил Барни.
— Наша эпоха еще не родила концепций, чтобы оценить подобное явление. Оно поистине грандиозно.
— Ты говоришь так, будто знаешь, как это было, — сказал Норм. «Знаю, — подумал Барни, — потому что, как сказала Энни, часть его находится внутри меня. И так будет, пока он не умрет через несколько месяцев, возвратив, таким образом, свою порцию меня, объединившуюся с его структурой. Так что, когда Лео убьет Его, для меня наступит тяжелое мгновение. Как я его переживу?»
— У этого существа, — сказал он, — есть имя. Вы узнаете. Это существо возникло несколько тысяч лет тому назад. Но рано или поздно мы должны были с ним встретиться. Носом к носу. В крайнем случае через несколько лет.
— Ты имеешь в виду Бога? — спросила Энни Хауторн.
Отвечать, казалось, совсем не обязательным. И он только слабо кивнул.
— Или дьявол? — прошептала Френ Скейн.
— Все зависит от нашего отношения. С какой стороны посмотреть. И ничего больше.
«Или вы еще не поняли? — сказал он про себя. — Неужели надо рассказывать, как он старался помочь мне, пусть на свой манер, конечно? И еще — как связан он по рукам и ногам силами судьбы, которая, кажется, стоит выше всей его жизни, включающей как его, так и нас с вами».
— Во, свистит, — сказал Норм Скейн, почти со слезами разочарования. На мгновение он показался обманутым маленьким мальчиком.
13
Позже, когда окрепли ноги, Барни пригласил Энни Хауторн на поверхность и показал ей зачатки своего будущего сада.
— Знаешь, — сказала Энни, — оказывается, требуется храбрость, чтобы отказываться.
— Ты имеешь в виду Лео? — Барни понимал, что она имела в виду. Не стоило объяснять, что он сделал для Лео, Феликса Блау, всего П.П.Лайотс и организации Кей-Ди.
— Лео — великий человек, — сказал он. — Он выше этого. Он поймет, что должен взяться за Элдрича сам.
«И, — подумал он, — обвинение против Элдрича будет недостаточно убедительным. Об этом говорит мне мое ясновидение».
— Свекла, — сказала Энни. Она уселась на крыло автоматического трактора и принялась рассматривать пакетики семян. — Я ненавижу свеклу. Пожалуйста, не сажай ее. Даже мутированную. Такую зеленую, высокую и тощую, вкусом напоминающую пластмассовую дверную ручку.
— Собираешься переселиться сюда жить? — спросил он.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});