Супруг, будто почувствовав, что жена думает о нем, повернулся к ней и, что-то пробормотав, обнял за талию. Аромат он него при этом пошел такой, что Пила поморщилась.
Беспокойство за гостью и запертую дверь все больше заставляло нервничать. Как же неудобно получилось!
– Милый, перестань!
– М-м-м-почему?
– Потому что у меня Дана на руках!
– Ну, ты же ее скоро положишь в кроватку? – Голосом заправского соблазнителя поинтересовался супруг.
– О, да! Разумеется! – Пила отняла от груди не слишком довольную таким поворотом Дану и уложила ее рядом с Самконгом.
Сама же быстро натянула платье и на скорую руку собрала волосы.
– Эй, эй, ты куда?? – Муж смотрел на лежащую рядом наследницу, как на истекающего голодной слюной злобного монстра. – А как же я? А если она…
– Подстели пеленку. – Не терпящим возражений тоном скомандовала Пила, надевая туфли. – И вообще, тебе не кажется, что сейчас самое подходящее время, чтобы начать заниматься дочерью?
– Заниматься? Это как? – Самконг с ужасом посмотрел на жену, а потом снова перевел взгляд на Дану. Та жизнерадостно агукнула и дрыгнула ножками.
– Да очень просто. Как отец. – Пила встала, застегивая платье на груди. – Сначала Дана была слабенькая, и я тебя к ней не подпускала, потом у нее были проблемы с животиком, потом резались зубки, и она все время капризничала… А сейчас все в порядке, так что можешь начинать.
– Пила, Пила, постой, я не могу! У меня дела!
– У тебя всегда дела! – Безжалостно отрезала Пила, изо всех сил стараясь не рассмеяться, уж очень несчастный вид был у главы олгенского ночного братства.
– Но там же Франя приехал!
– Франя наверняка еще спит! Выпил он вчера никак не меньше тебя. – Пила решительно направилась к дверям. Остановилась, обернулась на пороге, ободряюще улыбнулась. – Не дрейфь, дорогой, она всего лишь ребенок. Твой, между прочим!
Идя по коридору, Пила посмеивалась над растерянностью мужа. Наверное, она сама виновата, что он так относится к Дане – поначалу он пытался брать ее на руки и проявлять свои отцовские чувства, но ей было так страшно видеть малышку в его огромных лапах, что она буквально отбирала ее. Пила с тяжелым сердцем вспомнила то время. Сколько раз ей пришлось выслушать от доброжелательных соседок, что зря она так возится с недоношенным ребенком, мол, все равно не выживет…
Неудивительно, что она так тряслась тогда над дочкой. Как над хрустальной.
А сейчас Дана окрепла, подросла, и супругу пора начинать общаться с ней, иначе он так и будет шарахаться от нее всю оставшуюся жизнь.
Не желая, однако, чтобы муж расплачивался за ее ошибку сердечным приступом, Пила все-таки заглянула по пути к служанкам, отпущенным накануне, но уже вернувшимся, и позвала одну из них, ту, которая иногда помогала ей с Даной. Пила велела ей немного погодя зайти к ним, забрать дочку и отнести ее в детскую.
Сама же, молясь пресветлым, чтобы Алэй еще не проснулась, поспешила к ее комнате.
Торопливо нащупала в кармане ключ, вставила в замок, повернула… И замерла, услышав из-за дверей странные звуки. Распахнула створки настежь и увидела рыдающую на полу гостью.
– Алэй! Что с тобой, Алэй? Что случилось?? – Пила подскочила к ней и опустилась рядом на колени.
– Убейте меня, госпожа Пила! Таким, как я нельзя жить на белом свете! – Еще пуще зарыдала Алэй, уткнувшись лицом в пол. Ее голова перекатывалась из стороны в сторону, а вся поза выражала такую муку, что Пиле стало не по себе.
– Алэй, да ты что? – Воспользовавшись преимуществом в весе и силе, Пила легко подняла ее и обняла, не давая снова сползти на пол. – Как ты можешь такое говорить??
Алэй прижалась к ней, как дитя к матери, и, все еще рыдая, выложила все свои проблемы, а также сомнения насчет своей способности выполнить задание ее высочества Рил. Пила молча слушала, гладила Алэй по белокурой голове и была очень далека от того, чтобы испытывать к бедной девочке отвращение. Богиня и так наказала ее слишком жестоко. Теперь понятно, почему Франя так к ней относился.
Однако проблему следовало решать.
– Вставай, милая! – Мягко попросила она, когда Алэй чуть успокоилась. – Мы сейчас с тобой пойдем в одно место и попросим помощи.
Та вскинула заплаканное лицо.
– Ты думаешь, мне можно помочь?
– Не знаю. – Честно ответила Пила. – Но спросить-то мы можем, в лоб не ударят!
– Хорошо, хорошо, я сейчас! – Алэй вытерла слезы и торопливо встала. – Я все сделаю, госпожа Пила!
– Да какая я тебе госпожа? – Возразила та. – Ты не бойся, Алэй, тебя никто не бросит и не осудит. Так или иначе, но мы что-нибудь придумаем. Ты успокаивайся, одевайся, а я пока пошлю записку, чтобы нас ждали.
Соблюдая все правила конспирации, Пила повела Алэй к тетушке Уме. Той самой тетушке Уме, которая после гибели Лайры удостоилась чести войти в "семью", и взяла под свой контроль весь бордельный бизнес Ольрии.
Само собой, жила эта весьма состоятельная тетушка давно уже не в борделе, а в большом собственном доме, окна которого выходили прямо на храмовую площадь. При этом расположен он был настолько удачно, что, если идти дворами, то до дома главы олгенского ночного братства можно было добраться всего лишь за пять минут.
Именно этой дорогой и повела Пила свою гостью. Как и следовало ожидать, две женские фигуры в черных плащах с низко надвинутыми на глаза капюшонами не привлекли ничьего внимания, а у неприметной задней двери тетушкиного дома их уже ждал молодой широкоплечий охранник. Он молча кивнул на приветствие приподнявшей капюшон Пилы и сделал знак, чтобы они шли за ним. Все так же не говоря ни слова, он довел их до обитой черной кожей двери в глубине дома и постучал в нее условным стуком. Женский голос ответил, и он открыл дверь, впуская пришедших.
Все это по-прежнему молча, но Пила даже не думала обижаться на него за это. В отличие от заметно возмущенной таким отношением Алэй, (которой возмущение нисколько не мешало пожирать молодого человека глазами), она слишком хорошо знала, что молчалив этот охранник не по своей воле. Когда-то Крок заподозрил его в том, что он продал информацию об одной из его банд, и отрезал бедолаге язык.
Потом, когда выяснилось, что парень не причем, Крок, конечно, извинился.
Несмотря на плохую репутацию, он всегда признавал и исправлял свои ошибки. К сожалению, эта ошибка исправлению поддавалась лишь частично. В качестве компенсации парня устроили на хорошую должность к тетушке Уме, где он и работал уже несколько лет.
– Пила, деточка, как я рада тебя видеть! – Навстречу гостьям из большого кресла поднялась немолодая женщина, все еще привлекательная, но одетая так кричаще и ярко, что у любого, кто имел счастье ее увидеть, не осталось бы никаких сомнений по поводу ее профессии. – Проходи, милая, садись! И ты, деточка, тоже!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});