команды не могут разговаривать с тобой без меня, – повторяет он.
– Да.
– Значит, ты добровольно совершаешь самую большую ошибку в своей карьере. Ты знаешь, сколько денег я заработал для тебя за все эти годы? – Обычно повелительный тон Рича становится бешеным. – Я создал тебя!
– Нет, Рич. – Я небрежно откидываюсь на подголовник, ожидая Мэддисона, с опаской поглядывая на папарацци у его здания, которые, к счастью, не могут видеть сквозь мои тонированные стекла. – Ты сделал медийную персону и написал на ней мое имя, но я больше не тот человек, и я не уверен, что вообще когда-либо им был. Если «Чикаго» не захочет подписывать со мной контракт только благодаря моему таланту, я найду место, где это сделают, но ты больше не заработаешь на мне ни цента. И удачи тебе с твоей долей, когда будешь сдавать меня папарацци теперь, когда у нас нет связей.
– О чем, черт возьми, ты говоришь?
– Это ведь ты слил имя Стиви, верно?
Ему не нужно мне отвечать. Я понял это, как только вышел из дома и увидел толпу перед ее зданием.
– Пожалуйста, не говори мне, что ты отказываешься от своей карьеры, от своего многомиллионного контракта ради какой-то девки. Ради своей стюардессы. У меня есть фантазия, правда есть, но, Зандерс, твою мать, не будь таким идиотом.
– Не смей о ней говорить, черт возьми. – Я сажусь прямее, глядя в окна машины и надеясь, что меня никто не слышит. – Мне следовало уволить тебя много лет назад.
– Ты еще пожалеешь.
– Нет, Рич. Не пожалею. Я попрошу своего адвоката подготовить документы.
– Занд…
Не дослушав, я вешаю трубку, как делал он со мной много раз до этого. Затем я отправляю Линдси, своему адвокату, сообщение, чтобы рассказать ей, что произошло.
Я бы солгал, если бы сказал, что спокоен за свое решение. Совсем нет. Тревога ползет по моему телу, напоминая мне, что без агента я облажаюсь по-крупному, но я пытаюсь убедить себя, что это правильный шаг. С точки зрения хоккея это карьерное самоубийство, но для моей жизни за пределами катка это должно было произойти.
У меня есть всего пара дней до следующего рейса, когда я увижу Стиви, и мне нужно иметь возможность прийти к ней не только с извинениями, поскольку я прошу у нее прощения. Мне нужно показать ей, что я пытаюсь изменить в своей жизни то, что меня сдерживало, объяснить, почему я сделал то, что сделал, и первым в этом списке будет увольнение Рича с должности моего агента.
Линдси: Чертовски вовремя. Я подготовлю документы к вечеру. И еще, когда ты собираешься поговорить с ней?
Расправив плечи, я пытаюсь успокоиться, но с тех пор, как я рассказал сестре о своем плане, мысль о предстоящем разговоре наполняет мое тело паникой. Между тем мне нужно оставаться спокойным, не только потому, что от сегодняшней игры зависит, выйдем ли мы в финал Кубка Стэнли, но и потому, что эта женщина за все годы вызвала у меня слишком много приступов паники, и я не собираюсь позволять ей сделать это еще раз.
Зандерс: Она приезжает завтра.
Линдси: Горжусь тобой.
Наконец Мэддисон выскальзывает из вестибюля, низко опустив голову и прикрывшись от фотографирующих его репортеров. Оказавшись снаружи, он набирает скорость, заворачивает за угол и запрыгивает в мой внедорожник. Пока нас еще кто-нибудь не увидел, я нажимаю на газ и срываюсь с места.
– Что за хрень? Они тебе так не понравились?
– Они ждали не меня, и извини, что разбиваю твои иллюзии, но они ждали и не тебя. – Я включаю поворотник, выезжаю на автостраду и направляюсь к арене. – Имя Стиви стало известно пару часов назад. Они ждали ее.
Боковым зрением я вижу, как у Мэддисона отваливается челюсть.
– Черт, – шипит он себе под нос. – Как она с этим справилась?
Не отрывая взгляда от дороги, я гордо улыбаюсь.
– Она, черт возьми, взяла контроль над ситуацией.
– Это был Рич?
– Похоже на то. – Между нами повисает долгая пауза молчания. – Я только что его уволил.
Я бросаю быстрый взгляд на ошеломленно молчащего Мэддисона на пассажирском сиденье. Наконец из его груди вырывается глубокий изумленный смех.
– Черт возьми, да, ты это сделал! – Он торжествующе трясет меня за плечи. – Ты снова в строю! Поехали!
– Ладно, ладно, – смеюсь я. – Я за рулем.
Мэддисон с довольным вздохом устраивается на своем месте.
– Ты же понимаешь, что в следующем сезоне без агента тебе точно крышка, верно?
– Понимаю.
– Что собираешься делать?
Уголок моего рта приподнимается в лукавой усмешке.
– Думаю уйти красиво. Мы выиграем Кубок Стэнли. Но до того я верну свою девушку.
47. Стиви
Я нервно притопываю по белому мраморному полу в ожидании такси. Мой чемодан совсем небольшой, как раз чтобы хватило на пять дней пребывания в Сиэтле.
Я не знаю, сколько времени мне потребуется, чтобы найти квартиру, особенно такую, которую я могу себе позволить, но я подумала, что могла бы использовать дополнительное время для знакомства со своим новым городом. Да и побыть вдали от Чикаго, где меня никто не знает, пойдет мне на пользу.
Сегодня толпа у моей квартиры меня не преследует, что немного удивительно, учитывая, что вчера вечером Зандерс и его команда выиграли домашний матч, обеспечив себе место в финале Кубка Стэнли. Но теперь, когда у них есть фотографии и скрывать больше нечего, кажется, репортерам стало наплевать на то, кто я такая.
Первый за восемь лет выход «Чикаго» в финал Кубка Стэнли затмил все новостные заголовки, и даже не читая, я могу предположить, что все, что касается меня или наших отношений, выглядит просто текстовой сноской по сравнению с этой новостью.
– Кажется, вы не летите в Питтсбург, – глядя на мой чемодан, замечает швейцар, имея в виду команду, отправляющуюся туда завтра.
– Не в этот раз. – Я слегка улыбаюсь ему и снова смотрю сквозь стеклянные двери, ожидая, когда приедет такси.
Швейцар стоит рядом со мной, сложив руки за спиной.
– Послушайте, мисс Шей. Я многое вижу. Я многое слышу и храню множество секретов. Но нужно быть слепым, чтобы не видеть, как сильно вы навредите этому парню, если не скажете ему, что переезжаете.
Мой взгляд устремляется на него.
– Как вы узнали?
– Я занимаюсь этой работой сорок семь лет. Я подмечаю все.
Прежде чем я успеваю ответить, мое внимание привлекает силуэт на другой стороне улицы.
Стройная фигура. Блестящие черные волосы, уложенные в гладкий низкий пучок. Висящая на руке чрезмерно дорогая сумочка.
– Извините, – рассеянно добавляю я швейцару, прежде чем оставить у него в вестибюле свой чемодан и выскочить на улицу.
– Линдси! – кричу я, оглядываясь по сторонам, прежде чем перебежать улицу, чтобы догнать ее. – Линдси! – Я кричу снова, но она не оборачивается, продолжая идти прямо к дому Зандерса.
– Линдси, – добавляю я в последний раз, слегка хватая ее за руку, прежде чем она